Сочинение по литературе. Песни А. Галича как исторический источник

    Источником информации о прошлом может быть практически все: и осколок кувшина, и обглоданная кость, и надпись, высеченная на камне. Хранят в себе память о минувшем и песни. Важна и тема, на которую они написаны, и образы, созданные поэтом, и сам его язык.

    Тому, кого интересует недавнее прошлое нашей страны, очень много могут рассказать песни Александра Галича. Годы его жизни — 1918—1977. Он родился, когда Россия была охвачена пламенем гражданской войны, юношей пережил Великую Отечественную, хорошо помнил сталинское время, в годы “оттепели” стал известным драматургом и сценаристом, в период так называемого “застоя” эмигрировал из СССР. Он не понаслышке знал советскую историю и писал о ней — писал правду. Именно потому расходились по всей стране его песни на магнитофонных кассетах. Именно потому его ненавидели высокие начальники. Они сначала исключили его из Союза писателей, а потом изгнали из страны.

    Что же мы узнаём о русской истории XX века и о современной поэту советской действительности, когда слушаем песни Галича?

    Мы вспоминаем погибших солдат Великой Отечественной:

    Где полегла в сорок третьем пехота,

    Пехота, пехота,

    Где полегла в сорок третьем пехота

    Без толку, зазря,

    Там по пороше гуляет охота...

    Трубят егеря!

    ( “Ошибка”)

    Мы оказываемся в стране, где чуть не каждый второй — бывший узник:

    Я подковой вмерз в санный след,

    В лед, что я кайлом ковырял!

    Ведь недаром я двадцать лет

    Протрубил по тем лагерям.

    (“Облака”)

    Но и послевоенная, послесталинская жизнь оказывается вовсе не веселой. Трудно поэту в мире, где личную жизнь граждан “разбирают” на собраниях (“А из зала мне кричат: “Давай подробности!”), касса взаимопомощи не дает человеку денег, потому что “каждый рупь — идет на стройку”, а на столе у палачей “икра и балычок”.

    В песнях Галича пьют водку, играют в домино, скандалят из-за жилплощади — ведут убогую и тусклую жизнь. И эти же люди получают какие-то почетные звания, выступают на собраниях, знают наизусть лозунги. Они окружены, задушены официальной ложью.

    Время сеет ветры, мечет молнии,

    Создает советы и комиссии,

    Что ни день — фанфарное безмолвие

    Славит многодумное безмыслие.

    Здесь завидуют и сплетничают:

    И в кино я не ходил: “Ясно, немец!”

    И на танцах не бывал: “Академик!”

    И в палатке я купил чай и перец:

    “Эко денег у него, эко денег!”

    (“Баллада о стариках и старухах.

    с которыми я вместе жил

    и лечился в санатории

    областного совета...”)

    Здесь подслушивают и пишут доносы:

    ...Я сижу, гитарой тренькаю.

    Хохот, грохот, гогот, звон...

    И сосед-стукач за стенкою

    Прячет в стол магнитофон...

    (“Желание славы”)

    Но сквозь “фанфарное безмолвие” прорывается голос, который говорит, выкрикивает правду. О себе самом, о своих единомышленниках, писавших “в стол”, публиковавшихся в “самиздате” и за границей, о них, рисковавших свободой, но сохранивших совесть и честь, пел Александр Галич:

    Я выбираю Свободу, —

    Но не из боя, а в бой,

    Я выбираю Свободу

    Быть просто самим собой.

    (“Я выбираю Свободу”)

    И это тоже правда о недавней истории России: одни выбрали ложь и сытость, другие — внутреннюю свободу — и судьбу узников и изгнанников.

    Чтобы открыть книгу Галича, поставить в магнитофон его кассету, нужно мужество. Будет стыдно и горько. Ведь это не чужая, а наша история и наша боль. Чтобы излечиться, надо знать правду. “Спрашивайте, мальчики!” — призывал Александр Галич. И мы продолжаем спрашивать, читая его стихи и слушая песни.