Биография, Фет (Фёт) Афанасий Афанасьевич (Шеншин). Полные и краткие биографии русских писателей и поэтов.

Фет (Фёт) Афанасий Афанасьевич (Шеншин). фото фотография фотка Фет (Фёт) Афанасий Афанасьевич (Шеншин). фото фотография фотка
Все материалы на одной странице
Материал № 1
Материал № 2
Материал № 3
Материал № 4

Фет, Афанасий Афанасьевич

— известный поэт, род. 23 ноябрь 1820 г. в деревне Новоселки, в семи верстах от г. Мценска, Орловской губ., умер 21 ноябрь 1892 г. в Москве. Отец его, ротмистр в отставке, принадлежал к старинному дворянскому роду Шеншиных. В 1819 г. он женился в Дармштадте на Шарлотте Фет, дочери обер-кригс-комиссара Беккера, носившей фамилию Фет по первому мужу, с которым она развелась. Будущий поэт был первенцем от этого брака, совершенного за границею по лютеранскому обряду и не имевшего у нас законной силы. До 14 лет мальчик носил фамилию Шеншина, а затем принужден был принять фамилию матери, так как обнаружилось, что православное венчание ее совершено после рождения сына. Только по Высочайшему указу 26 декабря 1873 г. за Афанасием Афанасьевичем была утверждена фамилия отца, со всеми связанными с нею правами. В годы детства, проведенные в Новоселках, главное влияние на будущего поэта имели мать и дядя, Петр Неофитович: благодаря первой, мальчик прекрасно овладел немецким языком, а благодаря второму, человеку образованному и начитанному, любителю поэзии и истории, не скрывавшему своей исключительной любви и привязанности к племяннику, развивались и поощрялись поэтические наклонности последнего. 14-ти лет Ф. был отвезен в пансион Крюммера в гор. Верро, Лифляндской губ., где провел три года. Для подготовки в Московский университет Ф. был отвезен в Москву и определен в частный пансион М. П. Погодина, в доме которого жил и некоторое время студентом, сначала юридического, а затем словесного факультета. О начале своего пребывания в Московском университете Ф. в книге «Ранние годы моей жизни» говорит, между прочим, следующее: «Ни один из профессоров, за исключением декана Ив. Ив. Давыдова, читавшего эстетику, не умел ни на минуту привлечь моего внимания, и, посещая по временам лекции, я или дремал, поставивши кулак на кулак, или старался думать о другом, чтобы не слыхать тоску наводящей болтовни. Зато желтая моя тетрадка все увеличивалась в объеме, и однажды я решился отправиться к Погодину за приговором моему эстетическому стремлению. — «Я вашу тетрадку, почтеннейший, передам Гоголю «, сказал Погодин, «он в этом случае лучший судья». Через неделю я получил от Погодина тетрадку обратно со словами: «Гоголь сказал: это несомненное дарование». Поселившись в семье Григорьевых, Ф. нашел в сыне, будущем критике, Аполлоне Григорьеве, ревностного поклонника и собирателя своих стихотворений. Дружескому сближению молодых людей немало способствовала общая обоим страсть к искусству во всех его проявлениях. На товарищескую беседу к Фету и Аполлону Григорьеву собирались лучшие представители тогдашнего студенчества: С. M Соловьев, Я. Н. Полонский, К. Д. Кавелин, кн. В. А. Черкасский и др. Ободренный похвалами товарищей, молодой поэт решил издать сборник своих стихотворений. Эта мысль была исполнена в 1840 г., когда появилась книжка «Лирический пантеон», вызвавшая сочувственный отзыв «Отечественных Записок». Изучая в университете произведения мировых поэтов, Ф. особенно увлекался Гете, причем на третьем курсе перевел первую песнь «Германа и Доротеи», и Гейне, от которого усвоил его своеобразные художественные приемы — говорить не о влиянии одного предмета на другой, а только об этих предметах, заставляя самого читателя чувствовать их соотношения в общей картине. «Мои стихотворения, — рассказывает поэт в книге «Ранние годы моей жизни» — стали ходить по рукам. Не могу в настоящую минуту припомнить, каким образом я в первый раз вошел в гостиную профессора истории словесности Шевырева. Он отнесся с великим участием к моим стихотворным трудам и снисходительно проводил за чаем по часу и по два в литературных со мною беседах. Эти беседы меня занимали, оживляли и вдохновляли. Я чувствовал, что добрый Степан Петрович относился к моей сыновней привязанности с истинно отеческим расположением. Он старался дать ход моим стихотворениям и с этою целью, как соиздатель «Москвитянина», рекомендовал Погодину написанный мною ряд стихотворений под названием «Снега». Все размещения стихотворений по отделам с отличительными прозваниями производились трудами Григорьева». Ряд стихотворений, под заглавием «Снега», напечатан в первой книжке Погодинского журнала за 1842 г., в третьей книжке появились «Гадания», а в 5-ой «Отеч. Записок» за тот же год помещены 11 стихотворений, под общим заглавием: «Вечера и Ночи»; в том же журнале, в 12-й книжке, напечатан перевод «Посейдона» Гейне, под которым впервые выставлена полная фамилия автора. Затем, стихотворения Фета в двух названных журналах появлялись почти ежемесячно до конца сороковых годов. В университете стихотворство Фета замечал не один Шевырев: на одной из лекций профессор pимской словесности Д. Л. Крюков прочел, в присутствии тогдашнего попечителя Московского учебного округа, графа С. Г. Строганова, фетовский перевод четырнадцатой оды Горация «К республике». Сочувственно относился к литературной деятельности Фета и М. П. Погодин, подаривший ему билет на получение журнала «Москвитянин» с оригинальною надписью на обороте: «Талантливому сотруднику от журналиста; а студент берегись! пощады не будет, разве взыскание сугубое по мере талантов полученных». В 1844 г. Ф. окончил университетский курс действительным студентом, пробыв в нем шесть лет (по два года на втором и третьем курсах). Литературные успехи, по-видимому, мешали научным занятиям; кроме того, «вследствие положительной своей беспамятности», Ф. «чувствовал природное отвращение к предметам, не имеющим логической связи»; к числу таких предметов он относил, напрель, историю, говоря, что «эпохи, события и действующие лица представляли для него мешок живых раков, которые и по тщательному подбору и ранжиру их немедля приходили в прежнее хаотическое состояние». По давнему своему стремлению к военной службе, Ф. 21 апреля 1845 г. поступил унтер-офицером в кирасирский Военного ордена полк (штаб его находился в Новогеоргиевске, Херсонской губ., Александрийского уезда, при реке Тясмине, притоке Днепра), в котором 14 августа 1846 г. произведен в корнеты, а 6 декабря 1851 — в штабс-ротмистры. Прикомандированный затем (в 1853 г.) л. — гв. к уланскому Его Величества полку, Ф. переведен в этот полк чином поручика. Во время Крымской войны он находился в составе войск, охранявших эстляндское побережье, а с 23 июня 1856 по 27 января 1858 г, находился в отпуску, после чего вышел в отставку штабс-ротмистром гвардии. В заключительных строках книги «Ранние годы моей жизни» Ф. говорит: «Никакая школа жизни не может сравниться с военною службою, требующею одновременно строжайшей дисциплины, величайшей гибкости и твердости хорошего стального клинка в сношениях с равными и привычки к мгновенному достижению цели кратчайшим путем. Когда я сличаю свою нравственную распущенность и лень на школьной и университетской скамьях с принужденным самонаблюдением и выдержкой во время трудной адъютантской службы, то должен сказать, что кирасирский Военного ордена полк был для меня возбудительною школою». Действительно, время военной службы Фета было яркою эпохою жизни, расцветом его поэтической деятельности, апогеем его популярности. Даровитый поэт познакомился (после перехода в гвардию) с кружком «Современника» — Некрасовым, Панаевым, Дружининым, Анненковым, Гончаровым и др., возобновил знакомство с И. С. Тургеневым и В. П. Боткиным; у Тургенева встретился и познакомился с графом Л. Н. Толстым. только что начавшим тогда свою литературную деятельность. Кружок этот высоко ценил Фета, его непосредственное лирическое дарование, его эстетический вкус, и задумал издать новое собрание его стихотворений, так как появившееся в 1850 г. было неполно и частью заключало вещи слабые, неотделанные. Под председательством Тургенева кружок решил общими силами сделать тщательный выбор, произвести с согласия автора исправление отдельных стихов и выр ажений и красиво отпечатать. Сообщая Фету о желании кружка приступить к этому изданию, Тургенев, между прочим, писал ему: « что вы мне пишете о Гейне? Вы выше Гейне, потому что шире и свободнее его». Конечно, этот дружеский отзыв страдает преувеличением, но в нем есть и доля правды: не говоря о размерах, талант Фета несомненно был свободнее гейневского, свежее, радостное чувство красоты сказывалось в нем полнее и независимее. Что касается фетовской «широты», то в ее оценке Тургенев был очень субъективен и значительно погрешил против истины. Гораздо беспристрастнее отнесся к Фету тонкий ценитель изящного В. П. Боткин. По выходе в свет редактированных кружком «Стихотворений А. А. Фета» (СПб., 1856), он поместил в «Современнике» (1857, т. 61) обширную рецензию, представляющую лучший и наиболее полный эстетический комментарий к произведениям даровитого лирика. Считая единственною задачею искусства красоту, Ф. замкнулся в довольно узкую сферу личных ощущений, которые так хорошо передаются музыкою и так трудно выражаются словом; в этой сфере он являлся неподражаемым и единственным мастером в русской литературе. Ничто из современного не находило в нем отзыва, он не умел всесторонне рисовать жизнь во всем ее объеме. Поэзия его носит характер интимный, младенчески-простодушный. Излюбленными мотивами Фета, в разработке которых он достиг совершенства, были любовь и природа. Он обладал удивительною чуткостью к едва уловимым красотам природы; в явлениях совершенно обыденных, будничных он умел открывать неподозреваемую красоту. Его зимние, весонние, летние и осенние картинки нашей северной природы принадлежат к лучшему, что создано в этом роде русскими поэтами. По верному замечанию Боткина, Ф. уловлял не пластическую реальность предмета, а идеальное, мелодическое отражение его в нашем чувстве, — то светлое, воздушное отражение, в котором чудным образом сливаются форма, сущность, колорит и аромат его. Большая часть поэтических мелодий Фета внушена ему вечером или ночью; так же превосходно удавались поэту изображения томительно-сладких весенних ощущений. В изображении любви Ф. был так же своеобразен, как и в изображении природы. Он схватывал, главным образом, сладко-томящие и ласкающие душу настроения с чувственным оттенком, — настроения, напоминающие древних поэтов: то же пристрастие к красоте форм, внешнему изяществу и грации, то же отсутствие в этой сладострастной атмосфере нравственного начала, могущего смутить инстинктивое стремление к наслаждениям и младенческую наивность воззрений. Поэтому антологические стихотворения Фета смело могут соперничать с античными по характеру и совершенству исполнения. Общее заключение Боткина о поэзии Фета таково, что для правильного понимания она требует «глубокого чувства природы, требует фантазии, легко отделяющейся от практической действительности». «В минуты романтического расположения духа, когда ничто житейское не тревожит вас, — говорит критик, — когда глаза ваши с каким-то задушевным стремлением вглядываются в голубой блеск неба, в немые зеленые переливы луга и леса, в прозрачные задумчивые тоны вечера, и груди становится тесно от бесчисленных, неопределенных стремлений, поднимающихся со дна души вашей, — в такие минуты раскройте книжку г. Фета и вы поймете ее поэзию». — Непрерывно печатая в 50-х годах свои оригинальные стихотворения в «Современнике» и «Отеч. Записках», Ф. в этих же журналах, а также в «Библиотеке для чтения» и «Русском слове» поместил несколько довольно значительных переводных трудов, каковы: перевод гетевской поэмы «Герман и Доротея» («Современник», 1856, No 7), полный стихотворный перевод «Од Квинта Горация Флакка», в четырех книгах («Отеч. Зап.", 1856 г., NoNo 1, 3, 5 и 7), которые затем, в том же году, появились отдельным изданием; стихотворные переводы трагедий Шекспира «Юлий Цезарь» («Библ. для чт.", 1859, No 3) и «Антоний и Клеопатра» («Рус. Слово», 1859, No 2). К пятидесятым годам относятся и два беллетристических опыта Фета — рассказ «Каленик» («Отеч. Зап.", 1854, No 3) и повесть «Дядюшка и двоюродный братец» (ibid., 1855, No. 9); ни рассказ, ни повесть ничего не прибавили к известности даровитого поэта: лирик по призванию, он, «положа руку на сердце», сам сознавался, что в нем нет «ни драматической, ни эпической жилки».

Взяв перед выходом в отставку из военной службы отпуск на 11 месяцев, Ф. совершил поездку за границу, побывав в Карлсбаде, Париже и некоторых итальянских городах. Путевые впечатления поэт рассказал в трех письмах «Из-за границы», напечатанных в «Современнике» (1856, No 11 и 1857, NoNo 2 и 7). В Париже, 16 августа 1857 г., Ф. женился на М. П. Боткиной, сестре своего давнишнего друга и почитателя. После трех лет, проведенных зимою в Москве, а летом — в Новоселках, Ф. решился серьезно заняться сельским хозяйством и с этою целью купил (в 1860 г.) в Мценском уезде хутор с 200 десятин земли («Степановка»). Здесь он прожил 17 лет, лишь зимою ненадолго наезжая в Москву, и создал прекрасное имение: отделал купленный неоконченным дом и расширил его пристройками, развел цветники, насадил аллеи, выкопал пруды и колодцы, усердно вел хлебопашество. В течение 101/2 лет (1867—1877) поэт служил мировым судьею. «О моих первых попытках на поприще вольнонаемного труда», — рассказывает Ф. в своих воспоминаниях, — «я писал своевременно в «Русском Вестнике», под заглавием «Из деревни», и возбудил этими фотографическими снимками с действительности злобные на меня нападки тогдашних журналов, старавшихся обличать все, начиная с неисправных дождевых труб на столичных тротуарах, но считавших и считающих поныне всякую сельскую неурядицу прекрасною и неприкосновенною». На самом деле, очерки «Из деревни» послужили только поводом к злобным нападкам журналов, заметивших, что Ф. принадлежит к числу противников общественного движения и отказывается своею поэзиею служить прогрессивным стремлениям времени. «Искра» и другие юмористические листки 60-х годов стали вышучивать публицистические писания поэта и пародировать его произведения; критика стала смеяться над безыдейностью и бедностью мотивов его стихотворений — и по-своему была права: в Фете действительно не было никакой отзывчивости на современность, а к общественным вопросам он относился почти всегда с личной точки зрения и в произведениях художества видел, по выражению Тургенева, «только бессознательный лепет спящего». Ф. был глубоко оскорблен отношением к нему критики. Выпустив в свет в 1863 г. в 2 частях свои «Стихотворения» (изд. К. Т. Солдатенкова), расходившиеся довольно медленно, он почти совсем перестал писать стихи и вернулся к поэтической деятельности только на закате дней своих. Возвращение Фета к литературе совершилось в его новом имении, Воробьевке, Щигровского уезда, Курской губ., в десяти верстах от Коренной пустыни, купленном в 1877 г. Новое хозяйство на 850 десятинах велось управляющим, а сам владелец, кроме писания стихотворений, внушенных минутами вдохновения и выходивших отдельными выпусками, под заглавием «Вечерние огни» (1883, 1885, 1888 и 1891), усердно принялся за переводы. Так, он перевел: обе части «Фауста» (1882—1883), хотя и не особенно удачно; два сочинения Шопенгауера — «Мир, как воля и представление» (1880, 2-е изд. в 1888 г.) и «О четверояком корне закона достаточного основания» (1886) и целый ряд латинских поэтов, с объяснениями и примечаниями, не всегда, однако, верными и точными, на что неоднократно указывала ученая критика. Серию переводов с латинского Ф. начал Горацием, все произведения которого в фетовском переводе вышли в 1883 г. Затем последовательно были переведены: сатиры Ювенала (1885), стихотворения Катулла (1886), элегии Тибулла (1886), XV книг «Превращений» Овидия (1887), вся «Энеида» Вергилия (1888), элегии Проперция (1888), сатиры Персия (1889) и эпиграммы Марциала (1891). Исполнив этот громадный труд, Ф. оказал русской литературе неоценимую услугу: до него удовлетворительных стихотворных и тем более полных переводов этих авторов у нас не было. В 1884 г. фетовский перевод всего Горация был удостоен Императорскою Академиею наук полной Пушкинской премии. Ученый рецензент, проф. И. В. Помяловский, отметил у переводчика такое же разнообразие метров и такое же оригинальное сочетание стоп, как и в подлиннике; в числе достоинств перевода, кроме того, названы: редкая полнота и благозвучность рифм, а также гладкость, естественность и удобопонятность речи. Стихи неуклюжие, темные и неверные во всех переводах Фета встречались потому, что он неизменно следовал правилу сохранять в своих работах число строк оригинала. В последние годы жизни, после 50-летнего юбилея своей литературной деятельности, торжественно отпразднованного в Москве и ознаменованного пожалованием юбиляру звания камергера, Ф. задумал написать свои воспоминания, которые составили две большие книги: «Мои воспоминания», в 2-х томах (1890) и «Ранние годы моей жизни» (посмертное издание в 1893 г.). Вторая книга имеет почти исключительно автобиографическое значение; первая особенно интересна по множеству помещенных в ней писем И. С. Тургенева, гр. Л. Н. Толстого и В. П. Боткина. В своих воспоминаниях Ф. не говорит о сближении и переписке с Великим Князем Константином Константиновичем. Ревностный почитатель таланта Фета, Великий Князь принимал участие в издании его «Лирических стихотворений», появившихся в 2-х частях, в 1894 г. Сотрудником Августейшего поэта был близко знавший даровитого лирика Н. Н. Страхов, написавший к первому тому предисловие, в котором, между прочим, сделал следующую характеристику Фета, как человека: «Душевные качества Аф. Аф. представляли очень заметное и прекрасное своеобразие. Он обладал энергиею и решительностью, ставил себе ясные цели и неуклонно к ним стремился. Ему всегда нужна была деятельность; он не любил бесцельных прогулок, не любил оставаться один; когда же имел собеседников, был неистощим в речах, исполненных блеска и парадоксов. Переписка с друзьями и знакомыми составляла для него наслаждение. Близко знавшие его, конечно, согласятся с В. П. Боткиным, который приписывает ему «чистое, доброе, наивное сердце».

Предисловие Н. Н. Страхова к изданию «Лирических стихотворений А. Фета» в 1894 г. — Н. Я. Гербель: «Русские поэты в биографиях и образцах», изд. 3-е, 1808, стр. 424—430 (многие даты должны быть здесь исправлены по «Моим воспоминаниям» и «Ранним годам моей жизни»). — «Русская мысль», 1894 г., No 2 («А. А. Фет, как поэт, переводчик и мыслитель»). — Отзывы: «Отеч. Записки», 1840 г., No 12; — «Современник», 1850, т. 20, 1857, т. 61 и 1859, No 5; — «Дело», 1883 г., No 7. — «Отеч. Зап.", 1883 г., No 9 и «Русь», 1883 г., No 24. — О переводах классических поэтов: «Журн. Мин. Нар. Пр.", 1886 г. (статья гр. Олсуфьева о переводе Ювенала); «Правит. Вестн.", 1884 г., NoNo 233, 385; «Историч. Вестн.", 1886 г., No 3. — Юбилейные статьи в разных изданиях (в конце января 1889 г.) и некрологи (между прочим, в фельетоне No 256 «Правит. Вестника», 1892 г.).


Все биографии русских писателей по алфавиту:

А - Б - В - Г - Д - Е - Ж - З - И - К - Л - М - Н - О - П - Р - С - Т - У - Ф - Х - Ц - Ч - Ш - Щ - Э - Я


Десятка самых популярных биографий:

  1. Биография Пушкина
  2. Биография Лермонтова
  3. Биография Булгакова
  4. Биография Гоголя
  5. Биография Есенина
  6. Биография Достоевского
  7. Биография Чехова
  8. Биография Маяковского
  9. Биография Евтушенко
  10. Биография Даля





© 2022 ќксперты сайта vsesdali.com проводЯт работы по составлению материала по предложенной заказчиком теме. ђезультат проделанной работы служит источником для написания ваших итоговых работ.