Сочинение по литературе. Тема любви в лирике А. Блока

Любовная лирика — важная страница творчества любого поэта. В ней он открывает свою душу, говорит о самом сокровенном. В кризисном, катастрофическом XX столетии любовная лирика выражает безмерно усложнившиеся связи между людьми, утверждает ценность каждого мгновения человеческой жизни.

В творчестве А. Блока эта тема является одной из важнейших. В первой книге поэта — «Стихи о Прекрасной Даме», изданной в 1903 году, — дается романтическая трактовка любви как чувства, непостижимым образом помогающего соединить мир идеальный с миром реальным.

Любовь в «Стихах о Прекрасной Даме» направлена не на какой-то конкретный объект. Предмет любви — Вечная Жена, Дева Радужных Ворот, это воплощение идеальной сущности женской души. Поэтому любовь здесь — порыв, ожидание, неизвестность:

Жду я холодного дня,

Сумерек серых я жду.

Замерло сердце, звеня:

Ты говорила: «Приду...»

Вхожу я в темные храмы,

Совершаю бедный обряд,

Там жду я Прекрасной Дамы

В мерцании красных лампад...

Неизвестно, осуществится ли это ожидание, оно важно само по себе, как устремленность к идеальному.

Кроме того, любовь в лирике тома преображает реальный мир до неузнаваемости:

Пять изгибов сокровенных

Добрых линий на земле,

К ним причастные во мгле

Пять стенаний вдохновенных...

В этом четверостишии совершенно невозможно узнать пять линий Васильевского острова, по которым шла Любовь Дмитриевна Менделеева, как явствует из прозаического комментария к данному стихотворению. Зори, закаты, синева и лазурь — все оказывается преображенным чувством поэта.

Во втором томе блоковской лирики любовь становится иной. Перед нами — любовь-страсть, дитя «страшного мира». С одной стороны, это чувство взаимное, реализованное, соединившее двух людей:

И как, глядясь в живые струи,

Не увидать себя в венце?

Твои не вспомнить поцелуи

На запрокинутом лице?

И когда со мной встречаются

Неизбежные глаза, —

Глуби снежные вскрываются,

Приближаются уста...

С другой стороны, это чувство стихийное и темное, роковое, влекущее к гибели. Встреча с возлюбленной представляется фатальным событием, которого можно не желать, но которое не может не свершиться.

Я не открою тебе дверей.

Нет. Никогда.

И снежные брызги влача за собой,

Мы летим в миллионы бездн...

Полет, кружение, огонь — основные метафоры любви-страсти. В этой стихии полностью преображается душа лирического героя.

Новый этап развития темы любви — третий том блоковской лирики. Любовь в этом томе трагическая, потому что поэт явственно видит нестойкость этого чувства в подвижном

меняющемся мире. Любовь здесь — лишь воспоминание, яркость которого усиливается жгучим чувством утраты:

Приближается звук. И, покорна щемящему звуку,

Молодеет душа.

И во сне прижимаю к губам твою прежнюю руку —

Не дыша.

Снится — снова я мальчик, и снова любовник,

И овраг, и бурьян...

Но утрата принимается как неизбежность, точно также как и трагедия любви оказывается внутренне необходимой из-за духовного просветления, возникающего в результате переживания этой трагедии.

Итак, тема любви эволюционирует вместе с миросозерцанием поэта. В развитии этой темы, как в зеркале, отразился духовный путь, пройденный поэтом. Этот путь вобрал в себя трагические противоречия эпохи, мощное движение истории, наедине с которой отныне и навсегда остается человеческая личность.

Александра Блока считают гениальным лирическим поэтом. А лирическая поэзия в сознании читателей всегда будет связана прежде всего с темой любви. Сила личности поэта, обаяние лирического героя, красота и точность слова — где берут они начало, как переплавляется жизнь в бессмертные стихи? Анна Ахматова обмолвилась:

Когда б вы знали, из какого сора

Растут стихи, не ведая стыда,

Как желтый одуванчик у забора,

Как лопухи, как лебеда...

В 1903 году были опубликованы 10 стихотворений Блока в журнале «Новый путь». Это была первая серьезная публикация молодого поэта. Читатели восприняли стихи не просто по-разному, произошел настоящий раскол, резко проявивший разницу в мировоззрении, видении жизни, понимании чувства у разных людей. Многие из тех, кто считал себя представителем культурного, образованного слоя, читающей элитой, были возмущены и шокированы. Поднялся крик: что это, мол, за стихи о «Прекрасной Даме», мы в молодые годы шалили и тоже писали «дамам», но не печатали, а прятали в стол или показывали самым близким друзьям! Но проницательная молодежь и наиболее чуткая критика сразу уловили оригинальность и абсолютную новизну не просто стиха, но темы и традиции. Культ Прекрасной Дамы чужд русской культуре. Это явление, широко распространенное в традиции западного рыцарства, куртуазности, породило огромный пласт европейской поэзии. Но Россия до сих пор не знала чистого чувства поклонения идеалу женщины, воплощению Вечной Женственности. Об этом сказал юный Блок:

Не ты ль в моих мечтах, певучая, прошла

Над берегом Невы и за чертой столицы?

Не ты ли тайный страх сердечный совлекла

С отвагою мужей и с нежностью девицы?

(...)

Тебе пою, о, да! Но просиял твой свет

И вдруг исчез — в далекие туманы.

Я направляю взор в таинственные страны, —

Тебя не вижу я, и долго Бога нет.

Но верю, ты взойдешь,

И вспыхнет сумрак алый,

Смыкая тайный круг, в движеньи запоздалый.

Стихи посвящены реальной женщине? Нет. Но невозможно упрекнуть поэта в отвлеченной безжизненности, потому что стихи — о Женщине, о той, что может подарить такую силу чувства, что без нее нет не только жизни, нет Бога. Страшные, кощунственные и отважные строки. Но так жили и чувствовали тогда, такие были правила игры, за которую платили жизнью. А в реальности жила Любовь Дмитриевна Менделеева, которая не была неземным созданием и любовь к которой принесла много горя Блоку и Андрею Белому. Но ни одной строкой, ни в стихах, ни в дневниках, ни в письмах не упрекнул ее поэт в том, что она — не идеал и не желает соответствовать идеалу. Такая сила и чистота любви в стихах Блока, что, как сказала Марина Цветаева, «всю Россию накрыл крылом синий плащ Любови Дмитриевны», когда

Ты в синий плащ печально завернулась,

В глухую полночь из дому ушла...

Высокое, верное служение мечте о нездешней любви, беззаветная восхищенная преданность той, кого он считает воплощением Вечной Женственности, восторг и преклонение, которые рождает каждая встреча — вот блоковская любовная лирика. Но идеальная женщина живет не в вымышленном романтическом мире замков и дворцов.

Блок видит ее в окружении реального пейзажа города, русской природы, толпы или безмолвия и одиночества:

Кругом далекая равнина,

Да толпы обгорелых пней.

Внизу — родимая долина,

И тучи стелются над ней.

(...)

И все, что будет, все, что было, —

Холодный и бездушный прах,

Как эти камни над могилой

Любви, затерянной в полях.

Родимая долина, поля, где похоронена любовь, — не романтический реквизит, а настоящая родина Блока, имение Шахматове.

Блок видит за внешней, грубой, низкой оболочкой действительности что-то иное, какую-то тайну, свет любви. Свет чистой души поэта меняет мир:

Она стройна и высока,

Всегда надменна и сурова.

Я каждый день издалека

Следил за ней, на все готовый...

Мелькали желтые огни

И электрические свечи.

И он встречал ее в тени,

А я следил и пел их встречи.

И я, невидимый для всех,

Следил мужчины профиль грубый,

Ее сребристо-черный мех

И что-то шепчущие губы...

Самоотверженность поклонения дана в этих стихах скупо, одним-двумя штрихами. Поэт «следил, на все готовый», но это готовность лишь воспевать чужие встречи. Тайные свидания, неромантическая подкладка действительности становятся предметом не зависти, а чистого чувства, когда влюбленный готов отдать женщине все: цветы, стихи, драгоценности, любовников, — только бы она была счастлива, а сам остается в тени. Боль прорывается только в одном эпитете: «мужчины профиль грубый», но ни одним словом поэт не оскорбит и не унизит женщину.

Проходят годы, и любовь в стихах Блока перетекает из поклонения Женщине через прозрение идеала в реальности к признанию только этой, живой, из крови и плоти женщины. Та, с которой он встречался где-то в неизмеримых высотах, теперь пришла в его жизнь.

Поверь, мы оба небо знали:

Звездой кровавой ты текла,

Я измерял твой путь в печали,

Когда ты падать начала.

Мы знали знаньем несказанным

Одну и ту же высоту

И вместе пали за туманом,

Чертя уклонную черту.

Но я нашел тебя и встретил

В неосвещенных воротах,

И этот взор — не меньше светел,

Чем был в туманных высотах!

Так стихи о любви служат простому и суровому уроку: мечта не разбивается о жизнь, если человек может увидеть высоту неба даже в городской луже, если не мечты с возрастом мельчают, а поэт поднимает жизнь и все, что в ней есть, на высоту, доступную только полету ангелов...