Православная символика в традиции крестьянской литературы XX века
Доктор философии, кандидат филологических наук,
профессор НОУ ВПО
Национальный гуманитарный институт социального управления
Литература XX века органично впитала лучшие символические традиции русской классической литературы. В начале XX века символизм формируется как самостоятельное литературное направление, что приводит как к теоретической разработке символа с позиции философии, культурологии, литературоведения. С художественно-эстетических позиций символ занимает господствующее место в поэтике поэтических и прозаических произведений. Символическая традиция в эпоху серебряного века и в революционный период подпитывается как богоборческими мотивами, так и традициями народной духовной культуры. В советскую литературу вошли и заняли и в ней прочное место целая плеяда талантливых крестьянских поэтов и писателей, выросших в деревне, прошедших опыт работы рабочими, службы в армии и только затем получивших литературное образование. Благодаря их происхождению, особенности опыта детства и юности религиозная символика, несмотря на борьбу большевиков с церковью, прочно закрепляется в поэтике прозаических и поэтических произведений крестьянских поэтов, писателей, драматургов, режиссеров.
Революция 1917 года привела к рождению феномена крестьянской литературы. Благодаря помощи А. Блока в советской литературе появляются Н. Клюев и С. Есенин. В советской литературе они становятся основоположниками тематики и символики русской деревни с ее жизненным укладом, традициями, верованиями, символикой. Начатая данными поэтами традиция транслируется в поэзию Рубцова, рассказы Шолохова, Шукшина, Распутина, Астафьева, впоследствии в романы Айтматова.
На формирование символики С. Есенина повлияло детство, проведенное в селе Константиново, усвоение народного православия, культуры. Усвоение духовной традиции народного православия связано с влиянием деда, сельского священника, знакомство со странниками, паломничества в Троице-Сергиеву лавру.
Для народной традиции русского православия, отраженное в духовных стихах «Голубиной книги» центральным является образ странника как искателя царствия Божьего, носителя высшей религиозной правды. Отмечает роль странников в народной православной традиции и о. Сергий Булгаков: «для православия, особенно русского, так характерны «Божьи люди», «люди не от мира сего», не имеющие «здесь пребывающего града», странники, бездомные, Христа ради юродивые» [1, c.65]. Знакомство со странничеством произошло в доме бабушки: «Часто собирались у нас дома слепцы, странствующие по селам, пели духовные песни о прекрасном рае, о Миколе и ее женихе, светлом госте из града неведомого»,- писал С. Есенин в автобиографии в 1924 году. [2,c. 46] Потому один из циклов дореволюционных стихов С. Есенина 1914 года посвящен «Миколе». При передаче образа Есенин проникается народным православным мировосприятием, в описании природы используется религиозная символика: «загораются как зори в синем небе купола», «и, как шелковые четки, веток бисерный извив». [2, с. 11] Микола-странник в изображении С.Есенина- божий посланник, посланный Богом защитить русский народ в бедах, дать утешение, помолиться с ним о победах и о процветании. Однако Микола выступает защитником не только простого народа, но и животных, птиц: «собирает странник тварей, кормит просом с подола» [2, с. 13]. Так опыт детства, близкое знакомство со странничеством интерпритируется в поэтическом творчестве в полном соответствии с традицией православной символики.
Православная символика, мотивы из «Жития Сергия Радонежского» на подтекстовом уровне в есенинском стихотворении «Снег, словно мед ноздреватый», написанном в 1916 году:
Снег, словно мед ноздреватый,
Лег под прямой частокол.
Лижет теленок горбатый
Вечера красный подол.
Тихо. От хлебного духа
Снится кому-то апрель.
Кашляет бабка-старуха,
Грудью склонясь на кудель.
Рыжеволосый внучонок
Щупает в книжке листы.
Стан его гибок и тонок,
Руки белей бересты.
Выпала бабке удача,
Только одно невдомек:
Плохо решает задачи
Выпитый ветром умок.
Сглазу ль, с немилого ль взора
Часто она под удой
Поит его наговором
Преполовенской водой.
Стихотворение глубоко проникнуто народной символикой веры в божью молитвенную помощь, соединимую с народной магией заговора и сглаза. Образ внучка близок к изображению человека на русских иконах («руки белей бересты», «стан его гибок и тонок»). Перекличка с образом Сергия Радонежского- неспособность учиться.
Православной символикой пропитаны многие дореволюционные стихи Есенина. Описания природы часто сопровождается православными ассоциациями: «в роще чудились запахи ладана» («Русь», 1914), «холмы поют про рай» («Октоих», 1917), «Русь моя златая! Осенний светлый храм» («Иорданская голубица, 1918).
В дореволюционных стихотворениях Есенина, помимо присутствия православной символики в описаниях природы, постоянно присутствуют образы Иисуса Христа, Девы Марии. В стихотворении «Товарищ» (1917) Христос выступает не только как заступник простого народа, но сходит на Землю, чтобы быть вместе со своим народом. За интересы народа Христос погибает в бою. В «Октоихе» дева Мария растворяется в природе, благословляет крестьянский труд: «О дево Мария!- Поют небеса.- На нивы златые пролей волоса». [2,c.36]
Таким образом, анализ дореволюционных циклов стихов С. Есенина свидетельствует о глубоком усвоении народного православия и символики, традиции духовных стихов, былин. В стихотворениях часто возникают образы Иисуса Христа, девы Марии, русских святых, которые защищает простой крестьянский народ, помогают их в бедах и страданиях, благославляют крестьянский труд.
В революционные годы Есенин глубоко воспринял революционную романтику. Это характерная черта советской поэзии и поэтического творчества Э. Багрицкого, В. Маяковского. Еще в стихотворении «Товарищ» Христос сходит с небес, благославляет народ, сражается вместе с ним и погибает. В революционной поэзии Есенина происходит постепенный уход от религиозной символики, звучат богоборческие мотивы. В стихотворении «Инония» (1918) Есенин заявляет:
Протянусь до незримого города,
Млечный прокушу покров.
Даже богу я выщиплю бороду
Оскалом моих зубов [3, c.52]
Для Есенина стихия революции- воплощение силы народа, его воли, желания начать лучшую жизнь. В этом контексте в стихах появляются образы былинных и народных героев. Русский человек в стихах Есенина становится титаном:
Коленом придавлю экватор
И, под бури и вихря плач,
Пополам нашу землю-матерь
Разломлю, как златой калач [3,c.55]
В стихотворении «Небесный барабанщик» (1919) поэт абсолютизирует революцию, придает ей символический контекст «Да здравствует революция на земле и на небесах». Однако такое романтическое увлечение революцией проходит недолго. Уже начиная с начала 20-х годов Есенин разочаруется в романтизме, в оценках революции, ее влияния на крестьянскую жизнь будут звучать уже трагические тона. На первый план в художественном мире стихотворений будет выходить символ метели. В русской поэзии, начиная с лирики и прозы А.С. Пушкина, метель символизирует дьявольское начало, дисгармонию, разгул стихии.
Трагедия русской деревни с ее традиционным укладом, ручным крустьянским трудом отражена в стихотворном цикле «Сорокоуст» и представлена в символе жеребенка, пытающегося догнать поезд:
Милый, милый, смешной дуралей,
Ну куда, куда он гонится?
Неужель он не знает, что живых коней
Победила стальная конница? [link] В.П. Астафьев Царь-рыба. –М.: Детская литература, 2003.-С. 167
