Сочинение по литературе. Отражение общественной борьбы 60-х годов xix века в романе И. С. Тургенева «Отцы и дети»

Во второй половине XIX века перед Россией вновь встает проблема модернизации страны, а значит, необходимости срочных преобразований. Происходят бурные изменения в структуре общества, появляются новые слои (пролетариат, разночинцы), российская общественность делится на несколько противоположных лагерей, ведущих непрерывную борьбу друг с другом, постоянно меняющих и состав, и программу действий. Появляются понятия консерваторов, либералов и радикалов, славянофилов и западников. Идеи социализма и нигилизма будоражат лучшие умы, вызывают жаркие споры. Литература становится “трибуной” для проповедования социальных и политических идей авторов. И среди этого “брожения умов” появляется произведение, где мы видим попытку отразить происходящие процессы как бы со стороны, с точки зрения безличного наблюдателя. Это роман И. С. Тургенева “Отцы и дети”.

В произведении автор показывает основные направления российской мысли своего времени. Причем в романе как бы собраны представители различных течений, и отношения между ними отражают основные аспекты борьбы в обществе.

Произведение построено на нескольких конфликтах, и дин из них — конфликт идеологий двух слоев общества, старого и нового: дворянства и разночинцев. Первая встреча типичного дворянина старой закалки с сыном лекаря Евгением Базаровым с первого же момента выявляет резкие различия в их образе жизни и мыслей. Кирсанов-старший — англоман, не позволяющий себе отступить от своих раз и навсегда устаревших правил, самоуверенный и принципиальный. Его выхоленные белые руки, на которые Тургенев обращает особое внимание, не допускают и возможности такого “проявления либерализма”, как физический труд. Такую же подтянутость, вышколенность и традиционность Павел Петрович проявляет и в своих убеждениях: “Мы, люди старого порядка... полагаем, что без принсипов... шагу ступить, дохнуть нельзя”. Он тоже, как бы в подражание молодежи, высказывает претензии на следование новым веянием века (пепельница в форме лаптя на столе). Эта деталь — напоминание о том, что идеи представителей консервативного дворянства тоже не стояли на месте в своем развитии: в лозунге “православие, самодержавие, народность” последний аспект тоже был претензией на свободу мыслей. Но средства его осуществления явно не были новыми для России, как не ново было презрение Павла Петровича к мужику, всячески подчеркиваемое поднесением к носу надушенного платка при разговоре и т. д.

Евгений Базаров — представитель противоположного лагеря радикально настроенных нигилистов. Весь его внешний вид, манера говорить и вести себя указывают на особый образ мыслей. Базаров во всем противоположен Павлу Петровичу: длинные волосы, свободного покроя одежда, загрубелые руки, краткая, отрывистая речь (впрочем, точные и объемные по содержанию фразы в некоторые моменты присущи и Кирсанову). Первая неприязнь этих двух людей при встрече, жаркие споры, сопровождаемые язвительным озлоблением отставного военного и неоправданной самоуверенностью молодого ученого, дуэль — все это проявления непримиримой борьбы консервативного и радикального направлений, перенесенной Тургеневым на межличностные отношения. Их взгляды на жизнь полярно противоположны, совершенно различны мнения как по вопросам, наиболее важным для России того периода (необходимость деятельности или возможность пассивности, отношение к науке и религии, к приятию зарубежного опыта развития), так и незначительным в общественном масштабе, но важной для каждой личности в отдельности (принципиальность, убеждения, честь, любовь и пр.). Но в своем противоречии друг другу эти два течения похожи, как похожи Базаров и Кирсанов-старший. Оба с сознанием собственного превосходства смотрят на окружающих, не признают возражений и несогласия со своими теориями, презирают (правда, по разным причинам) крестьянский люд. Оба они одинаково принципиальны, ведь в своем отрицании принципов (“Нигилист — это человек, который... не принимает ни принципа на веру...”) Базаров проявляет консервативную закостенелость мысли не меньше, чем его противник. К тому же и Евгений, и Павел Петрович необычайно религиозны, но у них разные религии, что и приводит к их спору, а затем и к дуэли. Изобразив эту особенность характеров героев, Тургенев как бы предсказывает религиозную направленность многих общественных течений в России, т. е. процесс замены объекта верования на другой при сохранении привычки русских людей к обожествлению и преклонению (нечаевщина, богостроительство и т. д.). И совершенно бесполезная, ни к чему не приведшая дуэль Кирсанова и молодого нигилиста подчеркивает бессмысленность всей борьбы между этими течениями, а финал произведения указывает на несостоятельность всей теории нигилизма, невозможность жизни без ориентиров и убеждений для человека. Но в произведении отражены не только эти два враждующих между собой направления, в образах отца и сына Кирсановых можно видеть старого и молодого представителей либерального дворянства. В их изображении ясно видно отношение Тургенева ко всем либералам. Гордый своим “свободным” образом мыслей, Николай Петрович вызывает лишь усмешку, когда начинает рассуждать о преобразованиях в своих имениях: по сути, они вовсе не являются либеральными и никак не облегчают участь крестьян. А восторженность и увлекаемость Аркадия напоминает об оторванности от реальности и от народа современной автору либеральной интеллигенции. Отмечает Тургенев и растерянность Кирсанова-младшего перед практическими и хозяйственными проблемами, столь характерную для “преобразователей” того времени: “...нельзя, нельзя ему так остаться, преобразования необходимы... но как их исполнить, как приступить?”

В современном Тургеневу обществе появляется и такой слой людей, которые, следуя за модой, проповедуют идеи то одного, то другого направления, не вникая в смысл и не понимая сути. В “Отцах и детях” это — Ситников и Кукшина. Эти два образа — яркая пародия на горе-либералов и социалистов, не имеющих приличного образования, не принимаемых и не одобряемых Тургеневым. Но в их диалогах также можно отличить отражение (пускай пародийное) основных направлений мысли: славянофилы и западники (“Вы славянофил!”), последователи Прудона и Фурье. Обсуждается проблема эмансипации женщин, причем автор явно не благоволит этому течению, показывая крайние его проявления. Тургенев отмечает основных личностей, интересующих в то время общество: Жорж Санд, Либих (причем сильно заметна разница в отношении к последнему недалекой Кукшиной: “Но не все еще готово.

Нужно еще Либиха почитать”, — и Базарова: “Но куда нам до Либиха!”) и пр.

Автор “Отцов и детей”, по сути, не принадлежал ни одному течению, описываемому в романе. Этим объясняется ироническое изображение различных общественных движений. Тургенев не показывает, какое из них более полезно для России, более прогрессивно или справедливо. Он не является пропагандистом своих идей, он лишь намечает основные настроения в обществе, подчеркивая их недостатки: непонимание нигилистами сути своей теории, как это было у Базарова, растерянность и внутренние противоречия либерального дворянства, закостенелость консерватизма. Характерна и явная, нескрываемая насмешка Тургенева над зачатками феминизма. Объективной, бесстрастной картины общества, как предлагалось сначала, не получилось. Но характер эпохи, основные противоречия, накал страстей среди мыслящих людей отражен достаточно полно и подробно, причем автор не только изобразил современные ему события, но и во многом предсказал основные представления мысли на 10—20 лет вперед.