Муниципальное казенное образовательное учреждение
Шадринская средняя общеобразовательная школа
Творческий проект
Алан Милн и все-все-все!
Исполнители: Бабикова Алёна,
Гурьева Екатерина,
Тихонова Елизавета,
Шахова Карина,
2 класс.
Руководитель: Прыткова М.А.,
учитель начальных классов.
с. Шадринка
2013г.
Содержание.
Введение стр. 2
Биография Алана Милна стр. 3- 4
Биография Кристофера Робина Милна стр. 6 - 10
Стихи Алана Милна стр. 11 – 36
Сказки Алана Милна стр. 37 - 43
Цитаты из сказки Алана Милна "Винни Пух" стр. 41
Памятники литературным героям стр. 45
Заключение стр. 46
Приложение стр.
ВВЕДЕНИЕ.
Всем, всем, всем, маленьким и взрослым, россиянам и жителям многих стран знаком неунывающий медвежонок Вини-Пух и его друзья.
Откуда пришел к нам этот удивительный герой?
Кто автор произведений о Винни-Пухе и его друзьях?
Задавшись этим вопросом, мы приступили к работе над проектом «Вини-Пух и все-все-все»…
Мы познакомились с биографией английского писателя Алана Милна.
И узнали, что 18 января 2012 года исполнилось 130 лет со дня рождения Алана Милна, английского писателя, известного, прежде всего, как автора истории о медвежонке Винни-Пухе. Истории, которые он сочинял для своего сына, стали самыми успешными произведениями автора, но у "винни-пуховой" славы оказалась и оборотная сторона. Сейчас мало кто вспоминает о том, что Милн написал что-то еще, кроме детских рассказов, современники же писателя восхищались его пьесами, которые с успехом шли на крупнейших сценах Великобритании и США, а критики хвалили, например, его детективный роман "Тайна красного дома", в прошлом году переведенный на русский язык.
Узнали о жизни Кристофера Робина Милна, сына Алана Милна.
Прочитали стихи Алана Милна.
Посмотрели мультипликационный фильм о Вини-Пухе, созданный российскими мультипликаторами.
Сравнили российский мультфильм «Вини-Пух и все-все-все» с историей Уолта Диснея.
АЛАН МИЛН.
А́лан Алекса́ндр Милн (англ. Alan Alexander Milne) (18 января 1882 — 31 января 1956) — английский писатель, автор повестей о «медведе с опилками в голове» — Винни-Пухе.
Родился в лондонском районе Килбёрн. Принимал участие в Первой мировой войне. Много лет был сотрудником английского юмористического журнала «Панч». Сочинять истории о Винни-Пухе Милн начал для своего сына Кристофера Робина Милна (1920—1996). До выхода в свет книг о Винни-Пухе Милн уже был довольно известным драматургом, однако успех Винни-Пуха приобрёл такие масштабы, что другие произведения Милна сейчас практически неизвестны.
Милн родился в Лондоне. Он учился в небольшой частной школе, владельцем которой был его отец, Джон Милн (John Vine Milne). Одним из его учителей в 1889—1890 был Герберт Уэллс.
Затем поступил в Вестминстерскую школу, а потом в Тринити-колледж Кембриджа, где с 1900 по 1903 год изучал математику. Будучи студентом, он писал заметки в студенческую газету «Grant». Обычно он писал вместе со своим братом Кеннетом, и они подписывали заметки именем АКМ. Работы Милна были замечены, и с ним стал сотрудничать британский юмористический журнал «Punch», впоследствии Милн стал там помощником редактора.
Милн участвовал в Первой мировой войне в качестве офицера британской армии. Позже он написал книгу «Мир с честью», в которой осуждал войну.
В 1913 году Милн женился на Дороти де Селинкурт, в 1920 году у них родился единственный сын — Кристофер Робин Милн.
После окончания учебы в Кембридже Милн некоторое время работал как журналист и внештатный автор, тогда же начал писать для юмористического журнала "Панч" (Punch). В 1905 году опубликовал свою первую книгу под названием "Любовники в Лондоне" (Lovers in London), которую критики посчитали весьма неудачной. Позже Милн выкупил права на эту книгу за 5 фунтов, чтобы предотвратить переиздание книги, когда он станет знаменитым писателем.
После провала своей первой книги Милн не публиковался более 10 лет. В 1917 году он издал сказку "Когда-то, давным-давно..." (Once on a Time), в это время он работал ассистентом редактора в журнале "Панч". В 1921 году - комедийную пьесу "Мистер Пим проходит мимо" (Mr. Pim Passed By), ставшую, пожалуй, самой популярной из более чем тридцати драматических произведений автора. В 1920-е годы пьеса была поставлена в Манчестере, Лондоне и Нью-Йорке. В тот период критики сравнивали пьесы Милна с произведениями Бернарда Шоу. Газета The Chicago Tribune после премьеры в Чикаго, писала: «Эта пьеса ставит под угрозу репутацию Бернарда Шоу, так как она раз в пятьсот лучше «Дома, где разбиваются сердца».
"Тайна красного дома" (The Red House Mystery) - единственный детективный роман Милна, хотя автор, по его собственным словам,
приводящимся в предисловии к одному из изданий, "питал страсть к детективам". В центре сюжета, как и положено, расследование "чисто английского" убийства: во время небольшого приема в загородном доме убивают брата хозяина, за расследование берется один из гостей, с удовольствием примеривший на себя роль Шерлока Холмса. Книга впервые была опубликована в апреле 1922 года и при жизни Милна переиздавалась несколько раз, а американский критик Александр Вулкотт назвал ее "одной из трех лучших детективных историй всех времен".
В 1920 году у Алана Милна и его жены Дороти родился сын – Кристофер Робин. Из историй и стихов, которые Алан сочинял для сына, в 1924 году родилась книга детских стихов "Когда мы были совсем маленькими" (When We Were Very Young), у которой три года спустя появилось продолжение "Теперь нам шесть" (Now We Are Six). В книге "Когда мы были маленькими" впервые появляется стихотворение о медвежонке ("Teddy Bear"), посвященное тому самому игрушечному медведю, который прославит имя Милна. Иллюстрировал оба издания Эрнест Говард Шепард – художник, нарисовавший знаменитый образ Винни-Пуха. Некоторые из стихотворений позже были положены на музыку, и сейчас это уже "ставшие классикой" детские песни.
В 1934 году Милн, убежденный пацифист, издал книгу "Мир с честью" (Peace With Honour), в которой прозвучал пылкий призыв к миру и отказу от войны (Милн был участником Первой мировой войне).
В том же 1934 году к власти в Германии пришел Гитлер, и страна вышла из Лиги Наций, а Италия и Япония стали милитаристскими.
Книга стала поводом для серьезной полемики. Читатели писали Милну письма, а сам он вступил в спор с другим драматургом и критиком Томасом Элиотом, убежденным, что есть на свете вещи страшнее войны и то, за что стоит сражаться. Со временем Милн изменил свое мнение и в двух своих памфлетах, написанных в 1941 году, уже во многих вещах соглашался с Элиотом. Это, в свою очередь, вызвало возмущение других пацифистов, посчитавших, что Милн отрекся от собственных же идеалов.
В 1939 году Алан Милн написал свою автобиографию под названием "Уже слишком поздно" (It's Too Late Now), главной мыслью которой стал тезис о том, что черты характера человека в значительной мере определяются наследственностью и воспитанием. Такой итог Милн подводит для самого себя, как бы говоря, что ему "уже слишком поздно" пробовать стать кем-то другим, и одновременно жалуется на то, что книги про Пуха затмили другие его работы.
Последним роман Милна "Хлоя Марр" (Chloe Marr) был опубликован 1946 году. В центре сюжета жизнь лондонской красавицы, загадочной и недостижимой для окружающих ее мужчин. Повествование Милн ведет от лица других персонажей, рассказывающей о Хлое после ее смерти. И хотя в последующие десять лет до своей смерти он продолжал писать, ничего из его более поздних работ уже не вышло в свет.
Произведения.
Винни-Пух (англ. Winnie-the-Pooh)
Дом на Пу́ховой опушке (англ. The House at Pooh Corner)
Переведены на русский язык — без двух глав оригинала — под общим названием «Винни-Пух и все-все-все» Б. В. Заходером
Сказки.
Принц кролик
Принцесса-Несмеяна
Обыкновенная сказка
Когда-то давным-давно…
Баллада о королевском бутерброде
Рассказы.
Истина — в вине (In vino veritas)
Рождественский рассказ
Потрясающая история
Грёзы мистера Файндлейтера
Рождественский дед
Перед потопом
Столик у оркестра
Ровно в одиннадцать
Портрет Лидии
Река
Взлёт и падение Мортимера Скрайвенса
Пруд
Иванов день(24 июня)
Слово об осени
Не люблю шантажистов
Истории счастливых судеб
Романы.
Любовники в Лондоне (англ. Lovers in London, 1905)
Когда-то, давным-давно… (англ. Once on a Time, 1917)
Мистер Пим (англ. Mr. Pim, 1921)
Тайна Красного дома (англ. The Red House Mystery, 1922)
Двое (англ. Two People, 1931)
Очень недолгая сенсация (англ. Four Days' Wonder, 1933)
Хлое Марр (англ. Chloe Marr, 1946)
КРИСТОФЕР РОБИН МИЛН.
Кристофер Робин Милн (англ. Christopher Robin Milne) (21 августа 1920 — 20 апреля 1996) — мемуарист, сын английского писателя Алана Александра Милна, ставший прототипом Кристофера Робина в сборнике рассказов про Винни-Пуха.
Детство.
Кристофер Робин родился на Мэллорд-стрит в Челси в 8 часов утра в семье писателя Алана Милна и его жены Дороти. Родители думали, что родится девочка и заранее придумали ей имя Розмари. «Мы действительно больше хотели, чтобы была Розмари, но я надеюсь, что мы будем просто счастливы с этим джентельменом», — скажет Алан спустя несколько дней после рождения сына Бидди Уорену. Когда же выяснилось, что родился мальчик, Алан и Дороти решили назвать его Билли, но потом передумали, так как это имя, по их мнению, звучало неофициально. В итоге они решили дать ребёнку два имени, по одному от каждого родителя. И хотя официально мальчик был назван Кристофером Робином, родители часто называли его Билли. Когда мальчик начал говорить, у него не получалось правильно выговорить свою фамилию Милн, и вместо этого выходило Мун. Из-за этого родители часто называли его даже, как Билли Мун. Став постарше, мальчик часто представлялся только первой половиной имени — Кристофер.
Подлинные игрушки Кристофера Робина: Иа-Иа, Кенга, Пух, Тигра и Пятачок.
На свой первый день рождения он получил в подарок «медвежонка Тэдди» фирмы «Фарнелл» (англ. Alpha Bear), которого он назвал Эдвардом. Этот игрушечный медведь не только стал постоянным спутником мальчика, но и наряду с реальной медведицей Винни, которую Милны видели в лондонском зоопарке, в конечном счете послужил вдохновением к созданию главного героя книг про Винни-Пуха. Игрушечный медведь был приблизительно в два фута высотой, имел светлую окраску и у него часто выпадали глаза.
Как это было принято в то время в состоятельных семействах и высшем сословии, к мальчику была приставлена няня — Оливия Ренд-Брокуэлл (в стихотворении А. Милна «Королевский дворец» она названа Элис)[1] — и, как следствие, его детство протекало так же, как у большинства детей этого круга: общение с родителями ограничивались лишь краткими моментами после завтрака, во время чая и вечером, перед сном. Став постарше, он стремился проводить с родителями больше времени, но поскольку Алан и Дороти сами проводили свободное время порознь, Кристофер был какое-то время с папой, какое-то — с мамой. Хотя Алан к моменту рождения сына утратил интерес к ортодоксальному христианству и Кристофера так никогда и не крестили, он разрешил Оливии дать мальчику религиозное воспитание.
Общение с отцом стимулировало интерес Кристофера к математике и крикету, а также к пацифизму. Хотя Кристофер был весьма умён для мальчика своего возраста, сам он позднее критически отзывался о своих умственных способностях. Говорили, что мальчик мог запросто решить сложную математическую задачу, но потерпеть неудачу при попытке решить простую. Его природная застенчивость в конечном итоге привела к тому, что интерес к крикету со временем сник, а любовь к математике растаяла, когда он поступил в Кембридж. И хотя в своих письмах Кристофер указывает, что Алан не умел хорошо ладить с детьми и сам он с отцом в детстве близок не был, в подростковые годы отношения Алана с сыном были весьма близкими и сам Кристофер позже вспоминал тот период своей жизни с ностальгией. При общении с мамой у него обнаружились способности к ручной работе. Мальчик получил набор инструментов, с помощью которых занимался своим любимым (в возрасте 7 лет) занятием — разборкой и сборкой замка на двери детской. К десяти годам он разобрал большие часы с маятником и переделал своё игрушечное духовое ружьё, которое теперь могло стрелять «настоящими» зарядами. В раннем детстве волосы Кристофера были каштановыми, из-за чего его тёзка в диснеевских экранизациях всегда изображён брюнетом. По мере взросления волосы Кристофера начали светлеть, как у Алана.
Близким другом детства Кристофера была Анна Дарлингтон, которая была на восемь месяцев его старше. Анна с Кристофером стали героями нескольких стихотворений в сборнике «Теперь нам шесть» (англ. Now We Are Six). Как и у Кристофера, у которого был медведь Эдвард, у Анны также была любимая игрушка — обезьянка Джамбо. Осталось неизвестным, собирался ли Алан ввести Джамбо в качестве персонажа в книги о Винни-Пухе.
Школьные годы.
В детстве Кристоферу нравилось помогать отцу в создании его книжного творчества. Помимо Винни-Пуха он также стал протипом нескольких героев стихотворений в сборниках «Когда мы были совсем маленькими» (англ. When We Were Very Young) и «Теперь нам шесть», который написал Алан. Один раз Кристофер организовал для своих родителей небольшую игру, в которой воспроизвёл несколько историй с его героем и его друзьями. Вплоть до того, как он пошёл в школу, Кристоферу, по его собственным словам, «вполне нравилось быть Кристофром Робином и быть известным», однако, в независимой лондонской школе Гиббса, в которую он поступил в 1929, над ним начали издеваться одноклассники, которые дразнили его цитатами из книги и особенно из стихотворения «Vespers», где была такая строчка «Hush! Hush! Whisper who dares! Christopher Robin is saying his prayers» (рус. Тихо! Тихо! Кто смеет шептаться! Кристофер Робин молится). Вполне вероятно, что здесь злую шутку сыграло религиозное воспитание Оливии.
В результате Кристофер вырос чуть ли не с ненавистью к той славе, которую привлекло к нему творчество отца.
В 9 лет Кристофер перешёл в другую независимую школу для мальчиков Стоуи в Бакингемшире, где начал заниматься боксом, чтобы давать отпор на колкости одноклассников. В 1939 он выиграл стипендию на изучение английского языка в Тринити-колледже в Кембридже.
Дальнейшая жизнь.
Когда началась Вторая мировая война, Кристофер прекратил свои занятия и попытался вступить в ряды английской армии, но не прошёл медицинскую комиссию. Тогда его отец, используя своё влияние, добился, чтобы Кристофера зачислили инженером во второй учебный батальон Корпуса Королевской Инженерии. В июле 1942 Кристофер, получив звание офицера, был сначала отправлен на Средний Восток, а потом — в Италию. Но, даже служа за границей, Кристофер привлекал к себе внимание как сын Милна и поэтому ещё больше возненавидел творчество отца, так как считал это эксплуатацией своего детства. Кристоферу очень понравилась Италия, ему даже довелось увидеть последнее извержение Везувия. Здесь же у него случилась первая юношеская любовь — к итальяно-австрийке Гедде из группы ополченцев. Девушка училась в Веницианском университете, где изучала английский и выучила его, фактически, благодаря Кристоферу, который, в свою очередь, поднаторел в итальянском. Во время итальянской кампании Кристоферу ранило голову шрапнелью во время бомбардировки моста, который он строил. И хотя это серьёзно не сказалось на его здоровье, но спустя 50 лет в его мозгу были обнаружены маленькие частички металла. Будучи после этого освобождённым от обязательств в армии, Кристофер вернулся в Кембридж, но перед этим успел признаться Гедде в любви и обещал вернуться к ней. Но, когда он вернулся спустя шесть месяцев, их роман постепенно сошёл на нет. Последнее письмо от Гедды, в котором девушка поздравила его с помолвкой, он получил в 1948 году. Закончив обучение, Кристофер получил диплом бакалавра третьей степени по английскому языку.
7 апреля Кристофер был помолвлен со своей двоюродной сестрой Лесли Селинкурт, а 24 июля того же года они поженились. Родители Кристофера не очень одобрили этот брак, у Дороти были не слишком хорошие отношения с её братом Обри, отцом Лесли, и сама она хотела, чтобы её сын женился на Анне Дарлингтон. Кристофер хотел быть, как и его отец, писателем, но послевоенное время было очень трудным для писателей, а имея только третью степень бакалавра, он не мог пробиться традиционными средствами. Кроме того, Кристофер осознавал, что как писателя его всегда будут сравнивать с отцом. Вдобавок Лесли тоже не очень нравился «Винни-Пух», поэтому любовь Кристофера к одноименному персонажу испарилась окончательно.
В 1951 Кристофер с женой переехали в Дартмут, где открыли книжный магазин «Харбур». Дороти считала решение сына странным, поскольку Кристоферу не очень нравилось продавать книги и, следовательно, часто встречаться с поклонниками Винни-Пуха. И тем не менее в течение многих лет Кристофер и Лесли управляли магазином без какой-либо помощи (например, гонораров от продажи книг про Винни-Пуха[2]). Это период жизни помог Кристоферу окончательно избавиться от природной застенчивости. После того, как отец серьёзно заболел, Кристофер изредка приезжал к родителям домой, но после его смерти не виделся с матерью целых пятнадцать лет, вплоть до её смерти; даже на смертном одре она отказалась видеть своего сына.
Спустя несколько месяцев после смерти отца в 1956 у Кристофера родилась дочь Клэр Милн, у которой диагностировали детский церебральный паралич. В 52 года Кристофер, отдав бразды управления магазином Лесли, начал писать автобиографию, первая часть которой вышла в 1974 под названием «The Enchanted Places» (рус. Очарованные места). В ней он рассказал о проблемах, с которыми ему пришлось столкнуться в детстве из-за Винни-Пуха. Вторая называлась «The Path Through The Trees» (рус. Путь сквозь деревья) и затрагивала те же темы, третья — «The Hollow On The Hill» (рус. Пустота на холме), — рассказывала о его философском взгляде на жизнь. Подлинные игрушки Кристофера, которые послужили прототипами героев книги, были пожертвованы Нью-Йоркской публичной библиотеке.
Смерть и наследство.
После того, как ему диагностировали миастению, Кристофер Робин Милн прожил ещё несколько лет и умер во сне 20 апреля 1996 года. После его смерти газета «The Observer» написала, что Кристофер был «убеждённым атеистом».
По инициативе вдовы Кристофера, Лесли Милн[3], в 2002 году был учреждён благотворительный «Фонд Клэр Милн»[4] для помощи таким же больным детям, как их дочь Клэр, в Девоншире и Корнуолле[5]: в него идёт значительная часть гонораров за использование образа Винни-Пуха, на которые имеет права Клэр Милн.
Магазин «Харбур», который с момента открытия был единственным независимым магазином Дармута, в сентябре 2011 был закрыт его нынешними владельцами Роландом и Кэролайн Абрам, так как не выдержал конкуренции с интернет-магазинами и местным супермаркетом, а также из-за того, что нынешние владельцы здания, где он располагался, завысили арендную плату. Однако, в декабре того же года поклонники скупили всё оборудование магазина и, став его новыми владельцами, открыли магазин в новом здании.
Прототип персонажа.
В своих автобиографических книгах К. Милн признавался в негативном отношении к популярности «Винни-Пуха» и главного героя: «Были две вещи, которые омрачили мою жизнь и от которых я должен был спасаться: слава моего отца и „Кристофер Робин“…». «Кристофера Милна всю жизнь преследовало творение его отца, и его принимали за Кристофера Робина в основном потому, что публика страстно желала поверить, что „зачарованное место“ существует».
Высказывались различные мнения о соотношении персонажа и его прототипа: так, согласно одной теории Кристофер послужил прототипом одновременно Кристофера Робина и Пятачка, который выражал его истинную суть — невротичного ребёнка, которого воспитывали, как девочку.
Некоторым современникам то, как Милн описывал своего сына в стихах и книгах, казалось неискренним и спекулятивным. Так, П.Г Вудхаус, который хорошо знал Милнов, высмеял стихи о Кристофере Робине в рассказе «Лирический приступ» (англ. Rodney Has a Relapse).
— Тимоти-Пимоти Боббин?
— Тимоти, так его так, Пимоти Б. Ни больше, ни меньше. Собственно, чему удивляться? Вирус поэзии всегда ищет слабое место. Родни — любящий отец. С сыном он сюсюкал давно, однако — в прозе. Следовало ожидать, что, когда зараза оживет, жертвой станет несчастный мальчик.
— Какое позорное будущее он ему готовит! — сокрушался Уильям. — Через много лет, когда мой племянник будет играть в чемпионате, газеты напомнят, что это — Тимоти П. Боббин из знаменитых стихов…
АЛХИМИК.
На улице нашей живет старичок
С седой бородою до самых сапог,
И в гости к нему заглянуть хоть разок
Мечтают, конечно, все дети.
Ведет он беседы с ученым котом:
Расскажет об этом, расспросит о том,
И в шапке-неспалке* сидит он потом
Всю ночь у себя в кабинете.
Я знаю, он ищет волшебный состав:
Польешь им железку, немножко взболтав,
Шепнешь заклинанье— «караф-мушараф!»
И станет она золотая!
Он ищет всю жизнь, но никак не найдет:
Слова ли не те, порошок ли не тот?
Недаром сидит он всю ночь напролет,
Старинные книги читая...
МЫ С ПУХОМ
Приходят папины друзья, и все им надо знать—
И сколько будет пятьдесят, деленное на пять,
И кто открыл Америку, когда и для чего,
Как звали лорда Байрона и бабушку его...
Мы с Пухом шепчемся в углу, мы с ним найдем ответ:
Пух говорит: «Наверно, СТО! А может быть, и нет».
И если это так и есть — нам дарят шоколад,
А если Пух не угадал, то я не виноват.
ВОСПАЛЕНИЕ ХИТРОСТИ.
У Кристофер-Робина — Хрипы
И всхлипы!
Его уложили
В кровать,
И в рот заглянули,
И дали пилюли,
И не разрешили
Вставать.
И все ужаснулись:
Из хрипов
И всхлипов
Не вышли бы свинка
И корь!
От всхлипа и хрипа
Недолго до гриппа,
А это —
Опасная хворь!
И Доктор по хрипам,
И Доктор по всхлипам,
И много других
Докторов,
И сам знаменитый
Профессор по гриппам
К нему
Прибежали
На зов,
И, встав у постели,
Узнать захотели,
Как именно
Все началось,
И много ли на ночь
Он съел карамели,
И как ему ночью спалось.
И Доктор по хрипам
Сказал, что при хрипах
Больного
Нельзя охлаждать,
А Доктор по всхлипам —
Что надо при всхлипах
Больному
Во всем угождать...
Но ясно любому,
Что, если больному
Все-все, что захочет,
Дадут —
Не будет ни хвори,
Ни свинки,
Ни кори
И хрипы
И всхлипы
Пройдут.
А Кристофер-Робин,
Проснувшись здоровым
На следующий день
Поутру,
Сказал:
«Похворали!
Теперь не пора ли
Другую придумать
Игру?»
The King’s Breakfast.
The King asked The Queen, and
The Queen asked
The Dairymaid:
“Could we have some butter for
The Royal slice of bread?”
The Queen asked
The Dairymaid,
The Dairymaid
Said, “Certainly,
I’ll go and tell
The cow
Now
Before she goes to bed.”
The Dairymaid
She curtsied,
And went and told
The Alderney:
“Don’t forget the butter for
The Royal slice of bread.”
The Alderney
Said sleepily:
“You’d better tell
His Majesty
That many people nowadays
Like marmalade
Instead.”
The Dairymaid
Said, “Fancy!”
And went to
Her Majesty.
She curtsied to the Queen, and
She turned a little red:
The Queen said
“Oh!”
And went to
His Majesty:
“Talking of the butter for
The Royal slice of bread,
Many people
Think that
Marmalade
Is nicer.
Would you like to try a little
Marmalade
Instead?”
The King said,
“Bother!”
And then he said,
“Oh, dear me!”
The King sobbed, “Oh, deary me!”
And went back to bed.
“Nobody,”
He whimpered,
“Could call me
A fussy man;
I only want
A little bit
Of butter for
My bread!”
The Queen said,
“There, there!”
And went to
The Dairymaid.
The Dairymaid
Said, “There, there!”
And went to the shed.
The cow said,
“There, there!
Баллада о королевском бутерброде.
Король его величество
Просил ее величество,
Чтобы ее величество
Спросила у молочницы:
Нельзя ль доставить масла
На завтрак королю.
Придворная молочница
Сказала: - Разумеется:
Схожу, скажу корове
Покуда я не сплю! -
Придворная молочница
Пошла к своей корове
И говорит корове,
Лежащей на полу:
- Велели их величества
Известное количество
Отборнейшего масла
Доставить к их столу! -
Ленивая корова ответила спросонья:
- Скажите их величествам,
Что нынче очень многие
Двуногие, безрогие
Предпочитают мармелад,
А также пастилу! -
Придворная молочница
Сказала: - Вы подумайте! -
И тут же королеве
Представила доклад:
- Сто раз прошу прощения
За это предложение,
Но если вы намажете
На тонкий ломтик хлеба
Фруктовый мармелад, -
Король его величество,
Наверно, будет рад! –
Тотчас же королева
Пошла к его величеству
И, будто между прочим,
Сказала невпопад:
- Ах да, мой друг, по поводу
Обещанного масла...
Хотите ли попробовать
На завтрак мармелад?
Король ответил:
- Глупости! -
Король сказал:
- О, боже мой!! -
Король вздохнул:
- О, Господи! -
И снова лег в кровать.
- Еще никто, -
Сказал он, -
- Никто меня на свете
Не называл капризным.
Просил я только масла
На завтрак мне подать! -
На это королева сказала:
- Ну конечно!.. -
И тут же приказала
Молочницу позвать.
Придворная молочница
Сказала:
- Ну, конечно! -
И тут же побежала
В коровий хлев опять.
Придворная корова
Сказала:
- В чем же дело?
Я ничего дурного
Сказать вам не хотела.
Возьмите простокваши,
И молока для каши,
И сливочного масла
Могу вам тоже дать! -
Придворная молочница
Сказала:
- Благодарствуйте! -
И масло на подносе
Послала королю.
Король воскликнул:
- Масло!
Отличнейшее масло!
Прекраснейшее масло!
Я так его люблю!
- Никто, никто, - сказал он
И вылез из кровати,
- Никто, никто, - сказал он,
Спускаясь вниз в халате,
- Никто, никто, - сказал он,
Намылив руки мылом,
- Никто, никто, - сказал он,
Съезжая по перилам,
- Никто не скажет, будто я
Тиран и сумасброд,
За то, что к чаю я люблю
Хороший бутерброд.
Король Джон и Дед Мороз.
У короля был скверный нрав:
Он жульничал в лото, —
За это не водился с ним
Никто, никто, никто.
Прохожие при встрече с ним
Не кланялись в ответ:
Стояли, не меняя поз,
Шагали, вверх задравши нос.
Король, обиженный до слез,
Смотрел им молча вслед.
У короля был скверный нрав,
И, не делясь ни с кем,
Он в одиночестве пил чай
И ел клубничный джем.
А накануне Рождества
Он письма получал:
Ему желали долгих дней,
Сластей, гостинцев и гостей,
Но эти письма от друзей
Он сам себе писал.
У короля был скверный нрав,
И всем понятно, что
Ему подарков не дарил
Никто, никто, никто.
Но накануне Рождества,
Когда хрустел снежок
И музыканты пели так,
Что богател любой бедняк,
Король взбирался на чердак
И вешал свой чулок.
У короля был скверный нрав,
И ясно, почему
Однажды длинное письмо
Пришлось писать ему
Письмо он мелом написал
На крыше с двух сторон:
«Всем, всем — от лордов до крестьян, —
Всем Дед Морозам разных стран!»
И подписал не «Рекс Джоан»,
А очень скромно: «Джон».
«Хотел бы я печенья
И леденцов на мяте,
И плитка шоколада
Была бы тоже кстати.
Хотел бы я бананов,
Хотел халвы чуть-чуть,
Хотел бы нож карманный,
Чтоб резал что-нибудь.
И непременно, Дед Мороз,
В чулок сегодня спрячь
Такой большой и круглый
Футбольный красный мяч!»
У короля был скверный нрав,
Король ушел к себе,
Он с крыши в комнату свою
Спустился по трубе.
Но он всю ночь не мог уснуть,
Он повторял в тоске:
«Конечно, Дед Мороз придет...»
Он утирал холодный пот, —
«Конечно, в этот Новый год
Я мяч найду в чулке!
Печенья мне не надо,
Не надо леденцов,
Без плитки шоколада
Я жил, в конце концов,
Не надо мне бананов,
Халвы я не хочу,
Свой старый нож карманный
Я завтра наточу.
Но милый, милый Дед Мороз,
В чулок сегодня спрячь
Такой большой и круглый
Футбольный красный мяч!»
У короля был скверный нрав:
Он утром встал чуть свет,
Он взял чулок и увидал,
Что в нем подарка нет.
А в этот час во всех домах
У подданных его
Мячи катились на паркет,
Слипались губы от конфет...
Король вздохнул:
«Конечно, нет
Мне снова ничего!
Да, я просил печенья
И леденцов на мяте,
Да, плитка шоколада
Была бы тоже кстати.
Да, я просил бананов,
Просил халвы чуть-чуть,
Просил я нож карманный,
Чтоб резал что-нибудь...
Пусть это все, пусть это все
Просил я сгоряча,
Но почему мне Дед Мороз
Не подарил мяча?»
Король склонился у окна
Под грузом неудач:
Внизу на праздничном снегу
Гоняли дети мяч.
И стало грустно королю, —
Хоть отвернись и плачь!
Как вдруг минуты через две,
Огрев его по голове,
По комнате, как по траве,
Запрыгал красный мяч!!
Большой! Футбольный! Красный! Мяч! —
Ура! Ура! Ура!
Огромное спасибо всем детям со двора!
Пусть мамы купят им конфет
И поведут в кино
За то, что бросили они
Футбольный мяч в окно.
Король, канцлер и нищий.
Я расскажу сейчас о том,
Что приключилось с королем
И с канцлером его.
Как заскрипел резной порог
И зазвенел дверной звонок
Как раз под Рождество.
Я расскажу вам как смогу,
Ни слова не солгу.
Его Величество Король
Жевал бисквитный торт,
Его Величество сказал:
«Лорд-канцлер Виллифорд!
(Верховный канцлер Виллифорд
Был очень важный лорд.)
А ты бы сбегать вниз не мог, —
Да только побыстрей, —
Взглянуть, кто ходит у дверей,
Кто дергает звонок?
А вдруг какой-нибудь купец
Привез из-за морей
Мне драгоценный изумруд
И сказочных зверей?
А вдруг веселый паренек,
Бродячий брадобрей,
Задумал бросить апельсин
В мой праздничный чулок?»
Верховный канцлер Виллифорд,
Весьма надменный знатный лорд,
Захохотал в ответ: (Ха-ха-ха!)
«Я Вашей Милости служил в далекие года,
Чтоб Вашей Милости служить, я не жалел труда,
Я Вашей Милости и впредь служить готов всегда,
Но я не бегал НИКОГДА,
Нет-нет, и нет, и нет!»
Его Величество Король,
Жевал бисквитный торт,
Его Величество сказал:
«Лорд-канцлер Виллифорд!
(Верховный канцлер Виллифорд
Был очень важный лорд.)
А ты бы дверь открыть не мог, —
Да только побыстрей, —
Тому, кто ходит у дверей,
Кто дергает звонок?
Вдруг бородатый капитан,
Рубака и игрок,
Принес кораллы, жемчуга
И золотой песок?
А может, корабельный кок
Там дергает звонок,
Чтоб сладкий пудинг положить
В мой праздничный чулок?»
Верховный канцлер Виллифорд,
Весьма надменный лорд,
Захохотал в ответ: (Ха-ха-ха!)
«Я Вашей Милости служу с далеких давних дней,
И не было у Вас слуги надежней и верней:
Я съезды открывал для Вac, я принимал гостей,
Но я не отворял ДВЕРЕЙ,
Нет-нет, и нет, и нет!»
Его Величество Король
Жевал бисквитный торт,
Его Величество сказал:
«Лорд-канцлер Виллифорд!
(Верховный канцлер Виллифорд
Был очень важный лорд.)
Ты из окна взглянуть бы мог, —
Да только побыстрей! —
Кто это бродит у дверей,
Кто дергает звонок?
А может, добрая судьба
Прислала мне гостей?
А может, герцогиня Йорк
Прислала мне сластей?
А может, под окном стоят
Полдюжины детей,
Чтобы рождественский пирог
Подбросить в мой чулок?»
Верховный канцлер Виллифорд,
Весьма надменный знатный лорд,
Захохотал в ответ: (Ха-ха-ха!)
«Я Вашей Милости служить пришел давным-давно,
Я Вашей Милости и впредь служить согласен, но
Я не лакей и не шпион, и было бы смешно,
Чтоб Я подглядывал В ОКНО!
Нет-нет, и нет, и нет!»
Его Величество Король
Доел бисквитный торт,
Не глядя в угол, где стоял
Лорд-канцлер Виллифорд.
(Его Величество решил,
Что канцлер слишком горд.)
Он сам бегом спустился вниз, —
Взглянуть — быстрей, быстрей! —
Кто обрывает у дверей
Веревку на звонке?
За дверью не было купца
Со шкурами зверей,
За дверью не было слуги
С корзинкою сластей,
Продрогший нищий там стоял
В малиновом чулке:
В одном малиновом чулке
И в рваном башмаке.
Король на нищего взглянул,
На цыпочки привстал,
В плечо ладошкою толкнул
И вдруг захохотал:
«Послушай, друг, а ты — крепыш,
Хоть худ и ростом мал!
Пошел бы ты со мной наверх
И канцлера прогнал,
Я б сделал канцлером тебя —
Вот вышел бы скандал!»
И все.
Я рассказал о том,
Что приключилось с королем,
И два совета я притом
Держу под языком:
Один совет — для КОРОЛЕЙ,
Чтоб королям помочь:
Пуст отворяют поскорей,
Когда звонят у их дверей
В Рождественскую ночь.
Другой — для НИЩИХ и БРОДЯГ:
Пусть не боятся, сняв башмак,
Являться в замки королей
В Рождественскую ночь.
НА ПРУДУ.
Тсс-с!
Тише, тише, все молчите и подальше отойдите,
Чтобы рыбы не могли бы догадаться ни о чем!
Они думают, рыбешки, я стою тут понарошке,
Так себе, с какой-то палкой отдыхаю над прудом!
Они думают, я так...
А я рыбачу, я—рыбак!
Тсс-с!
Если громко вы чихнете, вы тритона отпугнете.
Отойдите, не глядите, вас стесняется тритон!
Я в траве с сачком зеленым наблюдаю за тритоном,
Я на корточках, как кочка,— вот ко мне и выйдет он!
Он-то думает, я сплю...
А это я его ловлю!
Тсс-с-с..
Рыцарь, чьи доспехи не скрипят.
Был всех умней сэр Томас Том
Из рыцарей во всем Чешире:
Он письма мог писать пером,
Он знал, что дважды два — четыре,
Он знал, откуда семь отнять,
Чтоб получить в ответе пять.
Он мог подать любой совет,
Как поскорей достигнуть цели,
Он даже знал такой секрет,
Чтобы доспехи не скрипели.
Рубить мечом и крыть щитом
Мог научить сэр Томас Том.
Сэр Томас в замке «Томас» жил,
Но жил не в неге и покое:
Ведь он не то, чтоб не любил
Скрещенье шпаг и все такое, —
Сэр Томас был бы очень смел,
Да рисковать собой не смел.
Он каждый день на башне ждал
(Не в дождь, естественно), что Рыцарь,
Такой, который ростом мал
И перепрыгнуть ров боится,
Прискачет, и, рискнув собой,
Тогда сэр Томас примет бой.
Нет, бранный пыл в нем не иссяк
И гнал его на подвиг ратный,
Но, встретив рыцаря в лесах,
Сэр Томас гнал коня обратно.
Враг удалялся, а потом
Трубил победу Томас Том.
Какой-то звук однажды днем
Загнал в канаву сэра Тома,
Но было что-то в звуке том,
Он был как будто незнакомый,
Но тот, что и за три версты
Обычно Тома гнал в кусты.
Ведь стук копыт, и звон меча,
И рев трубы, и скрип доспехов, —
Все это даже по ночам
В его ушах звучало эхом,
А тут... Сэр Том не мог никак
Понять, что именно не так.
Сэр Томас в стременах привстал,
Чтоб стали звуки различимы,
И тут же ясно услыхал,
Верней, — не услыхал причины
Так отличавшей сэра Гыо
От всех других в лесном краю.
Сэр Том был яростью объят:
Ведь и на миг не мог смириться
Он, чьи доспехи не скрипят,
С тем, что по миру бродит Рыцарь,
На ком от головы до пят
Доспехи тоже не скрипят!
Сэр Том, пришпорив скакуна,
Помчался вихрем по дороге;
Его гвоздила мысль одна, —
Нет, он не повторял в тревоге:
«Остер ли меч? Тверда ль рука?»
А лишь: «Настигну ли врага?»
Сэр Гыо в седле, как за столом,
Расселся, песню распевая,
Вдруг дрогнул лес и грянул гром,
Ударом песню обрывая.
Воскликнув: «Странные дела!»,
Он грузно выпал из седла.
Сэр Томас соскочил с коня
И смело, не боясь помехи,
Сказал: «Простите, сэр, меня, —
Я помогу вам снять доспехи:
Ведь всем известно, что в жару
Такая тяжесть не к добру».
Сэр Том нашел глубокий пруд
За двести метров от дороги;
Хоть берег был высок и крут,
Он, промочить рискуя ноги,
Спустился и, взметнув волну,
Швырнул доспехи в глубину!
С тех пор не знает он преград,
С тех пор на всех турнирах мира
Тем, чьи доспехи не скрипят,
Гордятся рыцари Чешира.
Сэр Гыо с тех пор, как был побит,
Как все, доспехами скрипит.
Покинутые.
Игрушки рядами Стоят в тишине,
Лишь тикают громко
Часы на стене,
Лишь зайки и мишки
Из окон глядят
И ждут, чтобы Джон
Возвратился назад.
Кто плачет, тайком
Утирая слезу,
Кто шепчет, что Джон
Заблудился в лесу,
Кто шепчет, что в море
Он вышел чуть свет,
Что, может, вернется,
А может, и нет.
Известно, что дом
Он покинул с утра,
А значит, ему
Возвратиться пора, —
Игрушки с утра
В карауле стоят
И ждут, чтобы Джон
Возвратился назад.
Все куклы и звери
Глядят из окна:
Видна им дорога,
И роща видна,
И солнце им шлет
Свой прощальный привет,
И вечер все ближе,
А Джона все нет.
Закат на прощанье
Согрел тополя,
И лунные блики
Легли на поля,
Луна прочертила
Узор на песке
И звездной дорожкой
Скатилась к реке.
А куклы из детской
Стоят на посту,
А мишки и зайцы
Глядят в темноту, —
Заблеяли овцы,
Забрезжил рассвет,
Защелкали птицы,
А Джона все нет.
Ушел он вчера
Без калош и пальто,
Куда он девался,
Не знает никто:
Болтают, что в море
Он вышел чуть свет,
Что, может, вернется,
А может, и нет.
Сказать по секрету,
Куда он пропал?
Крутил он скакалку
И в мяч он играл,
Он лунного зайчика
Спрятал под стул,
Он лег на подушку
И крепко уснул.
СТАРЫЙ МОРЯК.
Жил на свете один пожилой мореход,
У него была уйма забот и хлопот.
Хоть и брался он сразу за тысячу дел —
Ни одно до конца довести не умел!
Он был выброшен бурею на островок —
Без оружья, без шляпы, без брюк и сапог,
Без крючков и силков, чтоб ловить и удить,
И без всяких семян, чтоб весной посадить.
Он подумал: «Нужна питьевая вода.
Нет ли здесь ручейка или, может, пруда?
Да найти бы козу, чтобы меньше скучать,
Или диких цыплят, чтобы их приручать».
А еще он решил срочно выстроить дом,
Потому что опасностей много кругом!
Дом с надежным замком, чтоб укрыться скорей
От дождей, и от змей, и от злых дикарей.
Но сперва принялся он крючки мастерить,
Чтоб рыбешку на завтрак поймать и сварить.
А горячее солнце слепило и жгло...
«Нет! — сказал он.— Без шляпы тут жить тяжело!»
Только начал он шляпу из листьев плести,
Как подумал: «Нет, надо сначала найти
Ручеек или пруд, ведь в такую жару
Без воды я, пожалуй, от жажды умру!»
Тут он в лес углубился, на шум ручейка,
Но в лесу его вдруг охватила тоска,
И он вынул блокнот и, смахнувши слезу,
Записал: «Приручить поскорее козу!»
Но как только попалась ему на глаза
Подходящая, с преданной мордой коза,
Он подумал: «С отплытьем пора поспешить!
Вот бы выдолбить лодку да парус бы сшить!»
Сел он шить — но бедняге почудилось вдруг,
Что туземцы коварные рыщут вокруг!
«Нет, без прочного дома, без крепких дверей
Мигом в лапах окажешься у дикарей!»
«Нужен дом! Но и лодка, и парус — нужны,
И коза, и крючки, и ручей, и штаны!
Да и шляпа — чтоб голову не напекло...» —
Так сидел он и думал, а время текло.
Но с чего начинать — он придумать не мог
И поэтому лег на прибрежный песок
И лежал, как последний бездельник, пока
Его чей-то корабль не забрал с островка!
Про одного моряка.
Мой дед был знаком с пожилым моряком,
Который хотел сделать множество дел.
Он сделал, конечно бы, дел без числа,
Да вечно мешали другие дела.
Однажды он в море упал с корабля,
Плывет он по морю и видит — земля!
Качаются пальмы и море вокруг,
Но плохо без шляпы и плохо без брюк.
«Я правильно сделал, что выплыл сюда,
Но где здесь обедать и где здесь вода?»
И вот, чтобы с голоду не умереть,
Решил смастерить он крючок или сеть.
Потом он решил, что начнет не с крючка,
А с пресной воды, а точней — с ручейка.
Но тут же подумал о том, что ему
Уже надоело бродить одному
И он для прогулки найти был бы рад
Хотя бы козу или даже цыплят.
Хотел бы он дом, чтоб от ветра — стена,
Чтоб в двери входить и смотреть из окна,
И чтобы на двери повесить замок,
И чтобы никто его тронуть не мог.
Он взялся за сеть, но устал, как назло,
И солнце затылок ему напекло.
Что ж, сеть, — он решил, — никуда не уйдет,
А лучше сначала он шляпу сплетет.
Он листьев нарвал и нарезал коры.
Но вдруг застонал: «Ой, умру от жары!
Умру от жары и от жажды притом!
Сначала — ручей, остальное — потом».
Он сделал полшага и сел на песок:
«О, как я несчастен и как одинок!
Сначала, — вздохнул он и вытер слезу, —
Найду двух цыплят или лучше козу».
Козу б он нашел, если б знал, где она,
И если б не вспомнил, что шлюпка нужна
И что паруса к этой шлюпке нужны:
«Сошью-ка я парус! Нет, лучше — штаны!»
Штаны бы он сшил, но подумал о том,
Что время пришло приниматься за дом,
Чтоб крыша — от солнца, от ветра — стена,
Чтоб в двери входить и смотреть из окна.
Но что за строительство без топора?
И тут он решил, что обедать пора.
Да, шляпа — от солнца, и дом — от беды,
И сеть — для еды, и ручей — для воды,
И парус бы сшить, и козу бы поймать,
Да только неясно, с чего начинать.
А раз ни на что он решиться не мог,
Он в плащ завернулся и лег на песок.
И так он валялся от мира вдали,
Пока наконец-то его не спасли.
КОРОЛЕВСКАЯ СЧИТАЛКА
Встарь в одной стране восточной
(Где — я не припомню точно)
Жил король, на память знавший
Замечательный стишок.
Если день случался грустный,
Или ужин был невкусный,
Или нужно было выпить
Очень горький порошок;
Если он грозы пугался,
В тронной речи ошибался
Или больно ушибался,
Поскользнувшись на катке;
Если он пыхтел от злости,
Что опаздывают гости,
Или попадались кости
В королевском пирожке;
И когда стреляло в ухе,
И когда кусали мухи,
И даров никто не вез,—
Чтоб забыть про огорченья
И повысить настроенье,
Он шептал себе под нос:
— Шестью шесть —
Тридцать шесть,
Разделить на восемь,
Два в остатке,
Три в уме,
Единицу сносим;
Шесть прибавить,
Семь отнять,
Что же получаем?
Пятью пять —
Двадцать пять
И ватрушку с чаем!
Если вдруг в разгар Совета,
В нарушенье этикета,
Главный королевский канцлер
Начинал вовсю зевать
Или вдруг за спинку трона
С шумом падала корона
И корону приходилось
Алебардой доставать;
И когда какао стыло,
И глаза щипало мыло
Или брызгали чернила
В иностранного посла;
И когда король в субботу
Не поехал на охоту,
Потому что королева
Ружья в чистку отнесла,—
Словом, если удручали
Всевозможные печали
И сердил любой пустяк,
Каждый раз, как выручалку,
Повторял король считалку
И шептал при этом так:
— Шестью шесть —
Тридцать шесть,
Разделить на восемь,
Два в остатке,
Три в уме,
Единицу сносим;
Шесть прибавить,
Семь отнять,
Что же получаем?
Пятью пять —
Двадцать пять
И ватрушку с чаем.
Черная курица.
Бэрримен и Бакстер,
Приттибой и сын,
И толстый фермер Джерри —
Пять больших мужчин —
Бегут за черной курицей
Дружно, как один.
Бегом бегут по улице,
Не жалея ног,
Приттибой за Бакстером,
За ним его сынок.
А я скачу на палке,
Как всадник на коне,
И курица, конечно,
Прыгает ко мне.
Маленькая курица
Шепчет мне: — Привет! —
— Здравствуй, здравствуй, курица! —
Я шепчу в ответ, —
Может, ты расскажешь мне,
Если не секрет,
Чего хотят от курицы
Мужчины средних лет? —
Маленькая курица
Дышит мне в лицо:
— Хотят они, чтоб курица
Снесла для них яйцо.
Да будь они хоть принцы,
Но ты меня прости,
Нет времени у курицы
Яйца им нести!
— Курица, я тоже
Не принц и не герой,
И ни одна принцесса
Мне не была сестрой.
Но я ныряю в речку,
Считаю до пяти;
Скажи, ты не могла бы
Яичко мне снести? —
Отвечает курица:
— Ишь какая прыть!
А что ты мне за это
Можешь подарить?
— Скажу тебе СПАСИБО!
ПОЖАЛУЙСТА скажу,
Медведя в зоопарке
Тебе я покажу,
И родинку на пятке,
И шишку на сосне,
А ты за это, курица,
Снеси яичко мне.
— Не надо мне медведя,
И шишки от сосны,
СПАСИБО и ПОЖАЛУЙСТА
Мне вовсе не нужны.
Но если эти пятеро
Уберутся прочь,
На родинку на пятке
Взглянуть бы я не прочь. —
Бэрримен и Бакстер
Скрылись за углом,
И курица потрогала
Роднику крылом:
— Смотри, ныряет в речку,
Считает до пяти,
Могла бы я, пожалуй,
Яйцо ему снести. —
Утром я проснулся,
Вышел на крыльцо,
И вижу я, что курица
Уже снесла яйцо.
Не королю, не принцу,
Не лорду на коне,
Нет, маленькая курица
Снесла яичко мне!
Бэрримен и Бакстер,
Приттибой с сынком
И толстый фермер Джерри
Бегают гуськом,
Бегают за курицей
Дружно впятером.
Бегают за курицей
Уже четыре дня,
Бегают по улице,
Курицу кляня,
Бегают по улице,
Стучатся в ворота,
НО МАЛЕНЬКАЯ КУРИЦА
СТРАШНО ЗАНЯТА,
МАЛЕНЬКАЯ КУРИЦА
СТРАШНО ЗАНЯТА,
ДА, МАЛЕНЬКАЯ КУРИЦА
СТРАШНО ЗАНЯТА:
Она несет на завтрак
Яйца для МЕНЯ!
Цитаты из сказки Алана Милна "Винни Пух".
Перевод с английского: текст - Виктор Вебер, стихи - Наталия Рейн.
* У одних в голове что-то есть, у других - нет, и тут уж ничего не попишешь.
* Если вы живете в Лондоне достаточно долго, то обязательно рано или поздно заглянете в зоопарк. Есть люди, которые входят в ворота, где стоит указатель "ВХОД", и быстренько пробегают мимо всех клеток подряд, держа курс на другие ворота, с указателем "ВЫХОД". Знатоки же прямиком идут к своим любимым животным и остаются там.
* Плюшевый медвежонок вслед за Кристофером Робином спускается с лестницы, считая затылком ступеньки - бум, бум, бум. Он знает - это единственный способ перемещаться с этажа на этаж, хотя иногда ему кажется, что должен быть и другой. И он бы догадался, что это за способ, если б его перестали колотить затылком о ступени и дали хоть чуточку подумать.
* В конце концов, грех жаловаться. У меня есть друзья. Только вчера кто-то разговаривал со мной. А на прошлой неделе или неделей раньше Кролик наткнулся на меня и сказал: "Тьфу ты, опять он!" Это и есть дружеское общение. Вокруг меня что-то да происходит. - (Иа)
Перевод с английского: Б. Заходер
* Что значит "я"? "Я" бывают разные! - (Кролик)
* Подходящая компания - это такая компания, где меня чем-нибудь угостят и с удовольствием послушают мою Ворчалку. - (Винни-Пух)
* Не очень-то вежливо уходить из гостей сразу, как только ты наелся. -
(Кролик)
* За столом мне все время казалось, что кто-то слишком много ест! И я твердо знал, что этот "кто-то" - не я! - (Кролик)
* Хвост или есть, или его нет. По-моему, тут нельзя ошибиться. - (Винни-Пух)
* У меня в голове опилки и длинные слова меня только огорчают. - (Винни-Пух)
* Нельзя же чихнуть и не знать, что ты чихнул. - (Сова)
* У меня правильнописание какое-то хромое. Вообще-то оно хорошее правильнописание, но только почему-то хромает и буквы опаздывают... на свои места. - (Винни-Пух)
Памятники литературным персонажам.
В 2005 году в подмосковном городе Раменское в рамках необычной акции были установлены следующие детские памятники: памятник Винни-Пуху, памятник Пяточку, памятник тетушке Сове и памятник ослику Иа – все персонажи из книги Алана Александра Милна (Приложение).
Было поручено создание необычных памятников местному скульптору Олегу Ершову, который до этого уже устанавливал свои работы в городе. Задумка, можно сказать, удалась, т.к. памятники и правда вызывают улыбку, а такое редко происходит, когда смотришь на памятник.
Скульптор, изготавливая детские памятники, специально исходил из того, что они не должны быть высокими, чтобы дети могли с ними как бы поиграть, поэтому самый высокий персонаж не выше метра.
Собрание памятников литературным персонажам книги «Винни-Пух и все, все, все» были установлены на улице Красноармейская возле дома номер 8.
Они и были задуманы, как дворовая скульптура, но у этих есть особенность, они изготовлены из бронзы, поэтому их не так-то легко будет сломать. Памятники будут радовать детей многие годы, не удивлюсь, даже если поколения людей будут сменяться, а памятники будут, как наследие передаваться дальше.
Заключение.
Изучив биографию Алана Милна и его сына Кристофера Робина Милна, мы пришли к выводу, что успех Винни-Пуха и всех-всех-всех во многом определен тем, что эта сказочная история была написана для любимого сына, а прототипом главного героя стал реальный человек.
Истории про Винни-Пуха уже 88 лет, но она совсем не стареет. Уже пятое поколение ребятишек смотрит увлекательную историю Вини-Пуха и его друзей. Мультипликаторы создают мультфильмы, художники рисуют иллюстрации для книг Алана Милна.
Для ребят начальной школы мы хотим провести литературный КВН «Алан Милн и все-все-все», чтобы познакомить с автором всеми любимого Винни-Пуха.
Список литературы
А. Милн. «Винни-Пух»
2. А. Милн. «Теперь нам шесть»
3. А. Милн. «Принц Кролик»
4. А. Милн. «Алхимик»
5. А. Милн. «Баллада о королевском бутерброде»
6. А. Милн. «Воспаление хитрости»
7. А. Милн. «Королевская считалка»
8. А. Милн. «Король Джон и Дед Мороз»
9. А. Милн. «Король, канцлер и нищий»
10. А. Милн. «Покинутые»
11. А. Милн. «Принц Кролик»
12. А. Милн. «Чёрная курица»
13. А. Милн. «Старый моряк»
14. А. Милн. «Рыцарь, чьи доспехи не скрипят»
15. А. Милн. «Про одного моряка»
16. А. Милн. «На пруду»
Приложение.
Экранизации произведений, театральные постановки.
Список фильмов студии Диснея о Винни-Пухе:
Короткие мультфильмы
1966: Winnie the Pooh and the Honey Tree (Винни-Пух и медовое дерево)
1968: Winnie the Pooh and the Blustery Day (Винни-Пух и день забот)
1974: Winnie the Pooh and Tigger Too! (Винни-Пух, а с ним и Тигра)
1981: Winnie the Pooh Discovers the Seasons (Пух открывает времена года)
1983: Winnie the Pooh and a Day for Eeyore (Пух и праздник для Иа-Иа)
Полнометражные мультфильмы
1977: The Many Adventures of Winnie the Pooh («Множество приключений Винни-Пуха»; объединяет три первые коротких мультфильма)
1997: Pooh’s Grand Adventure: The Search for Christopher Robin (Большое приключение Винни-Пуха: в поисках Кристофера Робина)
1999: Seasons of Giving (Время дарить подарки)
2000: The Tigger Movie (Фильм Тигры)
2002: A Very Merry Pooh Year (Весёлый Пуховый Год)
2003: Piglet’s Big Movie (Большой фильм о Пятачке)
2004: Springtime with Roo (Весенние денёчки с малышом Ру)
2005: Pooh’s Heffalump Halloween Movie (Винни Пух и Хеллоуин для Слонотопа)
2007: My Friends Tigger & Pooh: Super Sleuth Christmas Movie
2009: My Friends Tigger & Pooh: Tigger and Pooh And A Musical Too (Мои друзья Тигра и Пух: Мюзикл волшебного леса)
Телесериалы
Welcome to Pooh Corner (Добро пожаловать на Пухову опушку, Disney Channel, 1983—1995)
The New Adventures of Winnie the Pooh (Новые приключения Винни-Пуха, ABC, 1988—1991)
The Book of Pooh (Пухова Книга, Disney Channel, 2001—2002)
My Friends Tigger & Pooh (Мои друзья Тигра и Пух, Disney Channel, 2007-)
Специальные праздничные выпуски
1991: Winnie the Pooh & Christmas Too! (Винни-Пух и Рождество)
1996: Boo! To You Too! Winnie the Pooh (Буу! Тебе тоже! Винни-Пух)
1998: A Winnie the Pooh Thanksgiving (Пухов День Благодарения)
1998: Winnie the Pooh, A Valentine For You (Винни-Пух, тебе валентинка!)
Мультипликационные фильмы, произведенные в СССР и России:
Винни-Пух. СССР, 1969.
Винни-Пух идёт в гости. СССР, 1971.
Винни-Пух и день забот. СССР, 1972.
Почему мне нравится слон (из альманаха «Весёлая карусель», № 15): По стихотворению А. А. Милна. СССР, 1983.
Королевский бутерброд: По мотивам стихотворения А. А. Милна в переводе С. Я. Маршака. СССР, 1985.
Никопейка: По детскому стихотворению А. А. Милна. Россия, 1999.
