Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение

высшего профессионального образования

«БРЯНСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ ИМЕНИ

АКАДЕМИКА И.Г.ПЕТРОВСКОГО»

Реферат к вступительному экзамену

по специальности

10.02.01 – «Русский язык»

«Концепт «Счастье» в произведениях

А. Платонова и их англоязычной версии»

Выполнила Багдасарова Е. М.

Проверила

доктор филологических наук

профессор Гехтляр С. Я.

Брянск -2014

СОДЕРЖАНИЕ

ВЕДЕНИЕ………………………………………………………………….............3

ГЛАВА 1. Понятие концепта как основной единицы изучения когнитивной лингвистики

1.1. Терминологический статус концепта……………………………………….5

1.2. Структура концепта…………………………….…………………………….8

ГЛАВА 2. Лексика эмоций в аспекте когнитивной лингвистики

2.1 Когнитивная лингвистика и языковая картины мира……………………..14

2.2 Ключевые концепты русской языковой картины мира…...........................20

ЗАКЛЮЧЕНИЕ………………………………………………………….………27

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ……………………………………………………….29

ВВЕДЕНИЕ

Уже несколько десятилетий в языкознании активно развивается направление когнитивной лингвистики, что связано с усиливающейся интеграцией антропоцентрических областей знания, таких, как психология, когнитология (теория познания), культурология, философия. Вследствие этого взаимодействия происходит расширение предметной области лингвистики. Лингвисты включают в сферу своих познавательных интересов проблемы, которые ранее не входили в круг исследования собственно языкознания, считались экстралингвистическими.

Важнейшим объектом исследования и основным понятием когнитивной лингвистики является концепт, который позволяет изучать связь языка, сознания и культуры. В когнитивной лингвистике существуют различные трактовки концепта, лежащие в основе исследований, посвященных решению проблемы представления знаний в языке [см. работы О.А. Алимурадова, А.С. Аскольдова, А.П. Бабушкина, Н.Н. Болдырева, А. Вежбицкой, С.Г. Воркачева, А.А. Залевской, С.В. Ивановой, В.И. Карасика, М.Н. Конновой, В.В. Красных, Е.С. Кубряковой, Д.С. Лихачева, В.А. Масловой, З.Д. Поповой, Г.Г. Слышкина, Ю.С. Степанова, И.А. Стернина и др.].

Исходными будем рассматривать принятые в когнитивной лингвистике подходы к пониманию концепта как комплексной мыслительной единицы, отражающей индивидуальные и общественные представления и оценки различных явлений. Концепт, как принято считать, – основная категория когнитивной лингвистики и репрезентирует результат освоения человеком реального мира, отраженного в сознании (концептуальная картина мира) и зафиксированного в языке (языковая картина мира). В центре внимания лингвистов находятся проблемы изучения концепта путем описания средств языковой репрезентации и моделирования его структуры, а также проблемы исследования картины мира личности или нации через анализ составляющих ее концептов.

Текст признан формой существования концептов [Бабенко 2006: 51], причем они пересекаются и взаимодействуют друг с другом, образуя концептуальную структуру, в которой отражается фрагмент картины мира автора. Особый интерес для исследования представляет художественное произведение как воплощение индивидуальной концептуальной картины мира.

В связи с вышесказанным актуальным является обращение к проблеме отношения языка и картины мира в современном языкознании, которая позволяет выявить национально-культурную специфику мировосприятия народа, отраженную в ключевых нравственно-эстетических категориях – концептах.

Цель работы – изучить различные точки зрения понимания языковой картины мира и подходы к ее анализу, установить соотношение с концептуальной картиной мира.

Реализация поставленной цели предполагает постановку и решение следующих задач:

1. Проанализировать содержание понятий «картина мира», «языковая картина мира» и «концептуальная картина мира»;

2. Выявить роль языка в формировании картины мира;

3. Рассмотреть основные подходы к определению понятия «концепт» в современной лингвистике.

Объектом исследования работы является языковая картина мира, а предметом выступают структура, состав и средства ее языковой реализации.

Практическая значимость заключается в возможности применения систематизированного теоретического материала в разработке курсов по общему языкознанию, когнитивной лингвистике, а также спецкурсов по лингвокультурологии при обучении русскому и иностранному языку.

Реферат состоит из введения, двух глав, заключения и списка литературы.

ГЛАВА 1. Понятие концепта как основной единицы изучения когнитивной лингвистики.

1. 1. Терминологический статус концепта.

В лингвистической практике до настоящего момента так и не существует единого определения термина «концепт», и единого подхода к методике анализа его репрезентирующего языкового материала.

Концепт определяют как некое мысленное образование, выполняющее заместительную функцию (Аскольдов 1997:269; Лихачев 1997: 280), как основную единицу ментальности (Колесов 1999: 81), как объект из мира ‘Идеальное’, имеющий имя и отражающий определенные культурно обусловленные представления человека о мире ‘Действительность’ (Вежбицкая 1996: 281), как единицу «ментальных или психических ресурсов нашего сознания и той информационной структуры, которая отражает знания и опыт человека; оперативная содержательная единица памяти, ментального лексикона, концептуальной системы и языка мозга (lingua mentalis), всей картины мира, отраженной в человеческой психике» (Кубрякова 1996: 90), как «обусловленные культурой ядерные (базовые) единицы картины мира, обладающие экзистенциальной значимостью как для отдельной языковой личности, так и для сообщества в целом» (Маслова 2001: 51) и так далее.

Лингвокультурологический подход к определению концепта предлагается Ю. С. Степановым. «Концепт – это как бы сгусток культуры в сознании человека, то, в виде чего культура входит в ментальный мир человека. И, с другой стороны, концепт – это то, посредством чего человек – рядовой, обычный человек, не «творец культурных ценностей» - сам входит в культуру, а в некоторых случаях и влияет на нее» (Степанов 2001: 43). Многими учеными безоговорочно признается два положения Ю. С. Степанова. Во-первых, утверждение о том, что во всех концептах суммируются идеи, которые возникли в разное время, в разные эпохи, т.к. историческое время, или «хронология», при этом не играет роли. Во-вторых, безусловным является положение о возможности существования концептов по-разному в различных своих слоях, в которых «они по-разному реальны для людей данной культуры», что является очень важным (Степанов 2001: 45).

С. Г. Воркачев предлагает в качестве определения концепта следующее: «Концепт – это единица коллективного знания /сознания, отправляющая к высшим духовным ценностям, имеющая языковое выражение и отмеченная этнокультурной спецификой» (Воркачев 2001: 64-72).

В данной работе, вслед за А. П. Бабушкиным, мы понимаем под концептом «любую дискретную содержательную единицу коллективного сознания, отражающую предмет реального или идеального мира и хранимую в национальной памяти носителей языка в вербально обозначенном виде» (Бабушкин 2001: 53).

Наряду с концептом в рамках лингвистических дисциплин разрабатываются и другие единицы, призванные синтезировать элементы языка и культуры. Понятие логоэпистемы введено в лингвострановедческих исследованиях Е. М. Верещагиным и В. Г. Костомаровым. Логоэпистема – это знание, хранимое в языке, знание, «несомое словом как таковым – его скрытой внутренней формой, его индивидуальной историей, его собственными связями с культурой» (Верещагин, Костомаров 1980: 7). В. В. Воробьевым разработан термин «лингвокультурема» - «комплексная межуровневая единица представляет собой диалектическое единство лингвистического и экстралингвистического (понятийного или предметного) содержаний» (Воробьев 1997: 44-45).

Принципиальное отличие концепта состоит в том, что он, служа основой синтезного исследования языка и культуры, сам не лежит непосредственно ни в языковой (как логоэпистема), ни в культурной сферах, ни в обеих одновременно (как лингвокультурема). Концепт есть ментальная единица, элемент сознания. Именно человеческое сознание играет роль посредника между культурой и языком. Как отмечает Г. Г. Слышкин: «Исследование взаимовлияния языка и культуры будет заведомо неполным без этого связующего их элемента. В сознание поступает культурная информация, в нем она фильтруется, перерабатывается, систематизируется. Сознание же отвечает за выбор языковых средств, эксплицирующих эту информацию в конкретной коммуникативной ситуации для реализации определенных коммуникативных целей. Концепт – единица, призванная связать воедино научные изыскания в области культуры, сознания и языка, т.к. он принадлежит сознанию, детерминируется культурой и опредмечивается в языке» (Слышкин 2000: 9).

1. 2. Структура концепта.

В структурном плане концепт представляет собой сложное образование. По мнению Ю. С. Степанова, структура концепта включает в себя такие компоненты, как 1) основной, актуальный признак («известен» всем носителям того / иного языка, той / иной культуры. Выраженный вербально, он – средство коммуникации представителей определенной этнической общности, нации, народа, народности); 2) дополнительный, или несколько дополнительных, пассивных признаков, являющихся уже не актуальными, историческими (обнаруживает актуальность далеко не для всего этноса; он доступен для представителей определенной социальной группы, для конкретного микросоциума. Социальная релевантность данного признака или признаков корпоративно ограничена); 3) внутренняя форма, обычно вовсе не осознаваемая, запечатленная во внешней словесной форме (является наименее актуальным для языко- и концептоносителей любой культуры, поскольку историей жизни слова, как известно, занимаются преимущественно специалисты конкретных наук. Вместе с тем этот признак релевантен опосредованно, «как основа, на которой возникли и держатся остальные слои значения») (Степанов 2001: 44-45).

Когнитивно-обощающая направленность концепта находит воплощение в предложенной В. И. Карасиком модели концепта, включающей фактуальный (понятийный), образный и ценностный элементы. Наличие первых двух элементов сводит воедино два основных способа осмысления действительности. Третий (ценностный) элемент, который собственно и делает концепт концептом, дает возможность включить данную единицу в общий культурный контекст (Карасик 2002: 129).

Г. Г. Слышкин детализирует модель концепта, предложенную В. И. Карасиком. Ему представляется оправданным дальнейшее членение данных элементов:

1. Фактуальная (понятийная) составляющая включает информационные совокупности трех видов:

1) повседневное знание, воплощенное в языковых дефинициях;

2) элементы научного знания и общей эрудиции;

3) стереотипные и прототипические структуры;

2. Образная составляющая включает две группы элементов:

1) внутренние формы языковых единиц;

2) образы, закрепленные в авторских или фольклорных прецедентных текстах;

3. Внутри оценочного элемента могут быть выделены аспекты оценочности и актуальности:

1) аспект оценочности находит выражение в наличии оценочной составляющей в денотате языковой единицы, являющейся именем концепта, в свойственных этой единице оценочных коннотациях, в сочетаемости этой единицы с оценочными эпитетами. Наличие оценочного аспекта проверяется методом компонентного и контекстуального анализа;

2) аспект актуальности реализуется в численности языковых единиц, являющихся средствами аппеляции к данному концепту, в частности их употребления в реальной коммуникации, в числе отношений типа «стимул-реакция» и «реакция-стимул», в которые эти единицы вовлечены в ассоциативно-вербальной сети. Наличие аспекта актуальности проверяется методами количественного подсчета (Слышкин 2004: 27-32).

В нашей дальнейшей диссертационной работе мы будем придерживаться полевого принципа описания концепта. Подобно полевой структуре значения слова, концепт имеет многокомпонентную и многослойную организацию, которая может быть выявлена через анализ языковых средств ее репрезентации (Попова, Стернин 2003: 60). Элементарные единицы смысла – семы – представляют в речи некоторые когнитивные признаки (микрокомпоненты концепта – термин И. А. Стернина), образующие содержание концепта.

Многие исследователи рассматривают структуру концепта, выделяя ядро и периферию. Различия заключаются в том, что, по мнению тех или иных авторов, входит в них.

Е. В. Лукашевич, например, отмечает, что как любая полевая модель концепт имеет достаточно стабильное четкое ядро, заданное структурой конвенционального значения, и нечеткую, нестабильную открытую периферию, представляющую совокупность смыслов, актуализирующихся в деятельности субъекта (Лукашевич 2002: 65). Концепт изображается в виде полевой модели (в идеале сферической, а не плоскостной, подчеркивающей континуальность феномена) с иерархией «ядро - периферия» (Лукашевич 2002: 71-72).

По мнению Г. Г. Слышкина, ядро концепта составляют наиболее актуальные для носителей ассоциации, менее значимые – периферию. Четких границ концепт не имеет, по мере удаления от ядра происходит постепенное затухание ассоциаций (Слышкин 2004: 29). Ядро концепта составляют ассоциации, закрепленные в виде кодифицированных (словарных) значений языковых единиц. Периферия концепта формируется совокупностью контекстуальных ассоциаций (Слышкин 2004: 63).

В. А. Маслова считает, что структуру концепта можно представить в виде круга, в центре которого лежит основное понятие – ядро концепта, а на периферии находится все то, что привнесено культурой, традициями, народным и личным опытом (Маслова 2006: 55).

По мнению З. Д. Поповой и И. А. Стернина, следует разграничивать содержание концепта и структуру концепта (Попова, Стернин 2007: 114).

Содержание концепта образовано когнитивными признаками, отражающими отдельные признаки концептуализируемого предмета или явления и описывается как совокупность этих признаков. Содержание концепта внутренне упорядочено по полевому принципу – ядро, ближняя, дальняя и крайняя периферия. Принадлежность к той или иной зоне содержания определяется прежде всего яркостью признака в сознании носителя соответствующего концепта. Описание осуществляется как перечисление признаков от ядра к периферии по мере уменьшения яркости признака.

Структура концепта включает образующие концепт базовые структурные компоненты разной когнитивной природы (макрокомпоненты концепта – термин И. А. Стернина): чувственный образ, информационное содержание и интерпретационное поле и описывается как перечисление когнитивных признаков, принадлежащих каждому из этих структурных компонентов концепта (Попова, Стернин 2007: 114).

Чувственный образ (образный компонент) представляет собой единицы универсального предметного кода (УПК) – особого несловесного предметно-образного кода, единицами которого являются наглядные образы, формирующиеся в сознании человека в процессе восприятия им окружающей действительности. Так, например, солнце воспринимается как нечто желтое и яркое, а мед – как нечто сладкое и золотистое. УПК имеет невербальную природу и является системой знаков, представляющих собой результат чувственного отражения действительности в сознании (Жинкин 1982). Универсальность предметного кода, то есть «способность характеризовать ментальные состояния людей вне зависимости от того, на каком языке они говорят, обеспечивается, как принято считать, объективным характером отображаемой в сознании предметной (материальной) действительности в процессе ее познания человеком, что, в конечном итоге, обеспечивает принципиальную возможность перевода с одного языка на другой» (Кравченко 2006: 136) и является основой для успешной коммуникации между носителями разных языков.

Информационное содержание (энциклопедическое поле) концепта включает когнитивные признаки, отражающие прежде всего осмысление собственных, онтологических признаков концептуализируемого явления, отличающие его от сходных предметов и явлений. Энциклопедические сведения приобретаются носителями языка в ходе получения личного жизненного опыта, в процессе обучения, практического взаимодействия с концептуализируемым предметом или явлением и т.д. При этом для разных групп индивидов (возрастных, гендерных, профессиональных, территориальных и др.) и для отдельных индивидов эти сведения могут существенно различаться как по составу, так и по яркости отдельных когнитивных признаков (Стернин 2008: 101).

Интерпретационное поле концепта – это совокупность когнитивных признаков, так или иначе интерпретирующих образ и энциклопедическое содержание концепта, представляющих собой их практическое осмысление сознанием человека. Можно говорить о том, что интерпретационные признаки – результат дополнительного размышления народа над содержанием концепта (там же: 103).

Как отмечает И. А. Стернин, объем и содержание этих макрокомпонентов в структуре концепта варьируются в зависимости от типа описываемого концепта и типа когнитивного сознания, в рамках которого описывается концепт – национальное, профессиональное, возрастное, гендерное и т.д. (Стернин 2008: 100-106).

В зависимости от степени структурной сложности концепты принято разделять на одноуровневые, много уровневые и сегментные. Одноуровневый концепт включает только чувственное ядро, фактически – один базовый слой (чувственный образ, кодирующий концепт как мыслительную единицу в УПК, плюс некоторые дополнительные концептуальные признаки). По мнению З. Д. Поповой и И. А. Стернина, например, цветовые концепты являются одноуровневыми (Попова, Стернин 2003: 63). Многоуровневый концепт характеризуется наличием нескольких когнитивных слоев, различающихся по уровню абстракции, отражаемому ими и последовательно наслаивающихся на базовый слой. Таковы большинство концептов, вербализуемых многозначными лексемами, в которых значения внутри семантемы различаются по степени абстрактности. Сегментный концепт представляет собой базовый чувственный слой, окруженный несколькими сегментами, равноправными по степени абстракции (там же: 62-64).

Таким образом, «базовый слой концепта – это чувственный образ, кодирующий концепт как мыслительную единицу в УПК, плюс некоторые дополнительные концептуальные признаки». Когнитивные слои, отражающие развитие концепта, его отношения с другими концептами дополняют базовый когнитивный слой.

Когнитивными эти слои называются потому, что «они отражают определенный результат познания внешнего мира, то есть результат когниции» (Попова, Стернин 2003: 62).

Как указывает В. К. Вилюнас, «человек… не является бесстрастным созерцателем того, что происходит вокруг него. Он переживает то, что с ним происходит и им совершается; он относится определенным образом к тому, что его окружает. Переживание этого отношения человека к окружающему составляет сферу его чувств и эмоций» (Вилюнас 1984: 39).

Внутренние переживания субъективны, и единственный способ узнать о том, что испытывает человек – попросить его рассказать об этом. Однако трудно передать словами то, что действительно чувствуешь. Некоторые ученые считают поведение более надежным показателем, однако, когда на глазах у человека слезы, то их причина не всегда понятна – от счастья ли они, от горя или негодования.

Кроме того, часто выражение эмоций бывает напрямую связано с культурой, к которой принадлежит человек. Постулат о взаимосвязи и влиянии языка и культуры относится к числу основополагающих положений лингвистики (В. Гумбольдт, А. А. Потебня, Ш. Балли, Э. Сепир, Б. Л. Уорф, Ю. Н. Караулов, Е. М. Верещагин, Ю. С. Степанов, А. Вежбицкая, Н. Д. Арутюнова и др.).

Таким образом, в художественных произведениях используется эмотивная лексика для передачи восприятия человеком окружающей его действительности.

ГЛАВА 2. Лексика эмоций в аспекте когнитивной лингвистики

2.1. Когнитивная лингвистика и языковая картина мира.

Мы считаем, что изучаемый нами концепт «Счастье» является одним из важнейших эмоциональных концептов, лежащих в основе мировосприятия носителей как русского, так и западноевропейского (в частности, английского) языкового сознания.

Когнитивная лингвистика, оформившаяся в 60-70х годах ХХ века как одно из направлений когнитологии, обратилась к проблеме соотнесенности знания с языковыми категориями в естественном языке. Ее центральной задачей стало выявление принципов когнитивной переработки языковых данных – восприятия и понимания речи. Концептуализация является результатом такой переработки (Кубрякова, Демьянков и др.: 1996: 63-64).

В нашем диссертационном исследовании, как уже говорилось выше, мы будем использовать термин «концепт», а не «понятие», поскольку мы пытаемся реконструировать некоторую сущность ментального мира (Демьянков 2001: 44).

Термин «концепт» в настоящее время понимается как «оперативная, содержательная единица памяти, ментального лексикона, концептуальной системы и языка мозга, всей картины мира, отраженной в человеческой психике» (Кубрякова, Демьянков 1996: 90).

Понятие «концепт» используется для репрезентации мировоззренческих, интеллектуальных и эмоциональных интенций человека, отраженных в ее творениях – текстах» (СЭСРЯ 2003: 181). Эта характеристика в данной работе сочетается с лингвокультурологическим подходом, в котором «концепт» определяется как «сгусток культуры в сознании человека, в виде чего культура входит в ментальный мир человека, тот «пучок» представлений, понятий, знаний, ассоциаций, который сопровождает слово» (Степанов 2001).

Более того, набор знаний и представлений языковой личности может носить как коллективный, так и индивидуальный характер (соответственно, имеются индивидуальные и коллективные когнитивные пространства). Носители того или иного национально-культурного менталитета (говорящие на том или ином языке) обладают стандартный набором знаний о концептах.

Актуальным становится вопрос о границах между различными лингвокультурными «когнитивными базами», в частности, между русской и английской картинами мира. Причем «картина мира – это глобальный образ мира, являющийся результатом всей духовной активности человека. Картина мира бывает концептуальной и языковой, они непосредственно связаны между собой, так как язык объясняет концептуальную картину мира. Именно при помощи языка опытное знание, полученное отдельными индивидами, превращается в коллективное достояние, коллективный опыт» (Серебренников 1988: 11-19). И именно при помощи языка и языковых средств человек передает свои эмоции, результат своего переживаний, своего чувственного опыта.

А эмоции как часть такого мира по-разному отображаются в разных языковых картинах мира: часто само выражение эмоций прямо связано с культурой, к которой принадлежит человек. В этом проявляются взаимосвязь и взаимовлияние языка и культуры. Однако только на основании лингвистических данных не всегда допустимо делать прямые выводы о «национальном характере» русских и англичан.

Процесс отображения эмоций в языке непрост и не является идентичным для языков разных языковых групп.

Как указывает В. И. Шаховский: «Язык беднее действительности, а потому многие аспекты человеческой жизнедеятельности не имеют словесного выражения» (Шаховский 1995: 7). Одним из таких аспектов являются эмоции человека. Часто в языковой практике человека обнаруживается недостаток слов и выражений для детального описания эмоционального состояния.

В лингвистике существуют два подхода к определению и описанию эмоций: смысловой и метафорический. В рамках смыслового подхода эмоции описываются через прототипические ситуации (Апресян 1995: 454). В рамках метафорического подхода эмоция часто описывается через действие, которое она производит на человека. Горе обрушивается на человека, человек испытывает тяжелое горе, если человек прошел через испытания, говорят, что он испил, хлебнул горя. Счастье разливается в человеке, бурлит, играет, искрится, переплескивает через край, человек светится от счастья, человек на седьмом небе от счастья (Сергеева).

Эмоции принадлежат к тем компонентам психической реальности, которые отчетливо выделяются уже в обыденном сознании и для именования которых используется, как правило, общеупотребительная лексика. Однако не всегда легко дать определение тому, что такое «счастье», «несчастье» и т.д. Обычно эмоции определяют и разграничивают, указывая ситуации, в которых они, как правило, испытываются, и описывая состояния, компонентом которых они являются.

Помимо лексики, служащей для обозначения собственно эмоций, указание на эмоции содержат и слова, обозначающие действия, сопровождаемые определенным эмоциональным состоянием: заглядеться, засмотреться, заслушаться, прикоснуться. Кроме того, есть слова и словосочетания, метафорически обозначающие эмоции: я похолодел, его голос задрожал, по спине побежали мурашки. Особенно часто эту роль выполняют слова, обозначающие элементы световой или цветовой гаммы: глаза горят (сверкают, блестят), щеки порозовели, он побагровел (побледнел).

Нередко причиной возникновения эмоций является оценка субъектом своей собственной деятельности. Это отражается и в лексике: так, радость можно испытывать по любому поводу, а счастье, как правило, по поводу своих собственных удачных действий. За эмоцией следует состояние, сопровождаемое желанием или продлить его, или избавиться от него. Внешнее обнаружение эмоции имеет две формы: 1) неконтролируемые физиологические реакции: поднятие бровей, широкое раскрытие глаз, бледность в случае страха; 2) двигательные и речевые реакции: сжатие кулаков в случае гнева, восклицание, выражающее радость, счастье.

Если говорить о художественном произведении, то глубинное значение текста всегда раскрывается в рамках определенного ментального пространства. В художественном произведении особенно очевидно, что целью речевой деятельности человека «в абсолютном большинстве случаев является эмоциональный контакт (фактическая функция эмоций) или аффектация чувств (прагматическая функция эмоций)» (Шаховский 1995: 4).

Понятие «эмоция» (от лат. еmovere – волновать) обычно трактуется как переживание, душевное волнение. В первую очередь, эмоции всегда подразделяют на положительные и отрицательные. Хотя необходимо отметить, что такое деление весьма условно. Так, например, К. Изард отмечает, что если радость, обычно понимаемая как одно из самых позитивных чувств, проявляется в форме злорадства, то она может принести испытывающему ее человеку вред (Изард 2000: 34). Соответственно, в таком случае радость можно отнести к эмоциям отрицательным, что лишний раз подтверждает наш тезис о неоднозначности эмоций. Именно эта особенность эмоций вызывает определенные трудности при их описании: самым сложным является то, что «эмоция проявляется одновременно и во внутренних переживаниях человека, и в его поведении» (Годфруа 1996: 257).

Принято считать, что для эмоций характерны:

1. Отчетливо выраженная интенсивность (например, сильно выраженное переживание человеком счастья);

2. Ограниченная продолжительность; эмоция длится относительно недолго, ее длительность ограничена временем непосредственного действия причины или временем воспоминания о ней;

3. Хорошая осознаваемость причины ее появления;

4. Связь с конкретным объектом, обстоятельством (например, человек испытывает радость от прослушивания конкретного музыкального произведения);

5. Полярность (эмоции, противоположные друг другу по качеству переживаний, образуют пары: например: счастье и несчастье) (Ильин 2001: 51).

Исходя из вышесказанного, попробуем проанализировать изучаемый нами концепт «Счастье» и выделить специфические черты счастья. Как правило, для толкования понятия «счастье» используют «удовольствие» и «удовлетворение», часто отождествляя эти два понятия. Также находят довольно много общего между счастьем, радостью и весельем, однако, очевиден тот факт, что радость может быть спокойной и тихой, в то время как веселье – нет. Плюс наряду с возбужденным счастьем (восторгом, ликованием), существует счастье спокойное (растроганное счастье, счастье-умиление) и напряженное счастье, исполненное устремленности (счастье страстной надежды и трепетного ожидания) (Вилюнас 1984: 87). Изард пишет, что счастье сопровождается переживанием удовлетворенности самим собой и окружающим миром, что, по наблюдению Е. П. Ильина, и является его главной отличительной чертой.

Как известно, счастье – всепоглощающее чувство. Характерной особенностью этого переживания является очень быстрое возникновение, чем оно приближается к аффекту. Е. П. Ильин отмечает, что радость легко распознаваема, о ее наличии свидетельствуют улыбка и смех. Сильную и кратковременную радость переживающие ее часто принимают за счастье. Таким образом, можно предположить, что радость – это сегмент счастья, которое, являясь сложным понятием, включающим в себя как когнитивный, так и эмоциональный компоненты, включает в себя также и сиюминутную радость человека («вершинное переживание» - кратковременное ощущение безграничного счастья и полноты жизни). Поэтому чем чаще человек переживает такие радостные моменты, тем более счастливым он себя чувствует (Ильин 2001: 52).

Обычно выделяются два типа чувств: переживания, окрашивающие предметы потребностей и превращающие их в мотивы, и эмоциональные состояния, выражающие определенное отношение субъекта к отдельным условиям (страх, гнев, радость, счастье и т.д.) (Рогов 2000: 365).

В истории учений об эмоциях отметим три важные для нашего диссертационного исследования концепции. Это концепция Джемса-Ланге, П. К. Анохина и П. В. Симонова. «Моя теория состоит в том, - писал Джемс, - что телесные изменения следуют непосредственно за восприятием возбуждающего организм фактора и что наши ощущения этих самых изменений, поскольку они происходят, и есть эмоция» (Джемс 1991: 273). По афористическому выражению Джемса, «нам грустно потому, что мы плачем», «нам страшно потому, что мы дрожим». Однако в настоящее время установлено, что различные эмоциональные состояния могут давать одну и ту же реакцию.

С точки зрения П. К. Анохина (Анохин 1960), возникновение эмоций обусловлено процессами формирования и удовлетворения потребностей и влечений. Процесс формирования потребностей связывается с возникновением эмоций преимущественно беспокоящего, тягостного характера. Удовлетворение возникшей потребности сопровождается положительным эмоциональным переживанием. Возрастание вероятности достижения цели в результате поступления новой информации порождает положительную эмоцию, а падение вероятности в сравнении с ранее имевшимся прогнозом ведет к отрицательному эмоциональному переживанию.

Проблеме разграничения базисных и производных форм эмоций посвящено большое количество исследований (Джемс 1991, Додонов 1978, Изард 1980, Никифоров 1978, Рейковский 1979, Симонов 1982). Как правило, в качестве базисных фигурируют следующие эмоции: счастье, радость, интерес, удивление, страх, гнев, отвращение, презрение, стыд, вина. Конечно, для разных людей ситуации, вызывающие те или иные эмоции, различны. Даже один и тот же человек, находясь в сходных ситуациях, будет переживать различные эмоции. «Эмоция – это не просто результат определенного типа воздействия, а продукт интеграции внешнего воздействия, внутреннего состояния и отображения этого состояния в системе психосоматических проявлений» (Гинецинский 1997).

В связи с наличием в эмоциональном опыте человечества группы базисных эмоций, «… можно предположить существование универсальных эмотивных смыслов и в лексической семантике, что обусловлено семантикой отражения, ибо опыт человечества в познании эмоций, как и какого-либо другого фрагмента мира, закрепляется в языковых единицах. Сами эмоции поэтому можно считать универсальными, а типологическая структура эмоциональной лексики имеет национальную специфику» (Бабенко 1989: 8-9).

2.2 Ключевые концепты русской языковой картины мира.

Языковая картина мира формируется системой ключевых концептов и связывающих их ключевых идей. Решая проблему соотношения концептуальной и языковой картин мира, лингвисты пытаются установить, как происходит формирование тех или иных концептов.

В каждом естественном языке существуют так называемые ключевые слова – слова, «особенно важные и показательные для отдельно взятой культуры» (Вежбицкая 1996:282). Являясь коренными словами того или иного языка, ключевые слова и воплощенные в них концепты (понятия, образы, символы) отражают различные культурные идеалы, национальный характер и национальные идеи. Они сохраняют в своем значении опыт народа, его нравственную позицию, его менталитет (Колесов, 2007).

Концептами становятся далеко не все имена-обозначения явлений действительности, а только те, которые для данной культуры представляют наибольшую ценность, имеют максимальное количество языковых единиц для своего выражения (лексических, фразеологических и др.), служат темой многочисленных пословиц и поговорок, поэтических и прозаических текстов, «являются своего рода символами, эмблемами, определенно указывающими на породивший их текст, ситуацию, знания» (Маслова, 2007). Ключевые концепты являются лингвоспецифичными, т.к. «для них трудно найти лексические аналоги в других языках», что представляет особую трудность для перевода (Зализняк и др., 2005:10).

А. Зализняк, И. Левонтина, А. Шмелев, анализируя лексический состав русского языка, выделили ключевые концепты, или ключевые идеи, русской языковой картины мира, в которых наиболее ярко отражается национальный характер народа, его мировосприятие.

1) Идея непредсказуемости мира (на всякий случай, а вдруг, авось; собираюсь, постараюсь; угораздило и др.);

2) Представление, что главное – собраться (чтобы что-то сделать, необходимо мобилизовать свои внутренние ресурсы, а это трудно), (собираться, заодно);

3) Представление о том, что для того чтобы человеку было хорошо внутри, ему необходимо большое пространство снаружи; однако если это пространство необжитое, тоже создает внутренний дискомфорт (удаль, воля, раздолье, размах, неприкаянный и др.);

4) Внимание к нюансам человеческих отношений (общение, отношение, попрек, обида, родной и др.);

5) Идея справедливости (справедливость, правда, обида);

6) Оппозиция «высокое – низкое» (быт-бытие, истина-правда, добро-благо и др.);

7) Идея, что хорошо, когда другие люди знают, что человек чувствует (искренний, хохотать, душа нараспашку);

8) Идея, что плохо, когда человек действует из соображений практической выгоды (расчетливый, мелочный, удаль, размах).

Обратимся к некоторым сквозным мотивам, для того, чтобы понять, что лингвисты имели в виду. Например, внимание к нюансам человеческих отношений. А.Зализняк отмечает, что одним из способов реализации человеческих отношений является общение, но сами слова общение и, особенно, общаться в русском языке устроены существенно иначе, чем их аналоги в западных языках. Общение в русской языковой картине мира — это занятие, локализованное во времени и в пространстве. Общение — это процесс, который характеризуется различными способами глагольного действия: пообщаться полчаса, прообщаться весь вечер, наобщаться вдоволь, несколько вульгарное общнуться. Общаться по-русски значит что-то вроде «разговаривать с кем-то в течение некоторого времени ради поддержания душевного контакта с этим человеком». Слово общаться содержит, кроме того, положительно оцениваемую идею непрактичности, бесцельности этого занятия и получаемых от него удовольствия или радости (ср.: радость общения; ты получишь большое удовольствие от общения с ними и т. п.). (Зализняк и др., 2005: 281).

Общение невозможно без ласкового обращения к собеседнику. Многие из них, например, дорогой, милая, утрачивают интимный характер и употребляются по отношению к малознакомым людям, что иной раз вызывает их раздражение.

Среди русских ласкательных обращений есть одно, которое стоит особняком. Это одно своеобразное русское обращение - родной, родная (производное родненький и др.) (Зализняк и др., 2005: 239). «В основе слова родной лежит совершенно особая идея: я к тебе так отношусь, как будто ты мой кровный родственник. За пределами славянских языков трудно найти что-нибудь похожее. Оно отличается от других обращений в первую очередь даже не столько «градусом», сколько особым эмоциональным колоритом. Родной, родная выражает не столько романтическую влюбленность или страсть, сколько глубокую нежность, доверие, ощущение взаимопонимания и душевной близости… Поскольку в слове родной на первом плане не факт родства, а ощущение органической связи, это слово свободно употребляется и для описания отношения к людям, не являющимся кровными родственниками. Для русского языка родными можно стать. В любви возможна и безграничная телесная близость, и слияние душ, и максимальный уровень взаимопонимания» (Зализняк и др., 2005: 240-241). Родным может быть небо, земля, какие-либо чувства, переживания, когда для человека они становятся особенно близкими и понятными.

Родственные чувства для русской культуры имеют особое значение. С точки зрения русского языка силой любви можно превратить чужого в кровного родственника и он может стать не только родным, но роднее родного.

Таким образом, особенностью родственных отношений в русской культуре является как огромная их ценность, так и чрезвычайно эмоциональная насыщенность. «При этом любовь к своим совершенно не сопровождается равнодушием или недоброжелательством по отношению к чужим. Напротив того, родственная теплота служит образцом доброго отношения к людям вообще. Здесь русский язык подтверждает традиционное представление о широте и щедрости русской души» (Зализняк и др., 2005:246).

Для русского языка противопоставление справедливости и законности, которое на многих языках и выразить невозможно, не менее важно, потому что законность не всегда бывает по справедливости, как это ни странно. И в случае противоречия между законом и справедливостью в русской культуре чувство на стороне справедливости. В этом и состоит одна из ее особенностей, что справедливость относится к сфере эмоционального: в русском языке есть чувство справедливости.

Другая сторона особенности этого концепта заключается в том, что справедливость входит в ряд основных нравственных ценностей, вместе с правдой и милосердием. И. Левонтина и А.Шмелев приводят такой пример из стихотворения Б. Окуджавы:

А душа, уж это точно, ежели обожжена,

Справедливей, милосерднее и праведней она (Зализняк и др., 2005: 373).

Сложная семантическая структура слова справедливость вступает в связь с другими этическими концептами, как жалость, милость, честность, и анализ разнонаправленных смысловых связей дает глубокое представление о русской идеи справедливости.

Еще одной важной составляющей русской языковой картины мира является представление о том, что главное – собраться.

В значении многих русских языковых выражений содержится «общее представление о жизни, в соответствии с которым активная деятельность возможна только при условии, что человек предварительно мобилизовал внутренние ресурсы, как бы сосредоточив их в одном месте (как бы собрав их воедино). Чтобы что-то сделать, надо собраться с силами, с мыслями — или просто собраться» (Шмелев, 2002: 407). В русской речи часто встречаются такие выражения, как все никак не соберусь или собирался, но так и не собрался.«…переживание намерения, как процесса, отраженного в русском собираться, согласуется с расхожим представлением о русском национальном характере, состоящем в том, что русские «долго запрягают» (Шмелев, 2002: 407).

Собраться — это самая трудная часть дела, ну а если уже приступил к активной деятельности, то еще можно сделать что-нибудь заодно, не прилагая к этому отдельных усилий (Ты все равно идешь гулять, купи заодно хлеба). Так как для какого-то дела специально собраться трудно, то стоит сделать что-то заодно. В этом заключается специфическая жизненная позиция, выраженная в этом русском слове (Шмелев, 2002: 409).

По мнению А. Вежбицкой, в русском самосознании отчетливо выступают такие тесно связанные друг с другом признаки, как:

1. эмоциональность – ярко выраженный акцент на чувствах и на их свободном изъявлении;

2. иррациональность – подчеркивание ограниченности логического мышления, человеческого знания и понимания, непостижимости и непредсказуемости жизни;

3. неагентивность – склонность русского человека к фатализму, смирению и покорности;

4. любовь к морали – абсолютизация моральных измерений человеческой жизни, акцентна борьбе добра и зла, любовь к крайним и категоричным моральным суждениям (Вежбицкая, 1996: 33).

На основании этих семантических признаков А. Вежбицкая полагает, что особенность русского национального характера в полной мере раскрывается в трех уникальных концептах русской культуры: душа, судьба, тоска.

По словам А. Вежбицкой, «…такие ключевые слова, как душа или судьба, в русском языке подобны свободному концу, который нам удалось найти в спутанном клубке шерсти; потянув за него, мы, возможно, будем в состоянии распутать целый спутанный «клубок» установок, ценностей и ожиданий, воплощаемых не только в словах, но и в распространённых сочетаниях, в грамматических конструкциях, в пословицах и т.д. Например, слово судьба приводит к другим словам, «связанным с судьбою», таким, как суждено, смирение, участь, жребий и рок, к таким сочетаниям, как удары судьбы, и к таким устойчивым выражениям, как ничего не поделаешь, к грамматическим конструкциям.., к многочисленным пословицам и так далее» (Вежбицкая, 2001). Слово душа связывается в русском языке со своим кругом слов, что позволяет понять его содержательную наполненность, его ментальный ореол.

У каждой культуры свои ключевые слова. Полный их список для русской культуры еще не установлен, хотя уже хорошо описан целый ряд таких слов: душа, воля, судьба, любовь, тоска, пространство и т.д.

Своеобразие национального опыта определяет особенности картины мира различных народов. В силу специфики языка, его самобытности формируется определенная языковая картина мира, через призму которой человек воспринимает мир. Концепты – составляющие языковой картины мира, через анализ которых можно выявить некоторые особенности национального мировидения.

Таким образом, пользуясь словами, содержащими неявные смыслы, человек, сам того не замечая, принимает и заключенный в них взгляд на мир. Напротив того, смысловые компоненты, которые входят в значение слов и выражений в форме непосредственных утверждений, могут быть предметом спора между разными носителями языка и тем самым не входят в общий фонд представлений, формирующих языковую картину мира.

Языковая картина мира формируется системой ключевых концептов и связывающих их ключевых идей. "Ключевые для русской языковой картины мира концепты заключены в таких словах как душа, судьба, тоска, счастье, разлука, справедливость (сами эти слова тоже могут быть названы ключевыми для русской языковой картины мира). Такие слова являются лингвоспецифичными … - в том смысле, что для них трудно найти лексические аналоги в других языках" (Зализняк, Левонтина 2005: 10).

Таким образом, текст рассматривается как один из возможных способов фиксации, объективации, "овнешнения" сознания или индивидуальной картины мира автора. "Совокупность языковых средств, объективирующих (вербализующих, репрезентирующих, овнешняющих) концепт в определенный период развития общества, определяется нами как номинативное поле концепта" (Попова Стернин 2006: 47). Восходит этот подход к мысли А.А. Потебни о том, что художественным произведением и действительностью ("природою"), которою оно воссоздает, стоит сознание человека - его картина мира, его "мысль" (Постовалова 1998: 30).

Концепт в художественном тексте существует в двух измерениях: как элемент картины мира "воображаемой" языковой личности, "творящего" свои тексты субъекта, и как базовый концепт текстового пространства, то есть как элемент индивидуальной картины мира автора, воплощенной в отдельном тексте (Проскуряков 2000: 345-347).

Подводя итог вышесказанному, мы можем предположить, что основным постулатом новейшего подхода к анализу художественного текста, семантико-когнитивного, является мысль о том, что концепт как ментальная единица может быть описан через анализ языковых средств, его реализующих, представляющих. Невозможность прямого изучения идеальных сущностей, к которым принадлежит концепт, отчасти компенсируется анализом языковых средств, используемых, для их объективации, то есть концептосфера автора исследуется через эквиваленты концептуальных полей, представленные в его творчестве.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Рассмотрев различные точки зрения на структуру концепта, обозначим основные положения, имеющие практическую значимость для нашего дальнейшего исследования:

a) концепт имеет полевую организацию: ядро и периферия (ближняя, дальняя, крайняя);

b) ядро и концептуальные признаки ближней периферии образуют базовый слой концепта;

c) однозначных критериев для отнесения того или иного концептуального признака к ядру или периферии не существует. Традиционно принято считать, что в ядро объединяются признаки, имеющие наибольшую актуальность для носителей языка; периферия представляет собой совокупность контекстуальных ассоциаций (Г. Г. Слышкин) или совокупность смыслов, актуализирующихся в деятельности субъекта (Е. В. Лукашевич), а также культуру, традиции, народный и личный опыт (В. А. Маслова).

Эффективным способом реконструкции языковой картины мира и того менталитета, который порождает и объясняет эту картину, является анализ национально-культурных концептов. Под концептом мы вслед за В.В.Колесовым, Ю.С.Степановым, А. Вежбицкой и др. понимаем структурно и образно организованное знание о каком-либо предмете духовной или материальной культуры в коллективном сознании, выраженное в языковой форме (представленное вербализованными образами, понятиями и символами).

В настоящее время изучение лингвокультурных концептов в науке является одним из перспективных направлений. Выделение концептов, создающих русскую языковую картину мира, основывается на принципах «культурной разработанности» и «частотности», по терминологии А. Вежбицкой; это так называемые «ключевые слова», особенно важные и показательные для русской культуры. Рассмотрению ключевых концептов, соотнесенных с русской ментальностью, посвящено большое количество работ (Н. Д. Арутюнова, В. В. Колесова, Ю. В. Степанова, Е. С. Кубрякова, А. Д. Шмелева, И. А. Стернина, С. Г. Воркачева, А. Л. Бабушкина, Г. И. Берестнева, В.А. Масловой и др.).

С изучением одного из концептов русской концептосферы, имеющего исключительную значимость для понимания культуры народа, мы планируем связать наше дальнейшее диссертационное исследование.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Бабенко И. И. О динамике концепта красота в поэтической концептосфере ХХ века / И. И. Бабенко, О. В. Орлова // Художественный текст: Слово. Концепт. Смысл: материалы VIII Всерос. науч. семинара (21 апр. 2006 г.). – Томск, 2006. – С. 50-55.

2. Болдырева Ю. В. Концепт «душа» в русской языковой картине мира, ВКР. – Липецк, 2009.

3. Вежбицкая А. Понимание культур через посредство ключевых слов. – М., 2001.

4. Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание.- М., 1996.

5. Колесов В.В. Русская ментальность в языке и тексте. – СПб., 2007.

6. Маслова В.А. Введение в когнитивную лингвистику. – М., 2007. Режим доступа - [link]

7. Зализняк А. «Языковая картина мира»// Электронная энциклопедия «Кругосвет». Режим доступа - http://www.krugosvet.ru/enc/gumanitarnye_nauki/lingvistika.

8. Зализняк А.А., Левонтина И.Б., Шмелев А.Д. Ключевые идеи русской языковой картины мира: Сб. ст. – М., 2005.

9. Шмелев А.Д. Русский язык и внеязыковая действительность. – М., 2002.

10. Попова З.Д., Стернин И.А. Семантико-когнитивный анализ языка. Научное издание. Воронеж, 2006.

11. Постовалова В.И. Картина мира в жизнедеятельности человека // Роль человеческого фактора в языке. Язык и картина мира / Ответственный редактор Б.А. Серебренников. М., 1998.

12. Проскуряков М.Р. Концептуальная структура текста. СПб., 2000.

13. Вежбицкая А. А. Обозначение цвета и универсалии зрительного восприятия [текст] / А. Вежбицкая // Язык. Культура. Познание: пер. с англ. – М., Русские словари, 1996.

14. Аскольдов С. А. Концепт и слово. //Русская словесность. От теории словесности к структуре текста. Антология. – М., Academia, 1997.

15. Лихачев Д. С. Концептосфера русского языка. - М., Academia, 1997.

16. Колесов В. В. Тезисы о русской ментальности. – СПб., 1999.

17. Кубрякова Е. С. Концепт.// Краткий словарь когнитивных терминов. – М.: фил.фак. МГУ им. М.В. Ломоносова, 1996.

18. Маслова В. А. Лингвокультурология: учеб. пособие для студентов высш. учеб. Заведений. – М.: изд. центр «Академия», 2001.

19. Степанов Ю. С. Константы. Словарь русской культуры. Опыт исследования. – М.: Школа: «Языки русской культуры», 2001.

20. Воркачев С. Г. Лингвокультурология, языковая личность, концепт. // Филол. науки , 2001, № 1.

21. Бабушкин А. П. Концепты разных типов в лексике и фразеологии и методика их выявления. – Воронеж, ВГУ, 2001.

22. Верещагин Е. М., Костомаров В. Г. Лингвострановедческая теория слова. – ВГК, М., 1980.

23. Воробьев В. В. Лингвокультурология (теория и методы). – М.: изд. РУДН, 1997.