В моей ладони горстка пепла…
(М.Цветаева) (сл.1)
«Дочь Иргиза»-Хадия
(сл.2) Ты-лучший камень в драгоценном перстне
Ты - боль и радость,Ты - о свободе песня! –
это о Хадие Давлетшиной, талантливой писательнице, которой суждено было заложить основу классического башкирского романа, высоко поднять уровень национальной прозы. Наш урок о ней, Хадие Давлетшиной.
вед. (сл.3) Родилась будущая писательница у реки Иргиз в деревне Хасаново Самарской губернии 5 марта 1905 года. Хадия росла стеснительной вдумчивой девочкой. Летом она ходила за ягодами в Сакмарские долины, купалась в Иргизе. А долгими зимними вечерами слушала бабушкины сказки. Эти сказки и оказались теми искорками, которые разбудили у Хадии писательский талант.
Хадия. (сл.4) Дед был муллой, отец - крестьянином-бедняком. Дедушка умер перед самой революцией. Я осталась с глухой матерью и тремя братьями и сестрами младше меня. Я, старшая, к тому времени успевшая окончить первую ступень школы, обязана была стать главой семьи и кормилицей. В 1920 году по совету учителей - коммунистов, которых потом убили, пошла работать учительницей в деревню. В тот год озверелые остатки белых бандитов не давали спокойно продолжить работу в школе. В 1921 году я уехала в Куйбышев, где поступила в татаро-башкирский техникум.
1 вед. Обучаясь в техникуме, Хадия много читает, усиленно изучает русский язык, знакомится с произведениями русских классиков. Здесь же впервые она познакомилась с произведениями М. Горького, который стал ее любимым писателем.
Хадия. (сл.5) На русском языке я прочитала сначала роман М. Горького «Мать». Тогда я не совсем хорошо знала русский язык, поэтому при чтении приходилось заглядывать в словарь в поисках значения отдельных слов. Позже я прочла «Буревестник», «Песню о соколе» и другие его произведения, поняла и полюбила их, что еще сильнее возбудило во мне уважение и любовь к Горькому.
вед. Через много лет она увидит и услышит Горького на I Съезде писателей СССР и на Пленуме правления Союза писателей СССР, куда ее избрали делегатом. (видео, сл.6)
Хадия. (сл.7) В этот период я познакомилась с Губаем Давлетшиным, известным поэтом, командиром красных партизан, вышла за него замуж в 1922 году в Самаре, где он работал в Губкоме
вед. (сл.8) Губай и Хадия были земляками, с одних и тех же берегов Иргиза. По собственному признанию, Хадия с пятнадцатилетнего возраста читала стихи будущего мужа, печатавшиеся в местных газетах. Он представал в ее воображении высоким, красивым, мужественным и очень умным человеком, сама встреча с которым казалась несбыточной мечтой. Они встретились в 1922 году, когда ей было всего 17, а ему - 29 лет и вскоре после первого знакомства поженились.
(сл.9) Представления Хадии о будущем муже не подтвердились. Он оказался отнюдь не великаном, был роста невысокого, плотный, большеголовый, с копной вьющихся русых волос и с тонкими усиками над чувственными губами. Веселый, общительный, Губай был олицетворением жизнерадостности и полноты бытия. В разные годы Губай Давлетшин работал начальником политического отдела зерносовхоза «Зилаир», заведующим научным центром в Уфе, главным редактором Башкнигоиздата, директором Башпединститута, наркомом просвещения республики.
Он внес весомый вклад в развитие башкирской литературы.
Хадия. (сл.10) Перевод мужа на работу в ЦК ВКП (б) в Москву, потом в Уфу, рождение ребенка не дали мне возможности продолжить учебу в техникуме. В 1924 году поступила на Уфимский рабфак, но к весне сильно заболела туберкулезом легких и прекратила учебу. Работала в детском доме им. Худайбердина, который тоже пришлось оставить в связи с обострением болезни легких.
1 вед. После всех неудачных попыток регулярно учиться и работать, Хадия Давлетшина стала работать над собой самостоятельно. Она сумела довольно хорошо изучить русский язык. В 1926 году написала свой первый рассказ «Пионерка Хулукай». Его напечатали в газете «Молодежь Башкирии». Заслуженный успех Хадие Давлетшиной принесла повесть «Айбика», написанная по горячим следам событий, связанных с коллективизацией, а также рассказы, очерки, стихи.
(видео, сл.11) или Чтец читает стихотворение на башкирском языке.
Хадия. (сл.12) Занимаясь литературным трудом, я чувствовала, что мне еще много не хватает в знании общественных наук. Для восполнения этого пробела, в 1935 году поступила на литературный факультет Уфимского педагогического института. Окончила два курса с оценками «отлично». В 1936 году меня избрали депутатом в Совет, членом Ленинского райсовета и делегатом на X съезд Советов Башкирской АССР. Эти последние годы были самыми лучшими годами в моей жизни. Я старалась отдавать все свои силы, чтобы получить знания, оправдать звание советской писательницы и депутата Советов. Была у меня мечта о том, что когда-нибудь одна из моих книг дойдет до Кремля, до Сталина, и он подержит ее в руках, улыбаясь с одобрением...
Но все это оборвалось неожиданно и все пошло кувырком - меня арестовали.
вед. В 1937 году Губай Давлетшин был арестован как «враг народа», в 1938 году расстрелян. Хадия Давлетшина была арестована в ноябре 1937 года как член семьи "врага народа". Имущество Давлетшиных, как и всех «врагов народа», было конфисковано, квартира отобрана. Сама Хадия угодила в предварительный изолятор Уфимской тюрьмы.
(видео, сл.13) (можно читать или смотреть видео)
вед. Из воспоминаний Елены Степановны Журбенко, сидевшей в одной камере с Хадией: «Камера, рассчитанная на десять человек, была напичкана четырьмя десятками женщин. Спали «валетом» - на кроватях и под ними, меняясь в сутки несколько раз. Днем спать и даже сидеть на полу категорически запрещалось. Смрадный воздух, поочередное место у двери и окошка, откуда в расщелину иногда врывалась струйка свежего ветра, вздохнуть которую считалось счастьем... и постоянные вызовы на допрос». кадр
1 вед. (сл.14) Провели узницы в этой камере 13 месяцев. Постановлением Особого совещания от14.11.38 года X. Давлетшина заключена в исправительно-трудовой лагерь НКВД, как член семьи изменника Родины, сроком на пять лет.
Хадию Давлетшину вместе с другими заключенными погрузили в товарный поезд и повезли на запад. Никто не знал куда именно. Поезд тянулся бесконечно долго, в основном по ночам. Днем стояли в тупиках неведомых станций. Поздно вечером сгрузили на станции Потьма, построили в колонну по три в ряд и повели куда-то сквозь густую сосновую тайгу, в сопровождении конвоя и собак.
Потом выяснилось, привели в знаменитые Темниковские лагеря, задвинутые в глухомань мордовских лесов. Прежде там держали уголовников. На смену пришли они, «политические» женщины.
Хадия. (сл.15) С 1938 года нахожусь в Темниковском лагере. Борясь с частыми обострениями болезни, работаю в вышивальном цехе, ударницей, стахановкой. Эта работа дает мне некоторое успокоение совести перед государством, но не дает мне такого удовлетворения, которое я бы имела на свободе от более полезной своей работы.
По воспоминаниям очевидцев с раннего утра до сумерек десятки женщин сидели чуть не уткнувшись лицом к круглой плоскости вышивки,прокалывая пальцы вышивальной иглой. Не даром многие женщины в конце концов теряли зрение, становились непригодными к какой-либо работе. Это были обреченные люди. Тем поразительнее, что Хадия ухитрялась выполнять в таких условиях две и даже три нормы. Ее портрет висел на Доске почета.
2 вед. (сл.16) Даже в условиях сталинского лагеря всем своим поведением, ударным трудом, несмотря на свою хроническую болезнь, она ведет не зековское прозябание-существование, а живет интересами страны, оставаясь патриотом своей Родины.
Из воспоминаний жены писателя Даута Юлтыя Фатимы Гильмановны, которая вместе с Хадией Давлетшиной отбывала заключение: «Присутствие рядом Хадии было для меня большой радостью. Она обладала редким оптимизмом. Бывало в трудные минуты я начинала предаваться панике и чувству безнадежности. А она успокаивала меня, заводила разговор о своей давешней мечте - написать большой роман».
вед. В лагере у Хадии Лутфулловны окончательно вызрел и композиционно выстроился план и замысел будущего романа «Иргиз», здесь он и писался в силу возможности урывками время от времени.
Хадия. В конце 1939 года я решилась написать письмо Берии. В нем я описала свою биографию, начиная с рождения и до ареста. Письмо закончила такими словами: «Прошу вернуть мне свободу, дать возможность отдать всю оставшуюся жизнь и силу на пользу моей родине, отдать делу революции, делу Ленина-Сталина».
1 вед. Ни начавшаяся мировая война, ни отсутствие каких-либо документальных подтверждений вины - ничто не изменило твердолобую позицию сталинских жандармов. Особое совещание НКВД СССР постановило: просьбу оставить без удовлетворения. Башкирской писательнице дали «возможность» благополучно досидеть в Темлаге до окончания пятилетнего срока.
Она вышла из его тяжелых ворот осенью 1942 года совершенно изможденной и больной, мучаясь горловым кровотечением и головными болями, хронический туберкулез развивался катастрофически быстро. Восемь дней добиралась до Уфы, где ее ждали холод, голод, одиночество.
(сл.17)
(сл.18) «Правоохранители, описавшие имущество Давлетшиных на улице Кирова, 5, столь же успешно изгнали из нее глухую мать Хадии - Гюльявгар-апай. С тех пор она ютилась в доме давних приятелей - Башировых. Писатель Хасан Баширов тоже был арестован как «враг народа». Дома остались жена Рахиля с четырьмя детьми. И вот в маленькую комнатушку, заполненную криком и плачем малолетних детей, вселилась Гюльявгар-апай с мешком литературных архивов своей дочери. Сюда же вернулась из лагеря и Хадия. По совету Рахили Башировой, Хадия устроилась ночным сторожем на сельскохозяйственную станцию. Место ночного сторожа помогло Хадие выжить, не умереть, с голода.
(видео, сл.19)
Инсценировка
Хадия. Было раннее хмурое утро. Я сидела на скамейке, дожидаясь директора сельскохозяйственной опытной станции Хамидуллина, чтобы упросить его принять меня в учреждение ночным сторожем. Об этой вакантной должности я узнала совершенно случайно... Я только что прибыла в Уфу после четырехлетнего заключения в лагере. А перед этим больше года провела в изоляторе Уфимской тюрьмы. Я бродила по улицам, несколько раз прошла мимо педагогического института, откуда меня выбросили пять лет назад... В конце концов так утомилась, что упала на первую попавшуюся скамейку и даже задремала.
вед. В это время к ней подошел незнакомый человек, смутный силуэт которого она видела сквозь прикрытые веки, постоял, глядя на нее...
Незнакомец. «Неужели это она? Бросили бриллиант в грязь, топтали грязными ногами... Не смогли! Не испачкали, потому что бриллиант невозможно испачкать никакой грязью. Он останется сверкать». ( с этими словами он осторожно положил на ее плечо шарф и быстро удалился).
Хадия. Я очнулась, хотела его окликнуть, но незнакомец был уже далеко. Мне даже показалось, что все это мне просто пригрезилось. Но вот он, теплый, столь нужный мне шарф! И тогда чистая волна благодарности к людям захлестнула меня...»
Воспоминает директор сельскохозяйственной станции Хамидуллин: «Каждый день поутру мне в глаза бросалась одна и та же картина: наша сторожиха пишет в коридоре за маленьким столиком при тусклом свете. Стол завален бумагами. Чувствовалось, что женщина работала всю ночь напролет, вид у нее был больной, изможденный. Я спросил своего помощника: «Что, сторожиха так грамотна, что без конца пишет? На что она изводит бумагу?» А он мне отвечает: «Это же писательница Хадия Давлетшина роман пишет». После этого мы стали помогать ей по возможности, прежде всего, бумагой, потому что в годы войны бумага была наипервейшей проблемой. Дали ей паек картофелем, который взяли с опытного участка.
1 вед. В дальнейшем Хадие Давлетшиной придется жить на станции Сулия Челябинской области, а последние годы своей жизни она провела в городе Бирске.
... Чуть покосившийся, однако, еще довольно прочно стоящий на каменном фундаменте дом. На мемориальной доске можно прочитать: «Башкирская писательница Хадия Давлетшина проживала в этом доме с 1951 по 1954 годы». Здесь в Бирске знаменитая писательница работала уборщицей. На ней висело клеймо жены «врага народа» и она не могла найти более достойную для себя работу.
(видео, сл. 20) 3 вед. Вспоминает Анна Ивановна Ляпина, работавшая в городской библиотеке Бирска: «Она приходила к нам довольно часто, но мы долгое время не знали, что эта маленькая худенькая женщина - писательница. На ней была поношенная одежда, на ногах - большие стоптанные валенки. Нас удивляли ее заказы - серьезные книги по истории».
вед. (сл.21) Тогда вряд ли кто верил в то, что в городе живет выдающаяся женщина, которой суждено стать гордостью башкирской литературы. Когда она тихо брела по неровным улицам, чуть сутулясь, нагнувшись вперед и опустив голову, на нее никто не обращал внимания. А если и обращали, то не испытывали ничего, кроме легкой жалости. В последние годы она мало разговаривала, была погружена в свои потаенные мысли, вступала в разговоры только с близкими ей людьми. А у нее их было - считанные единицы.
Хадия. Я живу здесь, как на острове. Меня тут никто не понимает, а я и не стремлюсь объяснять. После каждого пребывания в Уфе возвращаюсь подавленая и разбитая.
Болезнь моя резко обостряется. Хочется умереть, руки на себя наложить. Потом говорю себе, это - самое легкое. Не сдавайся, Хадия. Так вот и поддерживаю себя, так вот и живу.
вед. (видео, сл.22) Здесь, в Бирске, Хадия Лутфулловна заканчивает двадцатилетнюю работу над романом «Иргиз», который стал ее главным литературным трудом. Великолепное знание обычаев, быта, национального характера позволили ей нарисовать широкомасштабную картину жизни башкирского народа в переломный момент истории. Вот почему некоторые литературоведы говорили, что роман Хадии Давлетшиной является своего рода энциклопедией народной жизни.
Хадия. (сл.23) Тема моего романа: показать, как жили и боролись малочисленные башкиры, как участвовали в классовой борьбе - между баями и бедняками.
Главный герой романа - Айбулат. Нетрудно уловить перекличку героя романа с рано умершим сыном Хадии Булатом. Она как бы воображала постепенное взросление своего сына, возмужание его как мужчины и как воина. У нее было завидное воображение. Именно поэтому так зримы и узнаваемы ее многочисленные герои.
вед. К сожалению, писательница не увидела свой роман изданным. Никто не хотел печатать рукопись «жены врага народа». С поразительным мужеством и упорством Хадия борется. И именно этот период ее жизни станет подвигом и звездным часом ее судьбы. Именно эта борьба за свое творение слабой и больной женщины может служить примером истинного служения искусству.
(видео, сл.24)
(можно читать или смотреть видео)
Из воспоминаний сотрудников обкома: «Она приходила в обком с пухлой рукописью, завернутой в тряпку. Простаивала часами в надежде, что кто-нибудь из идеологических руководителей снизойдет до нее и пригласит для беседы. Но руководители не снисходили, Хадия-апай уходила в слезах. Отправлялась пешком в город своей ссылки - Бирск. В Союзе писателей, где в руководящих креслах сидели люди, прекрасно знавшие ее, не желали принять участие в ее судьбе.
2 вед. Хадия Лутфулловна обращалась к председателю правления Союза писателей СССР А. Фадееву, к председателю комиссии литератур народов СССР Н.С.Тихонову. Это заставило чиновников обратить внимание на неугомонную уборщицу. Но они отделывались отписками и пустыми обещаниями.
2 вед. (сл. 25) Очевидцы вспоминают, какое раздражение и откровенную злобу вызывали письма и телеграммы из Москвы в связи с жалобами Хадии Давлетшиной. Тем не менее Хадия Лутфулловна продолжала верить и раздражать руководство журнала и Союз писателей письмами и устными обращениями.
вед. Изнурительная, а главное, бесполезная эта переписка шла параллельно с кропотливейшей работой над романом, над каждой его частью. Он был для писательницы не только смыслом жизни, но и самой жизнью. Роман был ее высшей радостью и кровоточащей раной.
(видео,сл. 26)
Из воспоминаний «Она была сколь скромна, столь и одержима. Тяжело больная в последние годы туберкулезом, она могла в любой момент умереть. Но лишь вера в собственные силы позволила ей незадолго до смерти сделать 4 варианта романа.
Хадия. Я предвижу предел своей жизни. Главное успеть сделать то, что можно сделать в это оставшееся время. Но хватит ли сил, вот что меня тревожит.
(сл.27)
1 вед. Хадия Давлетшина умерла 5 декабря 1954 года в Бирске, не дожив 3 месяцев до своего 50-летия.
(видео, сл.28)
Через два года состоялась ее реабилитация. Роман «Иргиз» вышел в 1957 году, спустя три года после смерти автора. Книга распространилась мгновенно. После первого издания последовало второе, он был переведен на русский язык и читался по всей стране.
(сл.29) В 1967 году Хадия Лутфулловна Давлетшина посмертно была удостоена за роман «Иргиз» республиканской премии им. Салавата Юлаева.
(сл.30) « Не зная романа Хадии Давлетшиной нельзя понять действительность башкирского народа» - Л.Соболев
(сл.31) «Создав такой фундаментальный роман о народной жизни, она совершила поистине творческий подвиг» - казахский писатель Сабит Муканов.
2 вед. (сл.32) Каждый лепит свою судьбу сам. Сам кует свое счастье. Но далеко не каждый способен устоять под жестокими ударами судьбы... Хадия Давлетшина не только устояла, но и преподнесла своим современникам, и всем нам, ее потомкам, образец исключительной выдержки и силы духа.
Изнуренная бесконечной борьбой, голодом, холодом, невниманием, а порой и открытой враждебностью, она, тем не менее, выщла победительницей в этой неравной схватке. И ее слова о том, что написанные ее произведения окажутся сильнее ее самой и победят в противоборстве, оказались пророческими».
1 вед. (сл.33) Хадия Давлетшина была истинным патриотом своей Родины. Никакие жестокости и превратности судьбы не смогли заставить ее изменить себе, своим убеждениям.
Судьба писательницы трагична, но трагедия стала и триумфом этой замечательной женщины.
(Видео, сл.34)
