Сочинение по литературе. Основные темы современной публицистики

Публицистика всегда оперативно реагировала на острейшие вопросы современности, была демократичным и наиболее мобильным видом печатного слова. Не утеряла она этих качеств и в последнее десятилетие XX века. Жизнь стала динамичнее, информация распространяется в считанные минуты, поэтому телепублицистика — репортажи корреспондентов, сопровождающиеся наглядным видеоматериалом, стали наиболее оперативным и острым откликом на происходящие события. К сожалению, мир захлестывает волна терроризма и насилия, и многие публицистические статьи посвящены «горячим точкам» планеты: Чечня и Карабах, Ближний Восток и Балканы, Ирландия и Афганистан... Не менее остро стоят и вопросы экологии, мир бизнеса не знает пощады, деньгами стали измерять красоту природы. Но что такое красота? Ее нельзя измерить и пощупать, а вот — золото, нефть, алмазы — вещественны. Большой урон наносится Мировому океану. В связи с прогнозами на грядущее потепление планеты, изменение климата ведутся дискуссии ученых на страницах научных журналов и в периодической печати. Оптимисты утверждают, что пресса драматизирует события. Но не будь средств массовой информации (СМИ), вероятно, в мире творилось бы еще больше зла. Много внимания современная публицистика уделяет проблемам беспризорных детей. Это ужасно, что на рубеже тысячеле- , тий, когда человек летает в космос на специальном самолете, «умеющем» вернуться назад; управляет термоядерной реакцией, разгадывает тайны вселенной и генетического кода, сосредоточил в руках огромные богатства, не может защитить свое будущее. Миллионы «маленьких страдальцев» выкинуты из нормальной жизни, а что еще хуже — они становятся объектами купли-продажи. Человечество дошло до невероятного цинизма — поставляет детей «на органы». Их давно уже эксплуатируют в качестве попрошаек, поставляют в бизнес проституции, а теперь в прямом смысле «режут на куски». Страшное циничное время, перечеркивающее непреходящие ценности, поставившее во главу угла золотого тельца. Современная публицистика в меру сил борется со злом, ни потому ли профессия корреспондента, журналиста стала одной из опаснейших. Стоит перечислить только несколько фамилий: А. Листьев, Д. Холодов, Д. Завацкий — их убийцы не найдены и вряд ли найдутся в ближайшие годы. Я люблю читать острые статьи Минкина, думающего журналиста. С удовольствием смотрю видеорепортажи Елены Масюк, Д. Лобкова, в которых открываются правда и боль, жизнь и страдания сотен людей.

   Душа грустит о небесах...

    С. Есенин

    В наше время свободы вкусов и нравов публицистические рубрики толстых журналов заполнили статьи о колдунах, экстрасенсах, пророках и пришельцах из космоса. В этом ряду мне показалась наиболее типичной и интересной публицистика Евгения Курдакова в 5—6 номере журнала “Московский вестник” за 1995 г. “Ключи заброшенного храма”. Автор знакомит читателя с тайной есенинских прозрений. Речь идет о трактате Есенина, посвященном ан. Мариенгофу, “Ключи Марии”. Трактат состоит из трех частей. Первая содержит размышления поэта о национальном орнаменте и восхождении орнаментальной сущности к единому древу Познания. Во второй части Есенин объясняет значение предметов-символов, формулирует свое понимание Слова и Знака, в том числе и национального алфавита. В третьей части говорится уже о сути и существе творчества. Трактат завершается размышлениями о нашем общем сосуществовании в “храме вечности”.

    Я читал этот трактат Есенина, и мне было интересно познакомиться с мнением на этот счет современного публициста. Автор начинает свои размышления с упоминания о том, что при жизни Есенина о поэте уже ходила легенда, что поэт этот некая “божья дудка”. И сам Есенин подогревал такое представление о своем творчестве в читающих кругах:

    Пастухи пустыни —

    Что мы знаем?

    Только ведь приходское училище я кончил,

    Только знаю библию да сказки,

    Только знаю, что поет овес при ветре...

    Автор, восхищенный вихревой структурой “Ключей”, начинает исследовать этот феномен Есенина: “... исследователи сразу поднимали вопрос об адресах заимствований. Ими прежде всего вспоминался Гоголь, которого и впрямь очень любил Есенин, с его “тремя самородными ключами” из статьи “В чем же наконец существо русской поэзии?..” Затем и обязательно — А. Н. Афанасьев с его обширнейшими “Поэтическими воззрениями славян на природу”; В. В. Стасов и Ф. И. Буслаев, чьи фамилии мелькают в “Ключах”; В. И. Даль, Андрей Белый, Вяч. Иванов и т.д. Конечно, что-то “обнаруживалось”, вплоть до скрытых цитат”.

    Ссылаясь на разочарования Есенина в высказываниях о бытовом национальном орнаменте исследователей от так называемой “верхней” культуры, автор сам приходит к выводу, что в начале нашего века и впрямь невозможно было найти четкого подтверждения самобытности нашей национальной культуры, “ее автономного и древнего существования”. Публицист также уверен, что ни Стасов, ни Буслаев, добавляющие русским фольклорным мотивам еще и германо-скандинавские влияния, ничему не могли научить Есенина. “Нужно было обращаться “к первоисточникам”, к самой крестьянской культуре, к себе”. Далее автор сетует, что, “к сожалению, анализировать мифопрозрения Есенина с точки зрения и современной науки столь же безнадежно, как и прежде. Не потому ли “Ключи Марии” так и остались до сих пор непрочитанными?”

    Проблема публикации взволновала меня как гражданина. Ведь ущербная мифоисторическая память — это все равно что национальная ущербность: “Обеспамятливание страшнее любых политических катаклизмов и социальных издержек...”

    И все же я не во всем согласен с автором. Например, он резко критикует Россию, меняющую внешний облик: “загаженные чужим наречием города”, “Калинка-Штокман”, “Макдональдс” над памятником Пушкину, тусовки типа “Кабаре” и т.д. По-моему, это неоправданное глубокими прозрениями автора раздражение. Я считаю, что самого Есенина это бы не покоробило. Он любил устремление России ко всему новому и даже одеваться предпочитал на западный манер. Сегодня он вполне мог попасть в разряд “стиляг”. Известно, что Есенин возил с собой чемодан, полный импортных галстуков. Но, как сказал великий Пушкин, которого Есенин обожал: “Быть можно дельным человеком и думать о красе ногтей...” В основном Евгений Курдаков интересно раскрыл тему есенинских прозрений. Он подметил, что Есенин утвердил в “Ключах Марии” (а Мария в русском фольклоре — душа) то, что роднит душу русского человека с природой: “... ведь и удаль молодецкая, девичья краса! — да, это тоже природа...”. Не знал я до прочтения этой публикации, где был Одиссей. А герой чужеземного мифа был, оказывается, “возле села Константинова, родины Есенина”.

    Что ж, мне кажется, прекрасно стремление наших современных публицистов обращаться к философским проблемам, переданным им по эстафете нашими классиками. Это говорит о том, что наша отечественная культура не споткнется ни о какие “Кабаре” и “Макдональдсы”. Я в этом уверен.