Министерство образования и науки Украины
Севастопольский городской гуманитарный университет
Кафедра дошкольного и начального образования
КОНТРОЛЬНАЯ РАБОТА
по курсу «Литература для детей дошкольного возраста»
Вариант 5. Тема: «Парадокс и нонсенс в детской литературе»
Выполнила: Чернявская А. М., студентка гр. ДН2 ППФ СГГУ
Проверила: Попова И. И, к. п. н., доцент каф. ДиНО
г. Севастополь, 2014
Содержание
3
4
6
8
9
13
14
Введение............................................................................................................
Определение парадокса, нонсенса и способы (формы) их проявления в художественном произведении..........................................
Парадокс и нонсенс в «Алисе в Стране Чудес» Л. Кэрролла и «стилизация» детского мышления............................................................
Парадокс и нонсенс в сказках К.И. Чуковского: соединение двух источников для мимесиса: детской речи и традиции нонсенса Л. Кэрролла......................................................................................................
Игра-парадокс в произведениях обэриутов и поэтов-юмористов 80-90-х гг. XX в...............................................................................................
Заключение........................................................................................................
Список литературы...........................................................................................
Введение
Нонсенс демонстрирует непредсказуемость жизни, ее непостижимость при помощи традиционной логики, ее свободную игру. Он восходит к фольклору и занимает едва ли не ведущее место в литературе для детей и в детских играх. Дети свободны по определению, у них нет груза жизненного опыта, для них мир нонсенса – естественная среда обитания, а жизнь – праздник свободы, если взрослые у них этот праздник не отнимают. Они наслаждаются всякими игровыми стишками, считалками, и чем они бессмысленнее, тем лучше.
Тема нонсенса далеко не однозначна. Но трудно претендовать на полный ее обзор. Меня в этой теме особенно привлекает комический нонсенс как инструмент раскрепощения, отрицающий логику причинно-следственных и других привычных связей.
На сегодняшний день отечественных теоретических литературоведческих работ, посвященных нонсенсу, крайне мало. Нонсенс обычно упоминается вскользь в работах, посвященных абсурду (О.Буренина, Е.Доценко). Единственной теоретической работой, непосредственно посвященной нонсенсу, который, однако, определяется как «английский классический абсурд», является работа Е. Клюева, представляющая собой «теоретико-литературное исследование», которое вносит вклад в разработку теории текста. Что касается творчества основоположников нонсенса, то произведения Л.Кэрролла на сегодняшний день проанализированы довольно полно, чего нельзя сказать о творчестве обериутов. Несмотря на теоретическую неосвоенность нонсенса отечественным литературоведением, в последнее время он все чаще привлекает к себе внимание переводчиков-практиков, которые также создают теоретические работы.
Цель нашего исследования: раскрыть сущность явления нонсенса в детской литературе на примере произведений Л. Кэролла, К. И. Чуковского и обериутов.
Задачи исследования:
1. Дать определение парадокса, нонсенса, осветить способы (формы) их проявления в художественном произведении.
2. Раскрыть парадокс и нонсенс в «Алисе в Стране Чудес» Л. Кэрролла и явление «стилизации» детского мышления.
3. Раскрыть парадокс и нонсенс в сказках К. И. Чуковского: соединение двух источников для мимесиса: детской речи и традиции нонсенса Л. Кэрролла.
4. Осветить игру-парадокс в произведениях К. И. Чуковского и обэриутов; обэриутов и поэтов-юмористов 80—90-х гг. XX в.
Методы исследования: анализ теоретической литературы по теме.
Определение парадокса, нонсенса и способы (формы) их проявления в художественном произведении.
Нонсенс как литературный феномен развился в Англии, особенно в викторианскую эпоху, в конце XIX века. Нонсенс — это своеобразный «уход», отклонение от логической линии в сторону абсурда и «освобождение от внутренних оков» [4]. Итак, произведение в жанре нонсенса представляет абсурд, в котором автор, как бы играючи, создает невероятные персонажи и ситуации, вызывающие в сознании читателя самые разные образы, сочетание которых может создавать комический эффект; или «нонсенсное» произведение представляется в стихах, в которых автор, работая над звучанием слов, меняет их, или комбинирует слова на базе больше звучания, чем смысла, придумывает язык, вызывая этим неожиданную подборку слов.
Парадокс - суждение, резко противоречащее здравому смыслу, но глубокое по значению [5]. Он обладает чертами оригинальности, дерзости и остроумия. Парадоксом можно назвать рассуждение, которое доказывает не только истинность, но и ложность некоторого суждения, т. е. доказывающее как само суждение, так и его отрицание. Другими словами, парадокс – это два противоположных, несовместимых утверждения, для каждого из которых имеются кажущиеся убедительными аргументы [11].
Нонсенс также искусство двойственное, неоднозначное во многих отношениях. С одной стороны, оно представляется смелым, даже можно сказать бунтарским, с другой, это искусство ограниченное (исторически, географически и даже этнически). Целевая аудитория нонсенса – дети, но он оказывается не менее интересен и взрослым. Причиной чего чаще всего называют «интеллектуальный характер нонсенса» [3;77]. Слово нонсенс (лат. non sensus) переводится как отсутствие смысла, но, на наш взгляд, в литературном нонсенсе всегда есть смысл, только он скрыт и завуалирован.
Отличительным признаком нонсенса является его игровой характер. Игра определяет в этом искусстве почти все: героев, сюжет, форму произведения, его языковые и стилевые особенности. Даже само художественное произведение становится игрушкой и для читателя, и для автора. Лир Э. и Кэрролл Л. играют не только со своим родным языком, со своими героями, но и со всем произведением в целом и даже с читателем. Они часто задают ему загадки, но не подсказывают и не дают на них ответов [10]. Именно поэтому подобная поэзия находит такой живой отклик в детской аудитории. Игра – естественная среда обитания ребенка. Для него – это та сфера, в которой он может проявить себя, свои знания настоящей жизни, проверить или осознать какие-то законы окружающего его мира.
Парадокс и нонсенс в «Алисе в Стране Чудес» Л. Кэрролла и «стилизация» детского мышления.
За шесть лет до того, как сказка облеклась в слова, Кэрролл записал мысль, которая проясняет, но не раскрывает полностью вдохновенную тайну мира книг об Алисе: «Мы часто видим сон и ничуть не подозреваем, что он – нереальность. «Сон – это особый мир», и часто он так же правдоподобен, как сама жизнь» [7]. О своих произведениях писатель говорил так: «Какой бы смысл ни находили в книге, я его приветствую – в этом ее назначение». Отсюда можно вывести причину интереса к творчеству Льюиса Кэрролла и заключается она в том, что отсутствие смысла еще не показатель того, что его нет. Льюис Кэрролл по-своему взглянул на проблему. Он дал возможность абсурду проникнуть в произведения и показал парадоксальность наших суждений о жизни.
Как отмечает Н. М. Демурова [3], исследователь и комментатор ряда произведений нонсенса, книги Кэрролла поначалу вызвали недоумение, и только к середине XX века их оценили как новаторские произведения, изменившие представления о возможностях детской литературы. Назидательность и сентиментальность уступили место смеху и игре. Обнаружилось также, что находящийся на поверхности приключенческий слой сюжета скрывает под собой другой, предназначенный не для ребенка, а для взрослого образованного читателя. Обе книги на каждом из уровней пронизывает игра в нонсенс. Эта языковая игра состоит в борьбе двух тенденций – к упорядочению (порядку) и разупорядочению (беспорядку), – не приводящей к победе ни одной из них и потому не имеющей конца. Достаточно вспомнить сцены игры в крикет и суда. Отсутствие логики и здравого смысла приводит к абсурду: из-за столь частого желания королевы снести всем голову с плеч, на поле не остается ни одного игрока, в суде Алиса виновата уже в том, что “непозволительно возвысилась над другими лицами”, королева намерена сначала казнить, а потом вынести приговор.
На протяжении всего приключения автор говорит о том, что Алисе всё кажется смешным и нелепым, порой глупым и совершенно непонятным. Например, в главе III «Бег по кругу и длинный рассказ» Кэрролл пишет: «Вся эта церемония показалась очень смешной, но вид у всех был такой серьезный, что она не посмела засмеяться» [6]. Или в главе IV «Билль вылетает в трубу»: «Как странно, что я у Кролика на побегушках!» [6]. Или же в главе V «Синяя гусеница даёт совет»: «Как удивительны все эти перемены! Не знаешь, что с тобой будет в следующий миг...» [6]. Такое восприятие происходящего Алисой обусловлено именно тем, что в её повседневности такие вещи произойти не могут – никто не будет выполнять приказы Белого Кролика, никто не сможет стать в несколько раз больше или меньше от кусочка гриба и прочее. Но дальше, а именно в главе VI «Поросенок и перец», героиня уже перестаёт сильно поражаться происходящему, и когда Чеширский Кот исчез у неё на глазах, «Алиса не очень этому удивилась - она уже начала привыкать ко всяким странностям» [6]. Здесь уместным будет снова обратиться к статье «Повседневность и литература», где автор пишет о том, что «повседневность является частью жизни индивидуума, она возникает как результат «оповседневливания», которому противостоит процесс «преодоления повседневности»» [9]. Попадая в сказку, Алиса, во-первых, преодолевает собственную повседневность: она пытается отстраниться от неё, ибо законы реального мира в мире иллюзорном не имеют никакой силы, и, абстрагируясь от них, Алиса получает шанс приобщиться к «чужой» повседневности. Во-вторых, она подвергается «оповседневниванию»: жители фантастического мира, события, реалии – всё наполнение Страны чудес, демонстрируя свой мир «чужой» героине, постепенно втягивают её в свою повседневность, и Алисе этот мир уже не кажется очень непривычным и далёким. В-третьих, процессу «оповседневнивания» противостоит процесс «преодоления повседневности» сказочной страны – процесс, обратный «оповседневниванию». Героиня всё же остаётся носительницей «своей» повседневности и отмечает абсурдность и непривычность мира, в который она попала.
Алиса не может стать частью Страны Чудес, принять законы и правила этого мира потому, что он слишком не похож на реальный мир, привычный для неё: повседневности двух миров оказываются диаметрально противоположными. Конфликт заканчивается тем, что героиня возвращается в свою повседневность, такую близкую и понятную, а сказочные герои остаются в своей, где всё для них так же близко.
Стилизация - нарочито подчеркнутая имитация оригинальных особенностей определенного стиля или особенностей языка определенной социальной среды, исторической эпохи в художественном произведении [2]. Т. к. Л. Кэрролл был ученым, автором ряда работ по математике и математической логике, создателем новых шахматных правил, в сказках об Алисе он замаскировал исповедальные моменты, а также свои научные, нравственные и философские наблюдения и размышления.
Парадокс и нонсенс в сказках К.И. Чуковского: соединение двух источников для мимесиса: детской речи и традиции нонсенса Л. Кэрролла.
Традиция литературы абсурда, нонсенса была продолжена К. И. Чуковским в его стихотворных сказках, соединяющих в себе «портретирование» образной речи детей и пародию на взрослую художественную литературу, на современную ему поэзию, а также на сказочно-фольклорную традицию.
Его детская поэзия вообще и сказки в частности, были созданы не без влияния английской детской поэзии, в основе которой лежит нонсенс. Многие русские читатели, выросшие на сказках Чуковского, часто и не догадываются о том, насколько тесно эти сказки связаны с теми стишками, которые слушают и читают англоязычные малыши.
Они воспринимают его сказки именно как нонсенс. Их глазами английские детские песенки, которые переводил Чуковский, например, «Барабек», «Скрюченная песня» и «Котауси и Мауси», и его собственные сказки - это примерно одно и то же - яркие примеры жанра нонсенса, который так любим англоязычными читателями за его абсурдность, за мир «вверх тормашками». Для детей младшего школьного возраста Чуковский пересказал древнегреческий миф о Персее. Тенденция к «сворачиванию» нонсенса очень хорошо видна в переводах Чуковским английских абсурдных песенок. Чуковский всегда стремится как-то объяснить, почему что-то оказалось перепутанным.
Сказки Чуковского отражают действительность в обобщенной и отвлеченно-условной форме. Форма и содержание его сказок составляют органическое единство: причудливому сказочному содержанию у Чуковского отвечают столь же причудливые сказочные средства.
4. Игра-парадокс в произведениях обэриутов и поэтов-юмористов 80—90-х гг. XX в.
Традиции нонсенса нашли яркое отражение в поэзии обэриутов. Даже название группы, аббревиатура ОБЭРИУ, по мнению авторов, должна восприниматься читателем как знак бессмыслицы и нелепицы. Своей творческой задачей они поставили создать «реализм необычайного». Исходной точкой провозглашалось детское видение мира: «Ребёнок мудр, потому что он не знает условных, привнесённых в жизнь порядков». Приход поэтов группы «ОБЭРИУ» в детскую литературу не был случаен. Причина заключалась в сближении их исканий с алогизмом детской жизни [1].
К созданию своего стиля обэриуты шли от «реального» понимания таких феноменов, как движение, мышление, память, воображение, речь, зрение и слух. В каждом явлении они обнаруживали некий сдвиг, неточность, ускользание от «правильности», т.е. реальность открывалась обэриутам как царство абсурда. В стихах Хармса крутится забавный абсурдный мир, где все наоборот: кашу не ели, а пили, шли задом наперёд, а непонятное нечто «чирикало любезно…». Эстетическое значение стихов обэриутов — в мощном напоре праздничного настроения, в карнавальной отмене условностей. Фольклорный детский перевёртыш выступает в качестве манифеста нового отношения к Слову. Раскованность, граничащая с озорством, любовь к художественной игре стала основой поэзии таких «шестидесятников», как В. Берестов, И. Токмакова, Р. Сеф, Г. Сапгир, Ю. Мориц, Э. Успенский, В. Голявкин, Г. Цыферов [8].
Поэты со своими странными стихами многим казались сумасшедшими. Но эти стихи очень нравились и до сих пор нравятся детям. Конечно, идея о текучем состоянии мира была неизвестна маленьким читателям. Но вот порезавшая лапу кошка, которая «отчасти идёт по дороге, отчасти по воздуху плавно летит» с помощью воздушных шариков, была всем понятна и симпатична: хоть и странным нелогичным образом, но восстанавливалась справедливость: кошке было не больно. До Д. Хармса никому не приходило в голову назвать самовар, неодушевлённный предмет, по имени и отчеству. А в одном из первых стихотворений, которое поэт принёс в только что созданный детский журнал «Ёж», появился добрейший Иван Иваныч Самовар, «трёхведёрный Самовар», очень мудрый и справедливый: всех он чаем напоил, а вот Серёже не досталось: «лежебокам не даёт». С восторгом дети читают стихотворение Ю. Владимирова «Барабан». Они просто наслаждаются удивительным ритмом стиха: «Кто продырявил барабан, барабан? Кто продырявил старый барабан? Барабанил в барабан барабанщик наш, Барабанил в барабан тарабарский марш». Юрий Владимиров продемонстрировал чудеса стихотворства в небольшом стихотворении «Барабан», употребив сорок пять однокоренных слов. Текст буквально громыхает барабанным громом. Цель виртуоза — передать текучесть звуков, образующих речь.
Бесстрастно и педантично анализировали обэриуты реальные или ими же вымышленные «случаи». Может быть, поэтому их творчество оценивалось читателем, воспитанным в консервативных традициях, как «жестокое» или находящееся вне этики. Обэриуты по-своему решили весьма трудную в детской литературе проблему иронии (известно, что из всех видов комического дети позднее всего воспринимают именно иронию): в частности, Хармс позволил себе смеяться над нравственно-дидактическими штампами детской литературы, над педагогикой в картинках.
Элемент занимательности и неожиданности, который способен заинтересовать ребёнка и исподволь научить его чему-нибудь полезному, всегда присутствует в стихах и прозе Э. Успенского. Во многом, как ритмически, так и содержательно, стихи Успенского ориентированы на литературные и фольклорные традиции. Принцип перевёртышей лежит в основе стихотворения «Память» («Ехал кактус на окне,/ Вёл старушку на ремне,/ А собачка в это время / Мыла Ваню на коне...»). В стихотворении «Рыжий» радостная нелепица абсурдных обвинений («Рыжий! Рыжий! Конопатый! / Убил дедушку лопатой!») создаёт особую смеховую стихию, способную снять всё негативное, что несёт ребёнку его несколько нестандартная внешность. Сказки-потешки Успенского («Жил-был один слонёнок», «Пластилиновая Ворона») нагромождают одно явление на другое, нарушая привычные связи, расширяют мир ребёнка, делая его открытым для фантазий.
Б. Заходер — поэт с особым, игровым отношением к Слову. Ассоциации, каламбуры, перевёртыши, логические игры рождаются будто на бегу и застывают в стихах: «Под собой не чуя ног, / Скачет резвый рапунок». (Этот загадочный конёк ведёт родословную от пушкинской строки: «И умер бедный раб у ног».) В речевой памяти ребёнка появляется маленький рапунок, а в стихах Заходера, в его Вообразилии живут и большие рапуны, а ещё Кавот и Камут, южный Ктототам. Из-за опечатки в слове меняются местами Кит и Кот. Герои переводных произведений Б.Заходера — Мэри Поппинс, Питер Пэн, Алиса и, конечно, Винни-Пух — давно стали частью русской детской культуры.
Детская литература последнего десятилетия также активно обращается к жанру нонсенса. Это так называемая игровая литература.
Заключение
На основании анализа и изучения лингвистической и периодической литературы, мы можем сделать следующие выводы:
Нонсенс – литературный жанр, который предполагает отклонение от логической линии в сторону абсурда на основе создания невероятных ситуаций, персонажей или скрупулёзной работы над звучанием слов.
Парадокс – два противоположных, несовместимых утверждения, для каждого из которых имеются кажущиеся убедительными аргументы.
Отличительный признак нонсенса – его игровой характер. Целевая аудитория – дети (в основном) и взрослые.
В «Алисе» Л. Кэрролла нонсенс представлен в борьбе двух тенденций – к упорядочению и разупорядочению, не приводящей к победе ни одной из них и потому не имеющей конца.
Средствами стилизации писатель замаскировал свои наблюдения и размышления.
Творчество К. И. Чуковского основано на традициях английского нонсенса.
Обэриуты посвятили свое творчество поиску алогизма детской жизни.
Исследователи отмечают, что если относиться к нонсенсу слишком серьезно, как в случае с авангардистами, мы потеряем комизм, останется только абсурд, и произведение в жанре нонсенса станет абсолютно скучным.
Список литературы:
Веселова К. Знакомство с жанром нонсенса как средство приобщения дошкольников к чтению. Режим доступа: URL: http://sno.nekrasovspb.ru/publ.php?event=3&id=152
Горкин А. П. Литература и язык. Современная иллюстрированная энциклопедия/Под редакцией проф. Горкина А. П. — М.: Росмэн. – 2006. – 432 с.
Демурова Н.М. Льюис Кэрролл: очерк жизни и творчества. – М.: 1979 – 200 с.
Колоннезе Дж. Нонсенс как форма комизма/Логический анализ языка. Языковые механизмы комизма. – М.: Изд-во "Индрик". – 2007 – с. 254-262.
Константинов Ф. В. Философская Энциклопедия. В 5-х т. – М.: Советская энциклопедия. Под редакцией Ф. В. Константинова. – 1970 – 740 с.
Кэрролл, Льюис. Алиса в стране чудес: Сб./Л.Кэрролл; Пер. с англ. Н. М. Демуровой. – М.: АСТ. – 2003. Режим доступа: URL: [link]
Шадрин Д. А. Логика: конспект лекций. – М.: Эксмо. – 2008. – 37 с.
