Сочинение по литературе. Серебряный век русской поэзии

    Один из соратников Н. Гумилева, Н. А. Оцуп, ввел удивительно точное определение небольшого (с начала 1880-х по 1917 год) периода развития русской литературы: серебряный век. “По силе и энергии”, “по обилию удивительных созданий” поэзия этого времени была провозглашена достойной продолжательницей величайших художественных открытий русской классической литературы XIX века. Но поэты серебряного века не только развили традиции предшественников, но и создали неповторимые шедевры. На мой взгляд, поэзия этого периода — явление феноменальное даже для русской культуры.

    Источники столь удивительного явления помогают найти статьи И. Ф. Анненского, которого можно с уверенностью назвать предтечей акмеизма. По мнению этого мыслителя, мастера стиха прошлого столетия жили чувством гармонии между человеческой душой и природой. В современности же он видел трагедию человеческого “я”, замученного “сознанием своего безысходного одиночества, неизбежного конца и бесцельного существования”. Исходом такого мироощущения становится то, что постепенно стираются грани между реальным и фантастическим, а поэзия становится “все индивидуальнее и сосредоточеннее”. Не случайно А. Блок уподобил раздвоенную и одинокую душу поэта врубелевскому Ангелу-Демону, “заломившему руки, познавшему сладострастие тоски, обладателю всего богатства мира, но — нищему, ничем не прикрытому, не ведающему, где приклонить голову”. Общественные катаклизмы начала столетия рождали в душе художников ощущение того, что мир перевернулся, а потому возникало стремление разгадать причины дисгармонии мира и души и найти пути исцеления.

    На поэзию серебряного века огромное влияние оказали учения таких религиозных философов, как В. Соловьев, Н. Федоров, Н. Бердяев и П. Флоренский, которые выдвигали идеи вечной, божественной красоты и видели спасение мира в слиянии с Душой Мира, Вечной Женственностью.

    Идеи эти были особенно близки творчеству символистов (А. Белый, К. Бальмонт, В. Брюсов, ранний А. Блок). Д. Мережковский, идеолог так называемых старших символистов, считал, что новое мистическое искусство с помощью символов, вытекающих из тайных глубин души художника, должно открыть людям пути к постижению Божественной сущности мира. А. Белый полагал, что искусство существует в тесной связи с религией, и его задача — “передавать в субъективно-лирических излияниях” голос Мировой Души. Эстетические принципы символистов складывались в соответствии со стремлением открыть незримое и спасти мир. Вот, например, как формулирует идею своей книги “Пепел” А. Белый: “Пепел” — книга самосожжения и смерти, но сама смерть есть только завеса, закрывающая горизонты дальнего, чтобы найти их в ближнем”.

    Позже в русской поэзии выделилось направление, названное акмеизмом (“расцвет, высшая степень”) или адамизмом (“мужественно-твердый и ясный взгляд на жизнь”). Н. Гумилев, организатор этой группы поэтов, в которую входили С. Городецкий, В. Кузьмин и, в ранний период творчества, А. Ахматова, О. Мандельштам, настаивал на иных, нежели чем у символистов, ценностях. Акмеисты утверждали чувство реальности, необходимость обращения к земному бытию и отточенное мастерство его воплощения. Гумилев считал необходимым признание “самоценности каждого явления”, вытеснение культа “неведомого” “детски мудрым, до боли сладким ощущением собственного незнания”. Однако ярко выражено и стремление привлечь внимание читателей не только к миру внешних явлений, но и к области более глубоких пластов человеческого бытия. Ассоциативный строй в стихах этих поэтов предметен, символистская многозначность образов отвергается. Вот, к примеру, как описывает А. Ахматова атмосферу древних русских городов:

    Там белые церкви и звонкий, светящийся лед,

    Над городом древних алмазные русские ночи

    И серп поднебесный желтее, чем липовый мед.

    Одновременно с акмеистами на литературную арену выходят футуристы (В. Маяковский, В. Хлебников, Д. Бурлюк, ранний Б. Пастернак), позиция которых была скандально-эпатирующей: сбросить художников прошлого в “парохода современности”, отстаивать красоту “самоценного слова”. Футуристы отрицали всю предшествующую культуру, в том числе старые ритмы и рифмы, грамматику языка, прежние темы. Футуристы — художники города, и они стремятся материализовать слово, воплотить в стихе стихию цвета (недаром многие из них были художниками) и звука, озвучить “безъязыкую” улицу. Работа над словом, звуками становилась самоцелью, иногда даже в ущерб смыслу. Взять, например, стихотворение В. Хлебникова “Перевертень”, каждая строчка которого — палиндром:

    Кони, топот, инок.

    Но не речь, а черен он.

    Идем молод, долом меди...

    Развитие различных течений вело к ожесточению борьбы между ними. Но сравнить ее можно с соперничеством разных голосов в общем хоре, так как духовные запросы представителей всех направлений вытекали из общих мотивов. Гумилев, к примеру, выступал против богоискательства символистов, но считал, что лишь поэзия в союзе с религией способна переродить человека. В цикле “Огненный столп” Гумилев вообще как бы протягивает руку отвергаемому и теоретически обличаемому символизму, погружаясь в мистическую стихию, причудливо переплетая вымысел с реальностью, делая поэтический образ многомерным и неоднозначным. Главное же сближение символистов и акмеистов в том, что смысл творчества они видят в поиске истины и красоты, живя постоянным ощущением пути. Символисты стремились силой творчества пробудить Божественное начало в земном существовании, акмеисты поклонялись таланту, “растворяющему” в творении искусства несовершенную жизнь.

    Даже в творчестве футуристов отразились не только стремления создать искусство будущего, но и ощущение трагизма современной жизни. Отсюда возникают картины больного города, в котором властвуют вещи, и появляется стремление “перекроить” Землю (“Облако в штанах”).

    Само понятие серебряный век, на мой взгляд, еще не достаточно точно определено. Традиционно в его рамки не укладываются такие поэты-реалисты, как И. Бунин. М. Цветаева вообще стоит особняком, так как ее творчество не было связано ни с одним из течений. Значительно переросли свои направления А. Ахматова, Б. Пастернак, О. Мандельштам. Все это, впрочем, говорит лишь об одном: поэзия серебряного века удивительна, но русская поэзия всего века двадцатого — явление еще более многогранное, неповторимое и загадочное.

    Истинная поэзия - это любовь, мужество и жертва. Ф. Гарсия Лорка

    Эти слова величайшего испанского поэтов, мне кажется, больше всего подходят к блестящей плеяде русских поэтов конца XIX - начала XX века И действительно, после Пушкина и Лермонтова это был самый яркий “всполох” в литературной жизни русского общества: Ахматова, Цветаева, Пастернак, Ходасевич, Есенин, Гумилев и многие, многие другие.

    В России всегда была щедра на таланты, но удивительно то, что к началу XX века в стране появился целый ряд гениальных поэтов, имена которых навсегда останутся в русской и мировой литературе.

    Это были люди высокообразованные, знакомые не только с культурой своей страны, но и историей, литературой, мифологией и различными искусствами других стран и народов. Может быть, поэтому сразу же замечаешь, что почти все поэты обращаются к древнему эпосу. В произведениях Максимилиана Волошина красной нитью проходит тема Бога:

    Вначале был Мятеж,

    Мятеж был против Бога,

    И Бог был Мятежом.

    И все, что есть, началось чрез Мятеж.

    И как различно каждый из поэтов воспринимает великого пророка человечества Христа! Николай Гумилев представляет Иисуса в розовых одеждах, со светящимся нимбом над головой, идущим к людям и несущим им радость нового знания:

    Он идет путем жемчужным

     По садам береговым.

    Люди заняты ненужным,

    Люди заняты земным.

    Страдающая душа Ивана Бунина раскрывается Христу, чтобы найти у него покой:

    За все тебя, Господь, благодарю!

    Ты, после дня тревоги и печали,

    Даруешь мне вечернюю зарю,

    Простор полей и краткость синей дали.

    Любовь... Поэты всех времен посвящали ей строки своих стихов, сонетов, поэм. Но каждый поэт по-своему видит мир любви, в котором суждено ему жить.

    Любовь! Любовь! И в судорогах, и в гробе

    Насторожусь — прельщусь — смущусь — рванусь, —

    пишет Марина Цветаева, надолго разлученная с мужем, но пронесшая любовь к нему через всю свою жизнь. Мир любви Анны Ахматовой совсем другой:

    А ты думал - я тоже такая,

     Что можно забыть меня,

    И что брошусь, моля и рыдая,

     Под копыта гнедого коня.

    Александр Блок навсегда останется для читателей певцом неразгаданной тайны Прекрасной Дамы:

    Дыша духами и туманами,

    Она садится у окна.

    И веют древними поверьями

    Ее упругие шелка,

    И шляпа с траурными перьями,

    И в кольцах узкая рука.

    Но самая большая любовь в жизни русского поэта — это любовь к России. Именно ей во все времена посвящали самые прекрасные строки наши великие поэты: Ломоносов и Державин, Пушкин и Лермонтов, Мандельштам и Белый, Клюев и Гумилев. Игорь Северянин склоняет голову, воспевая родину:

    Моя безбожная Россия,

    Священная моя страна!

    А вот задумчивые родниковые струи поэзии Есенина:

    Край любимый! Сердцу снятся

    Скирды солнца в водах лонных.

     Я хотел бы затеряться

     В зеленях твоих отозванных.

    Сергей Есенин принял русскую революцию, как Блок и Маяковский, и в семнадцатом году он пишет:

    О, Русь! Взмахни крылами,

    Поставь иную крепь.

    С иными именами

    Встает иная степь.

    Но впоследствии он смотрит на все происходящее в России по-новому. Многие приняли революцию 1917 года, но вместе с большевизмом приходят голод, разруха и долгие годы войны. Войны гражданской, где брат идет на брата и отец на сына. Если сначала все мечтали о переустройстве общества, о лучшей жизни для народа и всей страны, то потом все чаще звучит страшное слово — эмиграция. Один за другим уезжают талантливые люди: ученые, писатели, музыканты. А вместе с ними уезжает, исчезает, раскалывается на кусочки русская культура, складывавшаяся веками. Мощный поток старой культурной традиции чувствуется в произведениях писателей и поэтов “серебряного века”. Марина Цветаева пишет Борису Пастернаку из Берлина:

    Расстояние, версты, мили...

    Нас рос-ставили, рассадили,

    Не рассорили — рассорили,

    Расслоили...

    Стена да ров

    Расселили нас, как орлов —

    Заговорщиков: версты, дали...

    Не расстроили — растеряли.

    Эти строки дышат горечью. В Германии, Франции, Швейцарии в русских кафе, где собираются эмигранты, звучали стихи Есенина, Белого, Ходасевича, Блока. Но кому нужны были там, за границей, эти истерзанные болью строки, обращенные к любимой России:

    Идет по луговинам летия

    Таинственная книга бытия

    Российского — где судьбы мира скрыты —

    Дочитана и наглухо закрыта.

     И рыщет ветер, рыщет по степи —

     Россия! — Мученица! —

    С миром спи!

    (Марина Цветаева)

    А те. кому удалось вернуться или каким-то образом остаться в России, какие “награды” готовила им “обновленная Родина”! Ссылки, лагеря, голод, письма, никогда не отправленные друзьям и родным, находившимся за границей, и огромнейшая работа... в стол. Произведения ходили в списках, тайно вывозились за границу, чтобы мы, сегодняшние читатели, получили истинное представление о том времени, хотя многие лучшие произведения читатели не увидели и по сей день.

    Дмитрий Мережковский пишет 11 февраля 1918 года:

    ...Да будут прокляты слова,

    Дела и люди.

    Да будут прокляты!

    Если гаснет свет — я ш чего не вижу.

    Если человек зверь — я его ненавижу.

    Если человек хуже зверя — я его убиваю.

    Если кончена моя Россия — я умираю...

    А в ответ, как взрыв, гордо, пророчески-победоносно звучат строки Зинаиды Гиппиус:

    Она не погибнет, — знайте!

    Она не погибнет, Россия.

    Они всколосятся — верьте!

     Поля ее золотые.

    И мы не погибнем, — верьте!

     Но что нам наше спасенье!

     Россия спасется — знайте!

     И близко ее воскресенье.

    Как много пережили эти люди, как много они испытали, сколько потерь! И все их чаянья, беды и расставания сливаются в “Молитве” Анны Ахматовой:

    Дай мне горькие годы недуга,

     Задыханья, бессонницу, жар.

    Отыми и ребенка, и друга,

    И таинственный песенный дар.

     Так молюсь за своей литургией

     После стольких мучительных дней,

     Чтобы туча над темной Россией

     Стала облаком в славе лучей!

    Серебряный век — это небольшой (с начала 1880-х по 1917 год) период развития русской литературы. По силе и энергии, по обилию удивительных созданий поэзия того времени была провозглашена достойной продолжательницей величайших художественных открытий русской классической литературы XIX века. Но поэты серебряного века не только развили традиции предшественников, но и создали неповторимые шедевры. Поэзия этого периода — явление феноменальное даже для русской культуры.

    По мнению И.Ф.Анненского, мастера стиха прошлого столетия жили чувством гармонии между человеческой душой и природой. В современности же он видел трагедию человеческого "я", замученного сознанием своего безысходного одиночества, неизбежного конца и бесцельного существования. Исходом такого мироощущения становится то, что постепенно стираются грани между реальным и фантастическим, а поэзия становится все индивидуальнее и сосредоточеннее. Общественные катаклизмы начала столетия рождали в душах художников ощущение того, что мир перевернулся, а потому возникало стремление разгадать причины дисгармонии мира и души и найти пути исцеления.

    На поэзию серебряного века огромное влияние оказали учения таких религиозных философов, как В.Соловьев, Н.Федоров, Н.Бердяев и П.Флоренский, которые выдвигали идеи вечной, божественной красоты и видели спасение мира в слиянии с Душой Мира, Вечной Женственностью. Идеи эти были особенно близки творчеству символистов (А.Белый, К.Бальмонт, В.Брюсов, ранний А.Блок). Д.Мережковский, идеолог так называемых старших символистов, считал, что новое мистическое искусство с помощью символов, вытекающих из тайных глубин души художника, должно открыть людям пути к постижению Божественной сущности мира.

    Позже в русской поэзии выделилось направление, названное акмеизмом ("расцвет, высшая степень"). Н.Гумилев, организатор этой группы поэтов, в которую входили С.Городецкий, В.Кузьмин и, в ранний период творчества, А.Ахматова, О.Мандельштам, настаивал на иных, нежели у символистов, ценностях. Акмеисты утверждали чувство реальности, необходимость обращения к земному бытию и отточенное мастерство его воплощения.

    Одновременно с акмеистами на литературную арену выходят футуристы (В.Маяковский, В.Хлебнков, Д.Бурлюк, ранний Б.Пастернак), поэзия которых была скандально-эпатирующей: сбросить художников прошлого с "парохода современности", отстаивать красоту "самоценного слова", Футуристы отрицали всю предшествующую культуру, в том числе старые ритмы и рифмы, грамматику языка, прежние темы.

    Развитие различных течений вело к ожесточению борьбы между ними. Но сравнить ее можно с соперничеством разных голосов в общем хоре, так как духовные запросы представителей всех направлений вытекали из общих мотивов. Все они ощущали трагизм современной жизни.

    Само понятие "серебряный век" еще недостаточно точно определено. Традиционно в его рамки Не укладываются такие поэты-реалисты, как И.Бунин. М.Цветаева вообще стоит особняком, так как ее творчество не было связано ни с одним из течений. Значительно переросли свои направления А.Ахматова, Б.Пастернак, О.Мандельштам. Все это, впрочем, говорит лишь об одном: поэзия серебряного века удивительна, но русская поэзия века двадцатого — явление еще более многогранное, неповторимое и загадочное.