НЕ СМЕЙТЕ ЗАБЫВАТЬ УЧИТЕЛЕЙ!
( урок-размышление, урок-раздумье)
Цели:
обучающие: обучать работе с текстом, формировать умения рассуждать, аргументировать, обобщать, делать выводы;
развивающие: развивать ценностное отношение учащихся к другим людям, их чувствам, читательскую компетентность учащихся, их коммуникативные навыки;
воспитательные: воспитывать нравственные качества личности, акцентируя внимание на гуманистических ценностях, развивать эмоциональную сферу учащихся.
Оборудование: мультимедиапроектор, слайды, запись «Журавлиной песни» (сл. Г.И.Полонского, муз. К.В.Молчанова), текст рассказа Ю.В.Бондарева «Простите нас!», бланки телеграмм, плакат «Спасибо Вам!»
Тип урока: урок-размышление, урок-раздумье.
Формы и методы проведения урока: метод проекта, интерактивная работа в группах, эвристическая беседа, выразительное чтение наизусть, ролевая игра.
Не смейте забывать учителей.
Пусть будет жизнь достойна их усилий.
Учителями славится Россия.
Ученики приносят славу ей.
Не смейте забывать учителей!
А. Дементьев
Учитель, перед именем твоим
Позволь смиренно преклонить колени…
Н.А.Некрасов
ХОД УРОКА
Организационный момент.
11. Мотивация учебной деятельности ( задача: вызвать интерес к теме урока, создать высокий эмоциональный настрой).
Обращение учителя к учащимся.
Сегодняшний урок хочется начать с «Притчи о цветке». Расцвёл удивительной красоты цветок, и все, кто видел его, восхищались необыкновенной красотой этого чудесного творения. Долго ждал цветок, когда отдадут дань тем, кто помог ему, и однажды заговорил: « Моя красота ослепила вас, и вы не увидели главного. Вы не отдали дань земле, которая дала мне возможность родиться, вырасти и расцвести. Вы не признали силу воды, которая разбудила жизнь семени и напитала меня мощью своей. Не отнеслись с благодарностью к солнцу, тепло и свет которого были чудотворны. И преклоняться нужно не перед моей красотой, а перед живительной силой тех, кто породил её».
Я познакомила вас только с частью притчи, к её концу вернёмся в завершение урока.
111. Актуализация опорных знаний, сообщение темы и целей урока. (задача: восстановить в памяти ранее изученные произведения об учителях, развивать эмоциональную сферу учащихся.)
Слово учителя.
Учитель всегда оставляет в душе каждого человека неизгладимый след, потому что все мы родом из детства, из школы. Наверное, поэтому существует много произведений об учителе. Ему посвящены стихи и песни, о нём сняты кинофильмы. (помните: «Доживём до понедельника», «А если это любовь?», «Ключ без права передачи»?), написаны эпические произведения.
- Ученик выразительно читает наизусть стихотворение М.Садовского.
(На отдельной переносной доске перечень наиболее известных произведений об учителях):
«Наставникам, хранившим юность нашу…»
В.Распутин «Уроки французского» (проект)
В.Астафьев «Фотография, на которой меня нет» (проект)
Ф.Искандер «Тринадцатый подвиг Геракла» (проект)
Ч.Айтматов «Первый учитель» (проект)
А.Лиханов «Благие намерения»
А.Алексин «Безумная Евдокия»
В.Быков «Обелиск»
А.Платонов «Ещё мама», «Песчаная учительница»
Г.Полонский «Ключ без права передачи»
Ю.Поляков «Работа над ошибками»
Г.Пряхин «Интернат»
Г.Северина «Легенда об учителе»
В.Тендряков «Ночь после выпуска»
И это далеко не полный перечень произведений об учителях.
Учитель: В.Г.Распутин говорил: «Странно: почему мы так же, как и перед родителями, всякий раз чувствуем свою вину перед учителями. И не за то вовсе, что было в школе, - нет, а за то, что сталось с нами после.»
Давайте вспомним, с какими произведениями об учителях вы знакомы ((защита проектов) – см. приложения.
Сегодня наш урок ещё по одному произведению об учителе – по рассказу Ю.В.Бондарева «Простите нас!». Вспомним его сюжет.
1V. Работа над темой урока.
(Сжатый пересказ учеником рассказа Ю.Бондарева «Простите нас!» или ролевая игра, инсценирование рассказа и выразительное чтение заключительного эпизода. (задача: восстановить в памяти учащихся сюжет и ключевой эпизод рассказа).
Эвристическая беседа.
Учитель: А теперь я предлагаю вам поразмышлять над рассказом не совсем обычным способом, по технологии Р.Барта – французского литературоведа, рассматривавшего текст как ткань, состоящую из нитей. Мы возьмём для анализа одну фразу (текст телеграммы «Простите нас!») и разделим её на части.
1. Простите
2. Простите нас!
* Итак, в нашей фразе содержится 2 части. Углубимся в них. Первая часть – «простите». Как вы понимаете слово «покаяние»?
* Какие однокоренные слова можно к нему подобрать? Каково их лексическое значение?
* Когда человек просит прощения? Что он при этом чувствует?
*Кто испытывает вину, стыд в рассказе?
* Вторая часть – «Простите нас!». Охарактеризуйте это предложение по наличию главных членов. Какое это предложение? (Односоставное, определённо-личное с одним главным членом сказуемым, выраженным глаголом 2-го лица. Легко восстанавливается подлежащее «вы»).
* Эта форма глагола может предполагать либо обращение к нескольким лицам, либо к одному лицу в уважительной форме. У кого просит прощения Павел Георгиевич?
* Охарактеризуйте образ Марии Петровны (Старенькая худенькая женщина с болезненно-бледным лицом, ставшая с годами ещё более тонкой и хрупкой. Одинокая, живёт только школой, учениками. Своей семьи, детей нет.)
* Значит, какой мир окружает её? (запись в тетрадях: школа, ученики, родители, тетради, книги…)
ВЫВОД: Мария Петровна живёт только работой, знает всё о своих выпускниках, следит за их успехами, интересуется их судьбой, покупает их книги, собирает об учениках вырезки из газет. Она гордится своими воспитанниками и ждёт их.
* Обратите внимание на местоимение «нас». Кого имеет в виду Сафонов? (Прежде всего самого себя, ведущего конструктора крупного московского завода летательных аппаратов. Человека известного, добившегося высокого положения, славы, пожелавшего на какой0то миг вернуться в «непрожитый мир»).
* Из чего состоит его «непрожитый мир»? (запись в тетрадях: мир детства, степь, полынь, школа, первая любовь, закадычный друг…)
* Почему в родном городе Сафонов чувствует себя «обманутым, ограбленным»? (Многие места в городе не узнаёт. Друг Витька больше здесь не проживает. Вера не вернулась с войны. Для всех он чужой.)
* Кого ещё имел в виду Павел Георгиевич? (Витьку Снегирёва, закадычного друга, директора уральского завода. Мишу Шехтера, талантливого журналиста, объездившего всю страну. Сеньку Игнатцева, начальника главка. Гришу Самойлова, знаменитого артиста…Весь свой довоенный класс, озорной и способный.)
* Кто не испытывает своей вины перед учительницей? (Вера – первая трогательная любовь Сафонова, погибшая в годы Великой Отечественной войны. Коля Сибирцев – простой шахтёр, не обладавший в школе никакими особыми способностями. Не случайно Сафонов не может его припомнить. Он единственный из всего класса часто навещает Марию Петровну.)
* Прав ли Павел Георгиевич, считавший Сибирцева посредственностью? (Нет. У того одного оказался талант человечности.)
* Какой знак завершает текст телеграммы? Что он выражает? (Риторическое восклицание выражает эмоциональное состояние героя.)
*Ещё раз попытаемся обобщённо осмыслить текст телеграммы «Простите нас!». Почему Сафонов вспомнил об учительнице в последний момент?
* Как вы считаете, это риторическое восклицание обращено только к Марии Петровне?
Обобщение. Рождение ассоциаций. (задача: обобщить материал урока)
К кому же обращён рассказ Юрия Бондарева?
Какова основная мысль произведения?
Какие проблемы поднимает автор рассказа? (Проблему взаимоотношений учителей и учеников, проблему памяти и забвения, проблему одиночества и т.д.)
Помогло ли вам размышление над текстом рассказа вспомнить другие произведения с такими же животрепещущими проблемами?
1.(Л.Н.Толстой, повесть «Детство».Николенька Иртеньев жалеет о том, что незаслуженно обидел доброго Карла Ивановича, посвятившего себя воспитанию дворянских детей.)
2.(А.Алексин, «Безумная Евдокия». Родители Оли раскаиваются, что не понимали методов воспитания классного руководителя их талантливой, но эгоистичной дочери.)
3. (Ч.Айтматов, «Первый учитель». Первая женщина-академик Киргизии стыдится, что земляки чествуют её, а не Дюйшена, её первого учителя, который помог ей состояться в жизни.)
Возвращение к «Притче о Цветке» (задача: развивать умение сравнивать, сопоставлять, рассуждать, делать выводы)
* Осмыслите рассказ Ю.Бондарева и притчу, установите между ними связь ,
сделайте вывод ( «ЗА ИМЕНЕМ ВЕЛИКИМ НУЖНО УМЕТЬ РАЗГЛЯДЕТЬ ТЕХ, КТО БЫЛ ЖИВОТВОРЯЩЕЙ ПОЧВОЙ, ПИТАТЕЛЬНОЙ ВЛАГОЙ, ЧУДОДЕЙСТВЕННЫМ СВЕТОМ, БЕЗ КОТОРЫХ НЕ БЫЛО БЫ НИ ИМЕНИ, НИ СЛАВЫ,,,»)
V. Рефлексия. (Под звуки «Журавлиной песни»)
1. Творческая работа учащихся (задача: вызвать высокие, добрые чувства; развивать коммуникативные навыки, потребность в самовыражении)
* Какие мысли и чувства возникли у вас после анализа рассказа Ю.Бондарева?
(В финале рассказа Павел Георгиевич нашёл в себе силы и мужество признать свою вину. Пусть с опозданием, но он просит прощения у бывшей учительницы за своё равнодушие и равнодушие своих одноклассников. Рассказ ставит перед нами важнейшие нравственно-философские вопросы об эгоизме, великодушии, доброте и благородстве).
* Как бы вы поступили в подобной ситуации?
* Прошу вас заполнить бланки телеграмм, адресованных тем учителям, кому хочется выразить благодарность или перед кем хочется повиниться. (После составления телеграмм ученики приклеивают бланки к плакату «Спасибо вам!»)
2. Заключительное слово учителя.
Дорогие мои! Пожалуйста, не растеряйте на своём жизненном пути добрые, чистые, светлые чувства, порождённые родителями и учителями. Помните: нельзя забывать МАТЬ, РОДИНУ и УЧИТЕЛЕЙ, как помнил о них В.Г.Распутин, справедливо считавший: «Учитель заслужил большего, чем о нём сказано и говорят». Пусть наши учительские уроки будут вам добрым напутствием на всю последующую жизнь. Пусть они тревожат ваши сердца, будят вашу совесть, взывают к памяти и благодарности.
Спасибо за сотрудничество на уроке.
Домашнее задание: написать эссе « Если б не было учителя…»
В качестве комментария к домашнему заданию выразительное чтение наизусть стихотворения Вероники Тушновой «Если б не было учителя…»
Приложение
М.Садовский
Учитель, дни жизни своей, как один,
Ты школьной семье посвящаешь,
Ты всех, кто учиться к тебе приходил,
Своими детьми называешь.
Но дети взрослеют, от школьной скамьи
Дорогами жизни шагают
И в памяти носят уроки твои,
А в сердце тебя сохраняют.
Любимый учитель, родной человек,
Будь самым счастливым на свете,
Хоть трудно порой достаются тебе
Твои непослушные дети.
Ты дружбой и знаньями нас наградил.
Прими благодарности наши!
Мы помним, как в люди ты нас выводил
Из робких смешных первоклашек.
[link] , "Если б не было учителя..."
Если б не было учителя,
То и не было б, наверное,
Ни поэта, ни мыслителя,
Ни Шекспира, ни Коперника.
И поныне бы, наверное,
Если б не было учителя,
Неоткрытые Америки
Оставались неоткрытыми.
И не быть бы нам Икарами,
Никогда б не взмыли в небо мы,
Если б в нас его стараньями
Крылья выращены не были.
Без его бы сердца доброго
Не был мир так удивителен.
Потому нам очень дорого
Имя нашего учителя!
В.Г.Распутин « Уроки французского» (1973) (проект)
Рассказ автобиографичен. Он был особенно дорог писателю « не только воспоминанием о детстве, но и тем, что здесь происходит такое утверждение добра, которое не проходит бесследно, остаётся в душе как непреходящая ценность», - вспоминал автор.
Лидия Михайловна, по праву классного руководителя, интересовалась нами больше других учителей, и скрыть от неё что-либо было трудно. Она входила, здоровалась, но до того, как посадить класс, имела привычку внимательным образом осматривать почти каждого из нас, делая будто бы и шутливые, но обязательные для исполнения замечания.
Лидии Михайловне тогда было, наверное, лет 25 или около этого. Я хорошо помню её правильное и потому не слишком живое лицо с прищуренными глазами, чтобы скрыть в них косинку; тугую, редко раскрывающуюся до конца улыбку и совсем чёрные, коротко остриженные волосы. Но при всём этом не было видно в её лице жёсткости, а было какое-то осторожное, с хитринкой, недоумение…
Узнав, что я играю с мальчишками на деньги и заметив изменения на моём лице, Лидия Михайловна после уроков решила вызвать меня на откровенный разговор.
Она сидела передо мной аккуратная вся, умная и красивая…До меня доходил запах духов от неё, который я принимал за самоё дыхание. К тому же она была учительницей загадочного французского языка… Не смея поднять глаза на неё, я не посмел и обмануть её. Да и зачем мне было обманывать?
Бывая в доме Лидии Михайловны, занимаясь с ней индивидуально французским языком, я обнаружил, что она тоже, как все мы, питается самой обыкновенной едой, а не какой-нибудь манной небесной, - настолько она представлялась мне человеком необыкновенным, не похожим на всех остальных.
А сколько доброты таилось в её душе! Как она хотела мне помочь! Вспомнить хотя бы эпизод с посылкой. Узнав, что кроме гороха, редьки и картошки у нас в деревне ничего нет, а макароны и гематоген – неслыханная роскошь, Лидия Михайловна проявила необыкновенную теплоту и нежность своего сердца.
- Не злись. Я же хотела как лучше. Кто знал, что можно попасться на макаронах? А макароны эти ты возьми…Не спорь, пожалуйста со мной, я знаю. Я говорила с твоей хозяйкой. Почему я не могу тебе помочь – единственный раз в жизни? Обещаю больше никаких посылок не подсовывать. Но эту, пожалуйста, возьми. Тебе надо обязательно есть досыта, чтобы учиться. Сколько у нас в школе сытых лоботрясов, которые ни в чём ничего не соображают и никогда, наверное, не будут соображать, а ты способный мальчишка, школу тебе бросать нельзя.
Вскоре (это было зимой) Лидия Михайловна предложила мне поиграть с ней в пристенок или замеряшки. Как, с учительницей играть!
- Ну и что? Учительница - так другой человек, что ли? Иногда надоедает быть только учительницей, учить и учить без конца. Постоянно одёргивать себя: то нельзя, это нельзя. Иной раз полезно забыть, что ты учительница, - не то такой сделаешься бякой и букой, что живым людям скучно с тобой станет. Для учителя, может быть, самое важное – не принимать себя всерьёз, понимать, что он может научить совсем немногому. А я в детстве была отчаянной девчонкой, родители со мной натерпелись. Мне и теперь ещё часто хочется прыгать, скакать, куда-нибудь мчаться, что-нибудь делать не по программе, не по расписанию, а по желанию. Человек стареет не тогда, когда он доживает до старости, а когда перестаёт быть ребёнком.
Больше всего меня стесняло и угнетало, не давало освоиться то, что я играю с Лидией Михайловной. Ни в одном сне не могло такое присниться. Играла она шумно: вскрикивала, хлопала в ладоши, поддразнивала меня – одним словом, вела себя как обыкновенная девчонка, а не учительница.
Я вскоре освоился, игра не представляла для меня никаких трудностей и у меня появились деньги на молоко. Конечно, принимая деньги от Лидии Михайловны, я чувствовал себя неловко, но всякий раз успокаивал себя тем, что это честный выигрыш. Я никогда не напрашивался на игру, Лидия Михайловна предлагала её сама. Отказываться я не смел. Мне казалось, что игра доставляет ей удовольствие, она веселела, смеялась, тормошила меня.
Знать бы нам, чем это всё кончится…Директор школы разоблачил нас и уволил Лидию Михайловну за поступок, который он назвал преступлением, растлением, совращением. Через три дня она уехала. Накануне встретила меня после школы и проводила домой.
- Поеду к себе на Кубань, - сказала она, прощаясь. – А ты учись спокойно, никто тебя за этот дурацкий случай не тронет. Тут виновата я. Учись…
Как по-разному каждый из них понимал свой педагогический долг, своё жизненное кредо!
Лидия Михайловна преподала своему ученику не только уроки французского, но и уроки нравственности, уроки человечности, правда, не совсем по правилам, но зато мужественно и осознанно.
Фазиль Искандер «Тринадцатый подвиг Геракла» (проект)
По мнению писателя, смех в его творчестве приобретает общественное звучание, поскольку является мощным оружием в разоблачении любой фальши, трусости, мелочности и других человеческих пороков. Рассказ «Тринадцатый подвиг Геракла» пронизан тонким юмором, которым обладал учитель математики Харлампий Диогенович.
Был один математик в нашей школе, который отличался от всех других. Его нельзя было назвать ни слабохарактерным, ни тем более неряшливым. Не знаю, был ли он гениален…Я думаю, скорее всего, был. Звали его Харлампий Диогенович. Как и Пифагор, он был по происхождению грек. Появился он в нашем классе с нового учебного года и сразу же установил образцовую тишину. Тишина стояла такая жуткая, что иногда директор испуганно распахивал дверь, потому что не мог понять, на месте мы или сбежали на стадион…
Большеголовый, маленького роста, аккуратно одетый, тщательно выбритый, он властно и спокойно держал класс в руках. Кроме журнала, у него был блокнотик, куда он что-то вписывал после опроса. Я не помню, чтобы он на кого-то кричал, или уговаривал заниматься, или грозил вызвать родителей в школу. Все эти штучки были ему ни к чему.
А во время контрольных работ он и не думал бегать по классу между рядами, заглядывать в парты или там бдительно вскидывать голову при всяком шорохе, как это делали другие. Нет. Он спокойно читал себе что-нибудь или перебирал чётки с бусами…Списывать у него было почти бесполезно, потому что он сразу узнавал списанную работу и начинал высмеивать её. Так что списывали мы только в самом крайнем случае, если уж никакого выхода не было.
Бывало, только входит наш Харлампий Диогенович в класс, сразу все затихают, и так до самого конца урока. Правда, иногда он заставлял смеяться, но это был не стихийный смех, а веселье, организованное сверху, самим же учителем. Оно не нарушало дисциплины, а служило ей, как в геометрии доказательство от обратного. Ко всему он относился с большой долей юмора. Главное оружие Харлампия Диогеновича – это делать человека смешным. Ученик, отступающий от школьных правил, - не лентяй, не лоботряс, не хулиган, а просто смешной человек. Вернее, не просто смешной, на это, пожалуй, многие согласились бы, но какой-то обидно смешной, не понимающий, что он смешной…Надо сказать, что Харлампий Диогенович не давал никому привилегии. Смешным мог оказаться каждый.
Однажды не решённая дома задача стала поводом насмешки над нашим героем. А как известно, почти все люди боятся показаться смешными. Чего только не придумывал наш герой, как не изощрялся, как не оттягивал время проверки домашней работы, всё же пришлось ему с ужасом простоять у доски и вызвать сдержанные хихиканья в классе. Харлампий Диогенович спокойно заговорил:
- Как известно из древнегреческой мифологии, Геракл совершил двенадцать подвигов. Один молодой человек решил исправить греческую мифологию. Он хотел совершить тринадцатый подвиг Геракла, и это ему отчасти удалось. Геракл совершил свои подвиги, как храбрец. А этот молодой человек совершил свой подвиг из трусости…Мы сейчас узнаем, во имя чего он совершил свой подвиг…
Сейчас я об этом нисколько не жалею, - заканчивает свой рассказ наш герой, - но мне хочется благодарно возвысить метод Харлампия Диогеновича. Смехом он закалял наши лукавые детские души и приучал нас относиться к собственной персоне с достаточным чувством юмора.
Таким образом он готовил своих учеников к трудностям взрослой жизни.
Чингиз Айтматов «Первый учитель» (1962) (проект)
«Школа Дюйшена». Кто таков этот Дюйшен?
Был 1924 год. Молодой бледнолицый парень в солдатской шинели, комсомолец, приехал в небольшой бедный аил. В старой заброшенной конюшне он сам отремонтировал помещение и открыл там школу. Затем сам ходил по дворам, собирая ребят, будущих учеников , на занятия. И так продолжалось каждое утро. Родители сопротивлялись, не отдавали детей учиться. Трудные это были годы. Каждому ученику Дюйшен выдал по тетрадке, карандашу и дощечке, которую они клали на колени. А сидели на полу, покрытому соломой.
Этот малограмотный парень, сам с трудом читавший по слогам, не имевший под рукой ни единого учебника, даже самого обыкновенного букваря, как он мог отважиться на такое великое дело! Шутка ли учить детей, чьи деды и прадеды до седьмого колена были неграмотны. И конечно же, Дюйшен не имел ни малейшего представления о программе и методике преподавания. Вернее всего, он и не подозревал об их существовании. Дюйшен учил так, как умел, как мог и как казалось ему нужным.
Сам того не ведая, он совершил подвиг. Да, это был подвиг, потому что в те дни киргизским детям, нигде не бывавшим за пределами аила, в школе (если можно так назвать ту самую мазанку с зияющими щелями, через которые всегда были видны снежные вершины гор) вдруг открылся новый, неслыханный и невиданный прежде мир…
В конце каждого месяца Дюйшен отправлялся по своим делам в город. Ходил туда пешком и возвращался через 2-3 дня. Дети по-настоящему тосковали в эти дни, ждали его с большим нетерпением, выбегали на задворки и подолгу глядели в степь на дорогу: когда же покажется учитель с котомкой за спиной, когда же снова увидят его улыбку, согревающую сердце, когда же услышат его слова, приносящие знания.
Многие взрослые открыто смеялись и подтрунивали над учителем, считали его в лучшем случае чудаком, который возится с ребятишками от нечего делать. Хотя следовало бы задуматься: ради чего этот молодой парень, который ничем не хуже и не глупее других, ради чего он, терпя трудности и лишения, снося насмешки и оскорбления, учит их детей, да ещё с таким необыкновенным упорством, с такой нечеловеческой настойчивостью?
«…Мы все любили Дюйшена, своего учителя, за его человечность, за его добрые помыслы, за его мечты о нашем будущем.»
Эту историю рассказала нам много лет спустя доктор философских наук академик Алтынай Сулаймановна, первая ученица Дюйшена, которую именно он, её первый учитель, отправил учиться в город и предсказал ей великое будущее. Мечта учителя сбылась. А чувство вины перед ним у Алтынай осталось на всю жизнь, оно бередит ей душу. В конце повести она говорит: «Я ещё приеду к своему учителю и буду держать перед ним ответ. И попрошу прощения».
Малограмотный комсомолец 20-х годов Дюйшен дважды возрождал свою ученицу к жизни: когда учил её, давал ей знания и когда у Алтынай наступило прозрение, в душе проснулась совесть и захотелось попросить прощения. Два плода остались в итоге жизни учителя: тополя, посаженные возле школы, и первая женщина-академик Киргизии.
В.П.Астафьев «Фотография, на которой меня нет» (1968) (проект)
Герой рассказа вспоминает:
- Когда наш класс фотографировался, я заболел. Однажды учитель пришёл проведать меня и принёс фотографию. Он сидел возле окошка на стуле и приветливо смотрел на меня.
Лицо учителя, хотя и малоприметное, я не забыл до сих пор. Было оно бледновато по сравнению с деревенскими лицами. Причёска под «политику» - волосы зачёсаны назад. А так ничего больше особенного не было, разве что немного печальные и необыкновенно добрые глаза…Было ему лет 25, но он мне казался пожилым и очень солидным человеком.
Уважение к нашему учителю было всеобщее. Учителей уважают за вежливость, за то, что они здороваются со всеми кряду, не разбирая ни бедных, ни богатых… Ещё уважают за то, что в любое время дня и ночи к учителю можно прийти и попросить написать нужную бумагу. Пожаловаться можно на кого угодно: на сельсовет, на разбойника мужа, на свекровку…
А в какой школе работали наши учителя!
В деревенском доме с угарными печами. Парт не было, скамеек не было, учебников, тетрадей, карандашей тоже не было. Один букварь на весь первый класс и один красный карандаш. Принесли ребята из дома табуретки, скамейки, сидели кружком, слушали учителя, затем он давал нам аккуратно заточенный красный карандаш, и мы, пристроившись на подоконнике, поочерёдно писали палочки. Счёту учились на спичках и палочках, собственноручно выструганных из лучины.
Учитель как-то уехал в город и вернулся с тремя подводами. На одной из них были весы, на двух других ящики со всевозможным добром. На школьном дворе соорудили временный ларёк «Утильсырьё». Вверх дном перевернули школьники деревню. Чердаки, сараи, амбары очистили от всякого добра – старых самоваров, плугов, костей, тряпья. В школе появились карандаши, тетради, краски вроде пуговиц, приклеенные к картонкам, переводные картинки. Мы попробовали сладких петушков на палочках, женщины разжились иголками, нитками, пуговицами. Учитель ещё и ещё ездил в город на сельсоветской кляче, выхлопотал и привёз учебники, один учебник на пятерых. Потом ещё облегчение было – один учебник на двоих. Деревенские семьи большие, стало быть, в каждом доме появился учебник. Столы и скамейки сделали деревенские мужики и плату за них не взяли… Учитель вот и фотографа уговорил к нам приехать, и тот заснял ребят и школу. Это ли не радость! Это ли не достижение!
К весне тетрадки, выменянные на утильсырьё, исписались, краски искрасились, карандаши исстрогались, и учитель стал водить нас по лесу и рассказывать про деревья, про цветки, про травы, про речки и про небо. Как он много знал! И что кольца у дерева – это годы его жизни, и что сера сосновая идёт на канифоль, и что хвоей лечатся от нервов, и что из берёзы делают фанеру, изготавливают бумагу, что леса сохраняют влагу в почве, стало быть, и жизнь речек. Но и мы тоже знали лес, пусть по-своему, по-деревенски, но знали то, чего учитель не знал, и он слушал нас внимательно, хвалил и благодарил даже. Мы научили его различать по голосам птичек, зверьков и, если он заблудится в лесу, как выбраться оттуда, в особенности как спасаться от лесного пожара, как выйти из страшного таёжного огня. Однажды мы пошли на Лысую гору за цветами саженцами для школьного двора. Вдруг кто-то закричал: «Ой, змея, змея!..» Ещё и подумать никто ничего не успел, как учитель оттолкнул нас, схватил палку и принялся молотить по змее. Он бил и бил змею, пока та не перестала шевелиться. Потом он приткнул концом палки голову змеи в камнях и обернулся. Руки его дрожали. Ноздри и глаза его расширились, весь он был белый, причёска рассыпалась, и волосы висели на оттопыренных ушах. Учитель шёл следом за нами и всё оглядывался, готовый оборонять нас снова…
Прошли годы, много их минуло. А я таким вот и помню деревенского учителя с чуть виноватой улыбкой, вежливого, застенчивого, но всегда готового броситься вперёд и оборонить своих учеников, помочь им в беде, облегчить и улучшить людскую жизнь. Только намного позже, уже будучи взрослым, я узнал, как звали нашего учителя и его жену, тоже учительницу. Земляки мои уверяли, что именем-отчеством и лицом они походили друг на друга , чисто брат с сестрой. А вот фамилию их никто в деревне вспомнить не может. Но фамилию учителя можно и забыть, важно, чтоб осталось слово «учитель»! И каждый человек, мечтающий стать учителем, пусть доживёт до такой почести, как наши учителя, чтоб раствориться в памяти народа, с которым и для которого они жили, чтоб сделаться его частицей и навечно остаться в сердце каждого, даже совсем нерадивых и непослушных учеников.
Вот так молодая учительская чета заслужила любовь детей и уважение родителей за благородство и скромность, бескорыстие и порядочность.
Учитель, перед именем твоим… (проект)
А мне пришла на память ещё одна история.
Ей было 19, а самому младшему из нас – 12, и каждый по-своему был влюблён в неё, тоненькую девочку-учительницу.
Стоял октябрь, темно и хмуро было в классе. Мы решали задачку. Задача не получалась, казалась бессмысленной. А она стояла у окна и вдруг открыла его, взяла упавший на подоконник лист клёна и повернулась к классу.
- Смотрите, какой красивый! – Она высоко подняла листок, и столько детского удивления было в её глазах, что мы столпились вокруг неё, как драгоценность, разглядывая увядший кленовый лист, хотя до того видели такие листья тысячи раз.
В классе словно посветлело, и почему-то вдруг легко и просто решилась задачка.
Наступила весна. Весна 1942 года. Война грохотала далеко от нас, но она была и в нашем селе. Война жила в прямоугольниках конвертов с похоронками, в мятых треугольниках писем с фронта, она виделась в глазах наших матерей и на опухших от голода лицах детей.
Мальчишки 13 – 14 лет, мы, оставшись без отцов, хорошо знали цену хлебу. А хлебом тогда была картошка. Колхоз выделил учительнице клочок земли, где она могла бы посадить картошку. Но что она могла, у неё не было даже лопаты! И вот тайком от неё мы вскопали её участок, собрали по домам картошки и посадили. Кто нас научил этому? Не она ли сама изо дня в день повторявшая, что нет радости больше, чем дарить радость другим?
В сентябре мы собрали картошку и привезли ей на квартиру. Она смеялась и плакала, отказывалась и целовала нас, грязных и усталых маленьких мужчин.
А несколько дней спустя, не веря ушам своим, мы слушали Юрку Шустряка. «Она продала картошку», - вот что рассказывал Юрка. Продала картошку, которую мы вырастили для неё. Юрка клялся, что сам видел, как грузили на машину картошку, как смеялась она, провожая покупателей.
Она вошла в класс, поздоровалась с нами, но мы не ответили ей и расселись по партам, подавленные и униженные. И так три дня, а на четвёртый день мы прочли в районной газете заметку о благородном поступке учительницы Ирины Васильевны Орловой, безвозмездно отдавшей госпиталю двадцать пять мешков картофеля. Утром всем классом мы просили у неё прошения.
Последний раз она была с нами ясным декабрьским утром. Она давала свой последний урок, но не было урока, было прощание. Ирина Васильевна читала Лермонтова и рассказывала о нём, но мы думали, что это в последний раз, и не думали о Лермонтове. Она была в военной форме, неузнаваемо преображённая, красивая. А на вешалке висела шинель, от которой тревожно пахло войной.
Погибла она в марте. Мы не знаем, где её могила. Может, похоронена она просто в поле: ни холмика над ней, ни памятника. Только наша память!
Ю.В. Бондарев « Простите нас!» ( в сокращении)
Павел Георгиевич Сафонов работал на большом заводе конструктором, был известен, с годами привык к этой известности и, казалось, даже немного устал от неё, как порой устают люди, к которым рано приходит слава.
Экспресс, на котором Сафонов возвращался в Москву с Южного берега Крыма, мчал его по знакомым степным местам, где Павел Георгиевич родился, вырос, где он не был много лет…
К удивлению своих попутчиков, он неожиданно сошёл с поезда.
Весь день он ходил по родному городу. Он его не узнавал. Старинный степной городок был точно заново заселён, заново выстроен…
Вдруг он увидел справа маленький домик. И сразу же вспомнил: Мария Петровна… Здесь жила Мария Петровна, его учительница по математике, - как он сразу о ней не подумал! Когда-то он был её любимцем, она предсказывала ему блестящее математическое будущее…
Сафонов с замиранием сердца взошёл на крыльцо. Постучал.
- Мария Петровна, - тихо сказал он. – Вы меня не узнаёте?
Она несколько секунд смотрела на него снизу вверх.
- Паша Сафонов?.. Паша? – проговорила она почти испуганно. – Заходи, пожалуйста, заходи.
- Да, да, сейчас, - пробормотал Сафонов, не понимая, почему это он, взрослый, знаменитый человек, краснеет, как школьник, как в те годы.
- Ну вот, Паша, ты и приехал… Ты в командировку, по делам?
- Я проездом, Мария Петровна, - ответил он…
Мария Петровна принесла чай и весело сказала:
- Ну вот теперь. Паша, рассказывай о себе, что ты, как? А впрочем, я многое о тебе знаю из газет, статьи, книгу твою читала…
- Знаете что, Мария Петровна, давайте говорить о прошлом, о школе, - перевёл разговор Сафонов.
Мария Петровна, кивнув головой, сказала задумчиво:
- Я хорошо помню ваш класс. Довоенный класс. Это были озорные, способные ребята.
- А помните, Мария Петровна, как вы мне ставили двойки по алгебре?
- Да. За то, что ты не делал домашних заданий, надеялся, что кривая вывезет. А математика тебе прекрасно давалась. Но ты был ленив…
Мария Петровна задумалась и спросила:
- Ты помнишь Мишу Шехтера?
- Ну ещё бы! Мы в классе зачитывались его сочинениями по литературе.
- Он стал журналистом, - медленно проговорила Мария Петровна. – Ездит по всей стране, за границу. Часто читаю его статьи.
- Он заезжал?
- Нет.
- Да, - сказал Сафонов. – Разлетелись… Я слышал, Витька Снегирёв – директором завода на Урале. А он не заезжал?
- Что? – спросила Марья Петровна и, опустив глаза, тихонько кивнула. – Ты пей чай, Паша.
- Мария Петровна, а кто заходил к вам, кого вы встречали из нашего класса? – спросил Павел Георгиевич. – Гришу Самойлова видели? Артист. Помните, это вы ему сказали, что у него способности?
Они замолчали. Сафонову стало не по себе. Он придвинул к себе чашку, неловко потянулся за сахаром и увидел, что Мария Петровна смотрит на книжный шкаф. Он тоже посмотрел и заметил в первом ряду знакомый корешок своей последней книги по самолётостроению.
- Мария Петровна, - тихо проговорил он.
- Что, Паша?
- У вас, Мария Петровна, моя книга? – повторил он вполголоса и тотчас замолчал.
- Да, я читала.
Тогда он встал, достал свою книгу «Конструкция самолётов», полистал и, чувствуя, что лицо его начинает неприятно гореть, проговорил смущённо:
- Мария Петровна, я вам надпишу. Разрешите?..
Неожиданно из книги выпал маленький листок, и он, торопливо подняв его, ясно увидел свой портрет, вырезанный из газеты. Всё поняв, он оглянулся на Марию Петровну, она мешала ложечкой чай и быстро говорила:
-Неплохая книга… Прочитала с удовольствием. А это из «Правды», Паша.
Сафонов молчал. Мария Петровна вдруг спросила:
- Скажи, Паша, хоть капелька моей доли есть в твоей работе?
- Мария Петровна, что вы говорите? – забормотал Павел Георгиевич. – Если бы не вы…
Она посмотрела ему в глаза, сказала:
- Ты думаешь, я не рада? Какой гость был у меня! Ты думаешь, я не скажу завтра об этом моим ученикам?.. Иди, Паша. Больших успехов тебе…
На большой станции Сафонов, хмурый, взволнованный, вышел из вагона. Он зашёл на почту и, поколебавшись, дал телеграмму на адрес школы, на имя Марии Петровны. В телеграмме было два слова: «Простите нас!»
