Муниципальное автономное общеобразовательное учреждение –
средняя общеобразовательная школа №4 города Асино
[pic]
Литературно-музыкальная композиция.
Поэтическая дуэль С.Есенина с В.Маяковским
(Литературный бал)
Автор – составитель:
Петрова Валентина Владимировна,
учитель русского языка и литературы
2015
Пояснительная записка
Тема литературно-музыкальной композиции «Поэтическая дуэль С.Есенина с В.Маяковским» выбрана не случайно, поскольку 2015 год является юбилейным годом для Есенина. С.Есенин был соперником В.Маяковского на арене народной революции и в сердцах людей. Но всё же С.Есенин и В.Маяковский - два лика одного времени, не столь различны меж собой: «Грубостью Маяковский прикрывается от сурового времени» (Л.Троцкий), «Острым, похабным словом…в Есенине кричит Маяковский». (Г.Адамов). Выпускникам нравится изучать творчество данных поэтов, многое заучивается наизусть. 1.Цели:
- формирование нравственно-эстетических ценностей, развитие творческих способностей детей;
- осуществление в школьной практике современных подходов к содержанию и организации внеурочной деятельности по литературе;
Задачи:
-способствовать развитию литературного образования, воспитания и культуры школьников через обновление содержания, форм и методов внеурочной работы по литературе;
-формировать у учащихся представления о значимости гуманитарного образования в современном мире; расширять историко-литературный контекст эпохи серебряного века и выявлять ее эстетические тенденции.
2.Форма проведения: литературно-музыкальная композиция.
3.Условия и особенности реализации композиции:
Фоном спектаклю служит экран с пейзажами, портретами С.Есенина В. Маяковского разных лет.
А) Оборудование
-Презентация;
-музыкальное сопровождение: ведущий читает слова на фоне музыки П.Чайковского;
-лейтмотивом спектакля служит песни «Не жалею, не зову, не плачу…»
( С этой песней начинается и заканчивается мероприятие)
Б) Действующие лица: С.Есенин, В. Маяковский, ведущий, студент Фридман, «армия» почитателей и поклонниц обоих поэтов, одетых в стиле 20-х годов.
Действие происходит на сцене: в огромной аудитории Политехнического музея. Посреди сцены стоит стол и кресло.
( Полный зал собралось народу. Атмосфера в зале накалилась до предела. Каждую реплику, каждое стихотворение «своего» лидера публика, четко разделившись на два непримиримых лагеря, встречала ревом восторга и дружными аплодисментами).
В) Возрастной адрес: старшеклассники
Г) В скобках даны ремарки.
Литературный сценарий
Звучит песни «Не жалею, не зову, не плачу…»
Затем на фоне музыки П. Чайковского ведущий читает слова.
Два самых ярких и скандальных поэта жили и творили в Москве в одно время. Хулиган и скандалист, златокудрый Лель девичьих сердец Сергей Есенин и оратор, горлан, идейный главарь комсомольской братии Владимир Маяковский. У каждого была своя «армия» почитателей и поклонниц, которая считала своего кумира единственным достойным обожания. И каждая считала своего «небожителя» выше и гениальнее другого. Рано или поздно Есенин и Маяковский должны были сойтись в поэтической схватке, чтобы победить и получить славу лучшего поэта Советской России.
И этот день настал. В огромной аудитории Политехнического музея народу набралось — яблоку негде упасть. Атмосфера в зале сразу накалилась до предела. Каждую реплику, каждое стихотворение «своего» лидера публика, четко разделившись на два непримиримых лагеря, встречала ревом восторга и дружными аплодисментами.
Маяковский: В настоящее материалистическое время тот поэт, кто полезен! (рявкнул в зал Маяковский).
(Есенин, сидя на краешке стола, поглядел снизу вверх на Маяковского, стоящего посреди сцены, как памятник, и отбрил не задумываясь, легко и непринужденно)
Есенин: А я считаю, что во всякое время полезен тот, кто поэт!
Маяковский: А я не поэт?!
(Маяковский обратился к залу и получил поддержку «своих» в виде громких аплодисментов).
Есенин: Поэт! Но неинтересный! (смеясь, сказал Есенин, когда аплодисменты стихли). — Вы поэт для чего-то, а я поэт отчего-то, не знаю сам отчего… Вы проживете до восьмидесяти, Маяковский, и вам поставят памятник на площади… (Он насмешливо взглянул на него). — Вот в такой позе, как вы сейчас стоите, застынете навек, окаменев!..
(Зал захохотал. Даже ярые поклонники Маяковского засмеялись).
А я сдохну под забором, на котором ваши стихи-агитки расклеивают. И все-таки я с вами местами не поменяюсь!
(Есенин встал и, подойдя к краю сцены, прочел, рубя рукой воздух, как Маяковский):
Приемлю все,
Как есть все принимаю,
Готов идти по выбитым следам.
Отдам всю душу Октябрю и Маю,
Но только лиры милой не отдам!
(Публика зааплодировала, а Есенин повернулся и снова уселся на край стола).
Маяковский: Уж лучше мои агитки на заборе, чем ваши похабные стихи на стенах Страстного монастыря! (Обиженно пробасил Маяковский. А Есенин веселился оттого, что Маяковский стал терять свое высокомерное самодовольство)
Есенин: Это не стихи, а озорство! Вы меня назвали «звонкий забулдыга-подмастерье»? Врете, Маяковский! Я пришел как суровый мастер! А вопрос, кто из нас подмастерье, кто мастер, время решит!
(Страсти накалялись. Взволнованная молодежь напряженно гудела, обсуждая достоинства каждого поэта и его выступления. Казалось, в воздухе блуждали два высоковольтных заряда, положительный и отрицательный, и достаточно было лишь короткой стычки, короткого замыкания, чтобы полыхнула молния и грянул гром. И, как всегда и во все времена, нашелся человек, который умышленно спровоцировал скандал. Самоуверенно-нахальный студент Фридман выскочил на кафедру и обратился к аудитории):
Студент Фридман: Зачем мы будем ждать, когда время рассудит? Предлагаю прямо сейчас, здесь: дуэль Маяковский — Есенин!..
И публика мгновенно отреагировала:
— Браво! Здорово! Дуэль! Ду-эль! Ду-эль! Дуэль!
(скандировали собравшиеся, не жалея голосов и ладоней. Что-то средневековое почудилось Есенину в их неистовстве. Ристалище, когда толпа требует: «Кро-ви! Кро-ви!» Хлеба и зрелищ во все времена! «Ничего не меняется в человеке, как бы далеко ни шагнула цивилизация, человек все тот же: любовь и ненависть, добро и зло, великодушие и зависть», — усмехнулся он своим мыслям и вышел вперед, подняв руку и прося тишины)
Есенин: Если на одну площадку выпустили двух львов, они должны драться! Позор падет на голову того, кто смалодушничает и обратится в бегство! Я готов! (Есенин сбросил пиджак, словно и впрямь собирался драться с Маяковским. Этот его жест вызвал в зале бурю восторга).
Публика: Браво, Есенин! Бра-во! Е-се-нин! Е-се-нин! «Ху-ли-ган!» «Ху-ли-ган!» (требовала публика его «Хулигана»).
(Есенин согласно кивнул и, раскинув руки, словно открывая людям душу, звонко и озорно стал швырять в зал строчки своего стихотворения):
Дождик мокрыми метлами чистит
Ивняковый помёт по лугам,
Плюйся, ветер, охапками листьев —
Я такой же, как ты, хулиган.
…………………
(Ритм стиха он выделял, рубя сжатым кулаком воздух и покачивая в такт кудрявой головой, чуть громче обычного произнося концы строк. Выкрикнув последние слова: «Я и в песнях, как ты, хулиган», Есенин поклонился публике и отошел в сторону, уступая место Маяковскому).
Маяковский: Ну, по части шума, Есенин, тебе ли со мной тягаться! — (сострил Маяковский, вызвав одобрительный смех в зале и аплодисменты). — Учись, подмастерье! (Маяковский расставил ноги и, потрясая над головой кулаком, заревел басом, словно командарм на плацу):
Разворачивайтесь в марше!
Словесной не место кляузе.
Тише, ораторы!
Ваше
слово,
товарищ маузер.
Довольно жить законом,
данным Адамом и Евой.
Клячу истории загоним.
Левой!
Левой!
Левой!
Вся комсомолия зала встала и как по команде вторила своему идолу:
— Левой! Левой! Левой!
(Пока Маяковский читал, Есенин, обхватив голову, сидел в кресле и с испугом глядел в зал. Но тем не менее он спокойно дождался, когда утихнет фанатичный рев «маяковцев», и сказал, глядя, как Маяковский утирает со лба пот):
Есенин: Пока Маяковский орал, я спрашивал себя, стоит ли вам душу открывать, если у вас нет вкуса, если вы не можете решить, что вам дороже: словесная трескотня, которая бьет по ушам, как булыжник, или чувства из глубины души… (Немного помолчав, он махнул рукой). — Но черт с вами! Слушайте!
Мы теперь уходим понемногу
В ту страну, где тишь и благодать.
Может быть, и скоро мне в дорогу
Бренные пожитки собирать.
Милые березовые чащи!
Ты, земля! И вы, равнин пески!
Перед этим сонмом уходящих
Я не в силах скрыть моей тоски.
Слишком я любил на этом свете
Всё, что душу облекает в плоть.
Мир осинам, что, раскинув ветви,
Загляделись в розовую водь!
Много дум я в тишине продумал,
Много песен про себя сложил,
И на этой на земле угрюмой
Счастлив тем, что я дышал и жил.
Счастлив тем, что целовал я женщин,
Мял цветы, валялся на траве
И зверьё, как братьев наших меньших,
Никогда не бил по голове.
Знаю я, что не цветут там чащи,
Не звенит лебяжьей шеей рожь.
Оттого пред сонмом заходящих
Я всегда испытываю дрожь.
Знаю я, что в той стране не будет
Этих нив, златящихся во мгле.
Оттого и дороги мне люди,
Что живут со мною на земле.
(Есенин долго стоял, вглядываясь в зрителей, словно заглядывая каждому в душу. В зале стояла мертвая тишина, и только кое-где слышались всхлипывания. Тишину нарушил все тот же Фридман).
Фридман: Браво! — робко выкрикнул он. — Какой необычный вечер! Таких вечеров не помнит история русской литературы! Когда пьют адскую смесь из разных напитков, то можно обалдеть до бесчувствия!.. «Ваше слово, товарищ маузер!» — обратился он к Маяковскому.
(Маяковский серьезно посмотрел в зал. Он чувствовал, что люди завоеваны Есениным. Даже его почитатели и те вопросительно и недоверчиво глядели на своего «главаря»).
Маяковский: Да… трудно читать, когда все в зале «объесенились»! Но все равно, Сергей Александрович, вы не Александр Сергеевич! «Юбилейное», том первый, страница двести пятнадцатая, — объявил он жестко.
Александр Сергеевич,
разрешите представиться.
Маяковский.
…………………………………….
После смерти
нам
стоять почти что рядом:
вы на «Пе»,
а я
на «эМ».
Кто меж нами?
С кем велите знаться?!
……………………………………
Ведущий: Маяковский понимал, что несомненно уступает Есенину и по глубине чувства, и в философском осмыслении жизни. Почувствовав, что окончательно проиграет, если будет продолжать «копытить» на лирическом поле, где соперник намного сильнее его, он перешел на примитивные оскорбления, украшенные вымученной рифмой:
Маяковский: Ну Есенин,
мужиковствующих свора.
Смех!
Коровою
в перчатках лаечных.
Раз послушаешь…
но это ведь из хора!
Балалаечник!
Это прозвучало так базарно, так кухонно-склочно, что зал возмущенно загудел.
Публика: Долой! Это не поэзия! Это рифмованная белиберда! Ты стихи читай, а не обзывай!
(Кто-то даже свистел… Маяковский стушевался. Растерянно пожав плечами, он отошел в глубь сцены. Есенин медленно подошел к краю сцены; благодарно поглядев на зал, он глубоко вздохнул и закрыл свои ясные глаза). Ведущий: И всем показалось, что стало темно! Что солнечные лучи, проникающие в аудиторию сквозь запыленные окна, погасли. На душе у каждого стало зябко и сыро. И в этой застывшей на мгновение жизни страдальчески прозвучали первые строки «Черного человека».
Есенин: Друг мой, друг мой,
Я очень и очень болен.
Сам не знаю, откуда взялась эта боль.
То ли ветер свистит
Над пустым и безлюдным полем,
То ль, как рощу в сентябрь,
Осыпает мозги алкоголь.
Голова моя машет ушами.
Как крыльями птица.
Ей на шее ноги
Маячить больше невмочь.
Черный человек,
Черный, черный,
Черный человек
На кровать ко мне садится,
Черный человек
Спать не дает мне всю ночь.
Черный человек
Водит пальцем по мерзкой книге
И, гнусавя надо мной,
Как над усопшим монах,
Читает мне жизнь
Какого-то прохвоста и забулдыги,
Нагоняя на душу тоску и страх.
Черный человек,
Черный, черный!
Ведущий: Не многим дано ощущать силу глубоких душевных потрясений — большинство чувствительно лишь к немногим жизненным волнениям. Отними у них любовь и ненависть, радость и печаль, надежду и страх, и никаких других чувств у них не останется. Но поэты, гениальные поэты, люди более высокого склада, могут переживать так, будто они наделены не пятью, а шестью чувствами и способны выражать мысли и ощущения, выходящие за обычные границы природы. В этом их превосходство, возвышающее над толпой. И как же мучительно ранят их насмешки и непонимание этой толпы, не желающей признавать их превосходство, которое они ценят больше всего на свете: «…Нас мало избранных, счастливцев праздных, пренебрегающих презренной пользой!»
……………………………
Я в цилиндре стою.
Никого со мной нет.
Я один…
И разбитое зеркало… —
закончил Есенин.
(Маяковский, слушавший «Черного человека», закрыв лицо руками, встал, подошел к Есенину, сграбастал его своими лапищами и расцеловал. Опустошенный, Есенин подобрал пиджак, спрыгнул с кафедры и медленно, ни на кого не глядя, пошел по проходу. Вся аудитория встала как один. Некоторые студенты и студентки, когда Есенин проходил мимо, вставали перед ним на колени, вытирая текущие слезы, и шептали имя своего кумира: «Сережа! Сережа! Сережа!» А он в ответ только рассеянно улыбался. Уже подойдя к выходу, Есенин, словно что-то вспомнив, обернулся и сказал с сожалением)
Есенин: Вам, Маяковский, удивительно посчастливилось: всего две буквы отделяют вас от Пушкина, только две буквы! Но зато какие: «Н», «О»! — Он помахал пальцем высоко над головой и произнес, нарочито растягивая: «Н-н-н-о-о!»
(Раздался оглушительный хохот. Смеялся и сам Маяковский, оценив остроумную есенинскую шутку).
Маяковский: Мы квиты, Сергей! — крикнул он примирительно. — Давайте созвонимся! У нас в ЛЕФе вы можете получить отдел в свое распоряжение.
(Но Есенин чувствовал себя победителем и на предложение побежденного Маяковского ответил так же снисходительно-остроумно)
Есенин: От-дел? Вы бы дали мне отдел и устранили бы от дел!.. Нет, Маяковский, на Левом фронте я не воюю. Я создам свое объединение, «Россиянин»!
Маяковский: А почему не «Советянин»? — снова завелся Маяковский. — Куда же вы, Есенин, Украину денете? Азербайджан, Грузию?
Есенин: Ну, понес понос! — махнул рукой Есенин. — От ваших интернационалистов слова «Россия» никогда не услышишь!
Маяковский: Бросьте вы ваших мужиковствующих!.. Ваших Орешиных, Ганиных и Клычковых! Что вы глину на ногах тащите?
Есенин: Я— глину, а вы чугун и железо! Из глины человек создан, а из чугуна что?!
Маяковский: А из чугуна памятники!
Есенин: Ну и ставьте себе памятник на здоровье! Адью, ребята!
Есенин прощально помахал всем рукой и запел, уходя:
Не жалею, не зову, не плачу.
Все пройдет, как с белых яблонь дым.
Увяданья золотом охваченный,
Я не буду больше молодым.
А за ним следом, подхватив его песню, потянулась молодежь.
Приложение
Список литературы, перечень ссылок в Интернет
Прокушев Ю.Л. Слово о Есенине. Большое видится на расстоянии…
Громов О. Сергей Есенин - душа народа.
Кириллов В.Т. Встречи с Есениным.
Егорова Н.В., Золотарёва И.В. Методические разработки по русской литературе хх век. Москва, «ВАКО», 2010.
[link]
Используемое оборудование:
оформление: мультимедийное оборудование: проектор, компьютер, экран; сборник стихов С.Есенина, В.Маяковского.
Используемые ЦОР:
диск с фильмом, презентация, музыка П.Чайковского, песня «Не жалею, не зову, не плачу…»
