Классный час
на тему:
«Н. М. Карамзин»
[pic]
Любовь к Отечеству
Должна ослеплять нас
И уверять, что мы во всем лучшие.
Цели:
формировать практическое представления о сентиментализме на примере личности Н.М. Карамзина;
проследить развитие чувств, выявить отношение к автору и к происходящим событиям и людям , окружавших его;
оценить мастерство Н.М. Карамзина, писателя и психолога;
формировать понимание нравственно-философских проблем.
Карамзин – автор, оставивший огромное количество текстов. Все, что написано Карамзиным, очень трудно читать, очень трудно осмыслить и запомнить. О нём невозможно рассказать за то время, которое отведено на урок, но его жизнь и творчество стоят того, чтобы быть изученными (в ссылках к уроку размещена биография Карамзина, а также полный перечень написанных им произведений для самостоятельного ознакомления). Карамзин может быть по-разному интересен современному читателю: кто-то найдет в нём что-то для себя, кто-то ничего для себя не найдёт. А так как человек XXI века относится критически ко всему тому, что он читает и слышит о прочитанном, необходимо говорить о Карамзине так, чтобы не пропало естественное любопытство посмотреть на сделанное им в конце XVIII – начале XIX века. «Хвалу и клевету приемли равнодушно» – это сказал Пушкин, и это впрямую относится и к Карамзину – человеку, который в значительной степени некоторое время заменял Пушкину отца.
[pic]
Говоря о том, что Карамзин остается для нас писателем, которого хочется читать, необходимо немного отвлечься и сказать о том, что же вообще привлекает нас в книгах давно ушедших эпох. Что заставляет нас обращаться к текстам, которым может быть более 400 лет? По-видимому, есть какая-то тайна, и в этом смысле книги (и, в первую очередь, Карамзина) реализуют мечту о машине времени, о возможности перенестись в прошлое. Карамзин прожил очень счастливую жизнь, за ним не велось наблюдение полиции (как, например, за другими писателями), поэтому в архивах не осталось никаких протоколов. При жизни Карамзина у него не проводили обыски, за ним не следили, и поэтому те рукописи, которые Карамзин сам не считал нужными хранить, никто после него не хранил. Карамзин, казалось бы, при всей своей счастливой жизни, должен быть писателем, о котором известно все. А получилось как раз наоборот. Он оказался писателем, о котором известно гораздо меньше, чем о протопопе Аввакуме, чьё «Житие» хранилось в тайной канцелярии как документ, подтверждающий совершённое преступление. Карамзин не оставил текстов, подобно тому как оставил их Радищев. Не сохранилось доносов, которые писались бы на Карамзина, не сохранилось никаких вспомогательных документов. Остались только тексты, свидетельствующие о том, что Карамзин чувствовал себя не столько писателем, сколько проповедником, человеком, на долю которого выпала особая роль: поставить Россию в мировой культуре в один ряд с самыми выдающимися и передовыми мировыми культурами Европы. Именно Карамзин в маленькой, без подписи заметке в Гамбургском журнале впервые упомянул о «Слове о полку Игореве» как о памятнике, который можно сопоставить с самыми выдающимися памятниками мировой
культуры.
[link] И, якобы скрывая свое имя от читателя, Пушкин на самом деле его подсказывал знакомым. Это было своего рода загадкой (в общем-то, детской игрой), которая гласила: вместо фамилии я помещаю согласные буквы своей фамилии, а потом переворачиваю их в обратном порядке.
И в результате оказывается, что и Карамзин, и Пушкин, и читатели, и все, кто был причастен к этому литературному делу во времена Пушкина, составляли очень тесный круг. Они все играли в одни и те же игры. И Пушкин в своей эпиграмме, где он изящество и простоту противопоставляет прелестям кнута, продолжает эту самую игру. Что касается эпиграммы Пушкина, то она не публиковалась и не была предназначена для печати. Это была эпиграмма, которую распространяли устно люди близкого круга, и это было то, что мы сейчас называем дружеской подначкой. Это была попытка втянуть старшего товарища, годившегося в отцы и заменявшего отца, в литературную игру. Так вот: всё то, что происходило в узком кругу тех людей, которые составляли литературу на рубеже XVIII-XIX веков, было игрой, но эта игра привела к тому, что стало великой русской литературой XIX века.
