Что делается с классикой
Можно только предвидеть,
но наверняка знать нельзя
И.Золотусский
Современная литература
интересней древней:
в ней мы видим себя.
Т. Иванова
Как уже неоднократно отмечалось ведущими педагогами-словесниками страны, «нет в преподавании литературы более сложного раздела, чем «Литература рубежа 20-21 веков» или, как еще принято говорить, «Современная литература».
Сложность ее изучения объясняется не только выбором из огромного числа издаваемых ныне книг лучших («Умных, добрых, полезных», по словам поэта Вячеслава Иванова), но и с так называемой «социальной подоплекой» последних, что достаточно убедительно объяснил наш современник поэт Игорь Ковалев:
В девяностые прошлого века Мы читали о «челноках», о Чечне, о судьбе человека, пережившего партии крах...
Он же, повзрослев на 10 лет, в 2008 году о читательских пристрастиях большей части страны сказал следующее:
Раскупают Донцову, Маринину...
Разве Пушкин посмел бы мечтать
О таких тиражах?..
Своим именем он при жизни не мог повлиять,
На количество книг издаваемых и читаемых
и нечитаемых
И еще одна цитата в доказательство специфичности выбора книг для чтения сегодня:
Как читает молодежь?
Мало, редко...
Правда, все же.
Что-то все-таки читает
И притом предпочитает Современнейшие вещи...
Какие? Насколько они интересны, полезны, высокохудожественны,
духовно нравственны? На эти и другие вопросы можно ответить, если, приступая к изучению современной литературы в школе, провести анкетирование среди обучающихся.
Примерные вопросы для анкетирования:
Сколько произведений художественной литературы вы читаете в год (в месяц, в неделю)? .
Самые читаемые ваши авторы и их произведения?
Сколько в этом числе современных авторов и их произведений?
Какому жанру в современной литературе вы отдаете предпочтение:
Современная проза для вас - это ...
Современная драма для вас - это... .
Современная поэзия для вас это...
Какое произведение современных авторов вы порекомендовали бы прочитать и включить в программу для изучения на уроках литературы?
Какие из произведений современных авторов, по вашему мнению, Россия будет читать через 20, 50, 100 лет? .
Данная анкета была проведена среди старшеклассников Красноармейского района (60 человек) в феврале 2016 года, и после обработки результаты выглядят следующим образом:
10 и более книг в год читает только 40% опрошенных
2 и более в месяц - 25% .
1 книгу в неделю - 12%
Среди самых читаемых писателей Ф. Достоевский, М. Булгаков, А. Пушкин, Н. Перумов, Б. Акунин, Д. Донцова, Н. Гоголь, Стругацкие.
Преимущество в чтении имеют современные авторы ( как российские, так и зарубежные)
среди самых популярных жанров
. фэнтези
детективы
исторические произведения
любовные романы
Данные анкеты с учетом государственных стандартов образования
помогут определиться с выбором лучших из современных авторов и грамотно выстроить уроки по изучению их творчества.
Вот как может выглядеть список современных авторов:
Василий Аксенов
Борис Акунин
Леонид Бородин
Андрей Вознесенский
Глеб Горбовский
Евгений Евтушенко
Борис Екимов
Игорь Золотусский
Сергей Лукяненко
Виктор Пелевин
Ник Перумов
Людмила Петрушевская
Юрий Поляков
Александр Проханов
Валентин Распутин.
Виктор Розов
Александр Солженицын
Борис Стругацкий
(Этот список далеко не полный и не может отражать всего многообразия современной литературной элиты, но он - список - может стать определяющим при подготовке к урокам) .
Уроки по творчеству писателей-современников необходимо начинать с ярких биографических сведений.
Можно предложить следующие материалы
Борис Акунин
Его Фандорин захватил сердца
не только россиян, но европейцев тоже, не понятый однако до конца,
он навсегда загадкою остаться может.
Что нужно рассказать старшеклассникам об Акунине?
Что настоящее имя, отчество и фамилия писателя - Григорий Шалвович Чхартишвили...
Что за последние 9 лет общий тираж его книг превысил только у нас в России 14 миллионов экземпляров...
Что сочинения писателя переведены в 40 странах.
Что лучше всего он продается в Англии, Германии и Польше.
Что о своем выборе профессии, Чхартишвили однажды признался: «В детстве мне попалась красочная книга про театр кабуки. Абсолютно другая, незнакомая и очень привлекательная жизнь открылась с ее страниц... И когда доттт,тто до выбора, я поступил в Институт стран Азии и Африки при МГУ».
Что по специальности ор японист. Но первые семь лет после института проработал в издательстве «Русский язык», редактировал научные японские словари. Профессионально же переводами японских авторов Чхартишвили стал заниматься лишь в перестройку, первым переложив на русский язык сочинения Юкио Мисимы и Харуки Мураками. (Кстати, в 2001 году он вместе с японским профессором Мицуёси Намано выпустил в Москве двухтомник «Новая японская проза».) В перестройку Чхартишвили рискнул сменить и место работы, уйдя из издательства в журнал «Иностранная литература».
Как литературовед Чхартишвили заявил о себе в 1999 году, выпустив монографию «Писатель и самоубийство» (к 2003 году она выдержала три издания). В качестве беллетриста он дебютировал чуть раньше.
Что в 1997 году писатель затеял проект «Б, Акунин». Название было выбрано от двух иероглифов, которые переводятся как «нехороший человек». Позже романист признался: «Когда я затевал проект под названием «Б. Акунин», прежде всего постарался сформулировать для себя: а что за мечту, собственно, я хотел бы при помощи этого проекта осуществить? Стать богатым и знаменитым? Это, конечно, приятно, но для меня не главное. Сделать нечто такое, чего в России прежде не существовало, - например, создать «средний жанр», располагающийся между высокой и низкой литературой? Очень интересно, но опять не главное. Тогда' что? Я думал-думал и вдруг сообразил. Я хочу всего этого (и не только этого) добиться, НИЧЕМ НЕ ПОЖЕРТВОВАВ - ни свободой, ни совестью, ни самоуважением - и плюс к тому НЕ РАБОТАЯ, А РАЗВЛЕКАЯСЬ. От такой формулы я сначала вздрогнул, потом стал думать дальше. И мне пришло в голову, что в этой на первый взгляд совершенно нереалистичной конструкции заключено нечто большее, чем мои креативные и прочие амбиции. По сути дела, это Русская Национальная мечта» («Аргументы и Факты», 2005, № 27).
Однако первые рукописи Б. Акунина о приключениях коллежского регистратора почти все московские издатели поначалу отвергли. Во-первых, они побоялись сделать ставку на новое имя (никто тогда не знал, что за фамилией Б. Акунин спрятался известный японист Г. Чхартишвили). Во-вторых, редакторов напугал интеллект акунинского героя: мол, это чересчур серьезно, а народ любит что-нибудь попроще. Смелость проявил лишь Игорь Захаров.
Сегодня акунинский проект «Приключения Эраста Фандорина» включает в себя восемь романов, две повести и один рассказ.
Старт серии дал роман «Азазель». Михаил Новиков по этому поводу писал в газете «Коммерсантъ»: «Опытов литературной проституции, когда автор, обладающий заведомо большими стилистическими и интеллектуальными возможностями, сочинял нечто заведомо примитивное, в надежде понравиться большему числу читателей (и соорудить свой FU-миллион), было сколько
угодно - от Фёдора Лустича до Льва Гурского. Да толку-то! Самим не очень нравилось - где уж там охмурить широкие массы. А в «Азазеле» что-то начало получаться. Фишка, очевидно, в том, что Акунину самому было в кайф заниматься этими своими стилизациями: так канализировал он свой инстинкт графомана».
Поначалу роман «Азазель» распродавался не шатко не валко. У издателя не было средств на массированную рекламу. Захаров потом признался, что в 1998 году он с трудом сумел реализовать 10 тысяч экземпляров. Ситуация изменилась лишь через полтора года, когда народ каждый месяц стал сметать с книжных прилавков до 30 тысяч акунинских книг. И уже в феврале 2001 года Захаров с гордостью говорил, что тираж книг Акунина в его издательстве превысил миллион экземпляров. «Надеюсь, автор меня не побьет, - хвастался Захаров, - если скажу, что по итогам 2000 года я выдал ему один миллион рублей гонорара, уплатив при этом 10 тысяч долларов налога».
Но за счет чего произошла раскрутка акунинского цикла о Фандорине, до сих пор никто точно не знает. Может, прав писатель Юрий Буйда, когда утверждал: «Блестящий переводчик Григорий Чхартишвили перевел на язык мало-мальски образованного сословия великую русскую литературу, упаковав ее в форму довольно заурядного американского детектива и предложил для регулярного употребления всем любителям необременительного чтива. И сделал это профессионально: книжки выходят серийно, одна за другой, проект развивается, просачивается в Интернет и на телеэкран - машинка работает. Играют все. С удовольствием и без последствий для здоровья» («Деловой вторник» 2001, 10 апреля).
Сам Акунин в одном из интервью признался, что хотел бы, «чтобы его стили последователем Александра Дюма, Конан Дойла, Стивенсона. Амбиций числится в ряду серьезных писателей, у него нет» («Аргументы и Факты», 2002, № 20). Так это или не так, но Акунин, взявшись за исторический детектив, сумел придать ему постмодернистский привкус.
Впрочем, у критика Льва Аннинского своё мнение. Он считает: «Акунин - путь к классике. Он каждый роман стилизует в духе какого-нибудь классика - у него их целая коллекция» («Трибуна», 2002, 10 апреля). Но с ним категорически не согласен Андрей Немзер. Его точка зрения: Акунин - это плохая литература. Есть критики (один из них С. Князев), которые, соглашаются с тем, что все романы Акунина - искусная стилизация русской классики второй половины 19 века, напоминают, что главный герой писателя Фандорин - носитель идей империи, и в этом главная ценность акунинских книг («Книжное обозрение», 2001, 4 июня).
Существенно дополнение Льва Данилкина: «Фандорин - мечта нынешнего либерала: человек светский, способный к действию, безусловно нравственный, при этом чудак, то есть имеюший представление о ценности приватного, privacy, человек. Судя по всему, похож на своего героя и автор: он не предполагает своего героя как образец для внелитературной действительности в тоя манере, как это всегда делала русская литература - нате!; а использует его для себя, для друзей дома с хорошим вкусом – угощайтесь!
Тем не менее за короткий срок на французском языке вышки акунинский роман «Азазель», «Турецкий гамбит» и «Коронация», а в Испании «Азазель» и «Турецкий гамбит». В США же в 2003 году издали на английском языке «Азазель».
Косвенно о бешеной популярности акунинского цикла романов о Фандорине свидетельствует и такой факт: летом 2005 года на Украине появилась новая книга о знаменитом сыщике под названием «Рокировка». Однако на поверку выяснилось, что писатель такого романа не писал. Оказалось, какие-то украинские бандиты наспех склепали подделку, поместили ее в традиционную обложку и решили, поставив имя Акунина, сорвать миллионный куш. Кстати, украинская милиция так и не смогла установить имя фальшивого сочинителя
Кроме того, Фандорин уже несколько лет не сходит с киноэкранов. Уже есть три экранных Фандорина. Первого сыграл Илья Носков. Второго - в фильме «Турецкии гамбит» - исполнил Егор Бероев. Третьего - героя романа «Статский советник» взялся показать Олег Меньшиков.
Кроме произведений о Фандорине Б. Акунин написал «Приключения магистра», Приключения сестры Пелагии», «Жанры», «Кладбищенские истории», неоднозначно воспринятые читателями.
Андрей Вознесенский
Почему бы не бросить вызов эпохе?
Взял - и бросил
Скандально и совершенно!
И крича на весь мир,
О бушующем плохо,
Он стремился к восторженному
Полублаженно.
«Я стар, но до абсурда совершенен,- так заявил о себе Андрей Вознесенский корреспонденту одной из европейских газет и добавил,- я бегу впереди времени и на бегу пишу о том, что остается за спиной».
Многие считают его баловнем судьбы. В 14 лет он отправил свои стихи Борису Пастернаку. Позже классик ответил ему: «ваше вступление в литературу- стремительное, бурное, я рад, что до него дожил».
Впервые к широкому читателю Вознесенский вышел в феврале 1958 года.
«Литературная газета» тогда напечатала три его стихотворения. Молодой автор утверждал:
Атакующее поколение,
Будь же, лирика, нам под стать,
Будь лирическим наступленьем! .
Преступление отступать!
В 1960-е годы Вознесенский стал одним из лидеров молодой «эстрадной» поэзии. Перефразируя Пастернака, поэт еще в 1962 году заявил: «Нас много. Нас, может быть, четверо». Вознесенский имел в виду себя, Евтушенко, Рождественского и Ахмадулину. Ахмадулина потом ответила:
И что-то в нем, хвали или кори, есть от пророка, есть от скомороха, и мир ему- горяч, как сковородка, сжигающая руки до крови.
А вот Николай Асеев, величавший поэта Важнощенским, всё в том же 1962 году во весь голос поднял вопрос: как быть с Вознесенским. Ответ дал Никита Хрущев. 7 марта 1963 года он на встрече с деятелями культуры подверг поэта разносной критике. «Ишь какой! - возмущался вождь. - Вам вскружил голову талант. Ну как же, родился принц, все леса шумят!». В пылу Хрущев даже предложил Вознесенскому забрать паспорт и убраться из России.
После этого заявления многие приятели на всякий случай решили отбежать от опального поэта куда-нибудь в сторону. И только один человек демонстративно посмел подойти к отверженному. Этим человеком была Зоя Богуславская. Вознесенский позже посвятил ей поэму «Оза», которую поначалу отвергли почти все российские журналы, чуть не доведя автора до самоубийства, (здесь замечу, что эта поэма вызвала негодование у Анны Ахматовой. «Выкрутасы... кощунство», - так Ахматова отозвалась об «Озе» в разговоре с JI. К. Чуковской. Более всего Ахматову покоробила фамильярность Вознесенского в обращении со словами молитвы.)
Отказавшись после разноса Хрущева покидать Россию, Вознесенский, срочно отметившись поэмой о Ленине «Лонжюмо», вынужден был срочно отправиться на офицерские сборы во Львов, где вскоре вляпался в другую историю. Спустя годы поэт изложил ее в рассказе «Amour a trios». Как всегда во всем оказалась замешена женщина. Жена одного из офицеров, безумно влюбившись в поэта, потеряла голову. Оскорбленный офицер жаждал отомстить, он требовал дуэли. И ведь никто не хотел уступать.
Между тем время Хрущева заканчивалось. Вождь уже готов был пересмотреть свое отношение к Вознесенскому. Не случайно Юрию Любимову власть дозволила поставить в Театре на Таганке по сочинениям поэта спектакль «Антимиры». Премьера состоялась в 1964 году. После этого спектакль исполнялся свыше 600 раз.
В 1970 году Вознесенский написал поэму «Авось», которая стала основой популярной рок-оперы Алексея Рыбникова «Юнона и Авось», более 30 лет не сходивший со сцены Театра «Ленком». '
В 1986 году Вознесенский придумал новый жанр видеом.
Уже 1993 году поэт, вспомнив о своей первой профессии архитектора, установил в Неждановском переулке Москвы скульптуру пасхального яйца.
А вот новые стихи Вознесенского осилить уже мало кто может. Кто-то
считает, что поэт придумал какое-то особое течение. Но большинство критиков склонно в новейших упражнениях поэта видеть поток графомании.
Сергей Лукьяненко
И стояли друг против друга . Свет и Тьма И смотрели на них с испугом Люди, деревья, дома И желали победы Света над Всемогущей тьмой И не знали сбудется ль это Над планетой Землей...
Лукьяненко - писатель - загадка, как загадкой можно считать все его творчество.
Критики считают, что наша фантастика сейчас явно находится на подъеме. Одно из подтверждений тому - появление новой плеяды писателей мирового уровня. Как полагают эксперты, борьбу за лидерство сейчас ведут Ник Перумов, Святослав Логинов, Андрей Белянин и Макс Фрай. Но не исключено, что пальма первенства может в итоге достаться Сергею Лукьяненко.
Сергей Лукьяненко 1968 году рождения. Вырос в семье врача. После школы решил продолжить семейную традицию и поступил в Алма-Атинский мединститут. Получил диплом врача-психиатра.
Первые рассказы опубликовал в 18 лет в алма-атинском журнале «Заря». Первую книгу «Атомный сон» выпустил в Красноярске в 1992 году. Поначалу свои произведения писал в содружестве с более опытными литераторами. Так, соавтором романа «Остров Русь» выступил Ю. Буркин, а роман «Не время для драконов» был создан в тандеме с Н. Перумовым. Позже пытался сотрудничать с Владимиром Васильевым.
Познав успех, Лукьяненко в 1997 году решил, что в Алма-Ате ему делать больше нечего, и он отправился покорять Москву. В столице творчеством психиатра сначалс! заинтересовалось издательство «Локид». Но вскоре он стал постоянным автором издательства «АСТ».
В Москве Лукьяненко быстро заработал репутацию мастера космической фантастики.
Вспоминая свой путь в литературу, Лукьяненко однажды признался: «У каждого автора в какой-то момент складывается набор приемов, с которым дальше можно работать всю жизнь, либо этот инструмент менять. Подобную смену инструментов я производил несколько раз. Такими этапными произведениями оказывались: сначала «Атомный сон», потом. «Осенние визиты», за ним «Холодные берега», а сейчас вот «Спектр». Каждый из них - завершение определенного моего настроения. Так, в «Спектре» используются
какие-то темы, которые уже встречались в других моих произведениях. Например, звездные врата, переходы из мира в мир...» («Книжное обозрение», 2001,№ 52).
Бешеный успех имел роман «Ночной дозор». Он был сочинен еще 1992 году. Как признался писатель, ему давно «хотелось написать книгу про магов, колдунов, оборотней. Но чтобы действо происходило у нас, а не в «тридевятом царстве». Чтобы у мага в кармане лежал сотовый телефон, ездил он на машине. Так возникла идея магической полиции, которая контролирует жизнь иных. Вначале я хотел создать один «Дозор» и для темных, и для светлых, но потом они превратились в два» («Комсомольская правда», 2004, 24 сентября).
Прочитав «Ночной дозор», друг писателя - Владимир Васильев - захотел написать «Дневной», но Лукьяненко, побоявшись, что «светлые» стали бы у Васильева плохими, а «темные» хорошими, предложил другой вариант - писать вместе, «чтобы друг за другом наблюдать - как дозоры».
В обоих Дозорах Лукьяненко весьма нелестно отозвался о служителях Света. Он говорит «Силы Света и силы Тьмы - это вовсе не силы добра и зла. Речь идет о противостоянии двух спецслужб. Но спецслужба страны, абсолютно правое дело, не сможет работать абсолютно чистыми руками. У меня было желание показать, что светлые, которым я симпатизирую, несмотря на особенности своей работы, остаются более правыми» («Литературная Россия», 2005, 4 марта). Но тут есть нюанс: согласно концепции «Ночного дозора», Светлые придумали коммунизм и фашизм. Лукьяненко считает: « Идеи социального переустройства мира всегда задумываются с целью построить справедливое, благородное общество. Беда в том, что попытки насильственного переустройства вырождается в чудовищные вещи».
Любопытно, что Лукьяненко, часто обращаясь к теме тайного существования колдунов, тем не менее, опираясь на свой опыт врача-психиатра, считает, что взаимодействие человека с потусторонними силами ближе к диагнозу, чем к реальности.
Работая над «Дозорами», Лукьяненко принял православие.
Уже после премьеры фильма «Ночной дозор» Лукьяненко выпустил роман «Черновик». Его героем стал человек, которого какие-то таинственные силы захотели из жизни «стереть». Но он, забытый родителями и друзьями, вошел в роль избранного, которому судьба доверила охранять проходы в параллельные миры.
Параллельно «Черновику» писатель довершил трилогию о Магах, написав роман «Последний дозор», в котором сделал попытку раскрыть тайну Сумрака.
В феврале 2001 году писатель получил премию «Золотой Роскон» за роман «Дневной дозор». На европейской конференции любителей фантастики «Eurocon», проходившей в августе 2003 года в финском городе Турку, Лукьяненко был назван лучшим фантастом Европы.
Виктор Пелевин
«Чапаев и Пустота», «Шлем ужаса»,
«Жизнь насекомых во всем - диалектика -
Та, что стала кошмайнершим
Комом и что обернулась
Тоской и скукой...
Нелепой такой».
Несколько лет назад, 5-7 не более, Москва чуть не сошла с ума, читая Пелевина, а вот провинция оказалась поустойчивее нервами покрепче», - сказала в ноябре прошлого года один из будущих наших критиков Н. Иванова в интервью корреспонденту немецкой газеты «Ди цайт».
Почему так получилось, знает, пожалуй, только сам Виктор Пелевин. А вот что неплохо бы знать о нем:
Вокруг его биографии сложено множество мифов. Юрий Поляков как-то уверял, будто настоящая фамилия писателя Нечайко («Версия», 2005, № 6). Кроме того, почти все словари 1990-х годов утверждали, якобы Пелевин родился 1967 году, пока не пошли слухи 0 том, что вроде прозаик себе приписал сразу аж пять лет. При этом сам Пелевин предпочитал ничего не комментировать.
В конце концов дотошные журналисты раскопали анкету, которую Пелевин заполнил 1 декабря 1993 года при вступлении в Союз журналистов. В ней писатель сообщал, что родился 22 ноября 1962 года. Отец преподаватель военной кафедры МВТУ имени Н. Э. Баумана. Мать учительница английского языка.
У Пелевина несколько образований. Он окончил в 1985 году факультет электрооборудования и автоматизации промышленности и транспорта Московского энергетического института и в 1989 аспирантуру. В 1989-1990 годах учился на заочном отделении Литинститута (семинар Михаила Лобанова).
Первый рассказ «Колдун Игнат и люди» Пелевин опубликовал в 1989 году в журнале «Химия и жизнь». Одно время писатель работал в журнале «Наука и религия», где занимался проблемами восточного мистицизма. В этом журнале интерес вызвала его статья «Гадания по рунам». Григорий Нехорошев выяснил, что писатель использовал статью на все сто: «сдал ее в качестве курсовой работы в Литинституте по курсу «Зарубежная литература Средних веков и Возрождения» и продал какому-то кооперативу в качестве инструкции к набору рун» («Независимая газета», 2001, 30 августа).
Первый сборник рассказов «Синий фонарь» Пелевин выпустил в серии «Альфа-фантастика» в 1992 году, за который год спустя получил премию «Малый букер». В 1993 году он напечатал программное эссе «Джон Фаулз и трагедия русского либерализма» («Независимая газета», 1993, 20 января).
Первую широкую известность писателю принесла повесть «Омон Ра», которая во многом представляет сатиру на миражи советской утопии.
Много откликов вызвал и первый пелевинский роман «Жизнь насекомых» («Знамя», 1993, №4). В. Камянов назвал эту книгу «Романом-манифестом», где отечественный постмодерн спешит подкузьмить традицию» («Знамя», 1994, №1). однако Андрей Немзер посчитал, что философское содержание этого романа способно воодушевить только «дебиловатых гениев на подхвате» («Сегодня», 1993, 14 мая).
Самый большой шум возник вокруг книги Пелевина «Чапаев и Пустота» («Знамя», 1996, №№ 4, 5). Как считает Александр Генис, «это первый в России дзен-буддистский роман».
Культовым среди молодежи конца 1990-х годов стал роман «Generation «П». Эта книга, полагает М. Липовецкий, «обнажила внутренние пределы поэтики Пелевина. Из глубин постмодернизма Пелевин парадоксальным образом обратился к русской классической традиции с ее страстным морализаторством, направленным на создание религиозно-философского идеала, даже утопии». .
И совсем жестко о Пелевине высказался Андрей Немзер. В 1999 году со страниц газеты «Время MN» он заявил: «Пелевин всегда склеивает сюжет из разрозненных анекдотов - то лучше, то хуже придуманных (взятых взаймы в городском фольклоре, американской масскульте, у собратьев по цеху). И всегда начинал тексты гуманитарными мудростями. Буддизм, теории масс-медиа, юнгианство, структурный анализ мифа, неомарксизм, кастанедовщина - кучу модных заморочек «перепер» он «на язык родных осин».
Более щедрой на оценки оказалась зарубежная печать. Так, главная книжная газета Америки - «NewYork Times Book Review» так оценила пелевинский сочинения 1990-х годов: «Умно, смешно и остро, в традициях Гоголя, Булгакова и Довлатова, а кроме того, исключительно читабельно».
Ник Перумов
Фантастика - без остатка.
Славы - не ради, достатка.
И в суете сует
В ней он искал ответ
. На мучившие вопросы:
А вдруг и его кто-то спросит.
О нем спорят. С ним спорят. Ему пишут и хвалят. О нем пишут и недоумевают. Но главное: у него учатся познавать тайны мира, чего уже давно никто не делал.
По образованию Перумов инженер-физик. Одно время занимался молекулярной иммунологией. Работал в закрытом ленинградском НИИ, который специализировался на разработке особо чистых биопрепаратов. По взглядам - западник.
Перумов считает, что вышел из шинели Стругацких. Как он вспоминает, ему лично всегда не хватало в советской (да зарубежное переводной) фантастике 70-х ощущения сказки, отрыва от реальности, противопоставления человека и надчеловеческих, божественных сил. Остался невостребованным, с моей точки
зрения, богатейший потенциал легенды и мифа - а ведь именно этот язык первым изобрело человечество для отображения волновавших поколения моральных дилемм. Я сам начинал с фантастики - пытался подражать Лему и тем же Стругацким. Пока не попробовал «на вкус» фэнтези и не понял - это моё!» («Аргументы и Факты», 2004, № 8).
В 1980-е годы Перумов впервые прочитал Толкиена. Уже после первого тома у него, как он потом вспоминал, началась жуткая «ломка» («Книжное обозрение», 2002, № 40). Добыв три английских тома, Перумов засел за перевод и написал продолжение- роман «Кольцо Тьмы» (кстати, в Польше «Кольцо Тьмы» на рубеже 20-21 веков стало бестселлером). Позже, уже в 1995 году, писатель перевел для издательства «Северо-Запад» фэнтезийный роман П.Уинлоу «Конан и карусель богов».
Известность Перумову принес «фэнтезийный» цикл из четырех книг «Хранитель мечей» и цикл романов «Империя превыше всего». Впрочем, сам писатель считает, что его произведения- это не фэнтези, а скорее литературная сказка.
В какой-то момент все считали, будто конек Перумова- классическое фэнтези. На этом поприще самую большую известность писателю принес цикл «Хранитель мечей», над которым он работал более восьми лет. Цикл был начат романом «Алмазный меч. Деревянный меч», а закончен книгой «Война мага».
Параллельно с «мечами» Перумов работал над дилогией «Техномагия» и циклом романов «Империя превыше всего». Но это уже к фэнтези не имело никакого отношения.
В 2005 году Перумов выпустил роман «Череп в небесах», который у многих критиков вызвал различные ассоциации с событиями Второй мировой войны. »
Со временем приоритеты у Перумова отчасти изменились. Фантастика стала отходить на второе место. Писателя увлекла история. Не случайно новому роману он дал рабочее название «Сорок первый». Перумов говорит: «Действительно, там нет ни волшебных мечей, никаких магических сил, к которым мы Привыкли. Нет даже того, что есть в еще неопубликованной повести «Случай под Кубинкой». Где действуют персонажи русского фольклора. Тут есть только что-то неопределимое, которому я специально не даю названия. В общем, я постараюсь обойтись без персонификации. Но для исторического компонента собираю материалы: архивы, газеты, воспоминания.
То есть используются все источники. Но при этом нельзя дать себе увлечься формой. Скажем, можно описать с точностью до последнего стежка форму немецкого танкиста 41-го года, описать танк со всеми условными значками и служебными инструкциями по эксплуатации, но текст в этом случае будет мертвый. А можно в чем-то ошибиться, но при этом получится действительно живой, читаемый текст, сильные характеры и так далее. То есть я за то, чтобы не дать уйти в это дотошное реконструкторство. Надо все-таки выдерживать некий баланс» («Литературная Россия», 2005, 19 августа).
Важная деталь: Перумов- один из немногих современных русских писателей, кому удалось пробиться на американский рынок. Началось это с
романа «Гибель Богов”. Перевод книги сделала одна англичанка, славистка из Оксфорда, которая в течение восьми лет стажировалась в Москве.
В последние годы Перумов живет в США, в Далласе, где занимается как биофизик поисками новых лекарств.
Юрий Поляков
Об армии и о любви,
Душой не покривив ни разу,
И рос адреналин в крови
С его «Ста днями до приказа».
Всегда принципиально прост
Принципиален и понятен
Он сердцем беспокойным врос
В его величество Театр.
Юрий Поляков давно узнаваем: он часто появляется на экранах ТВ, о нем говорят на радио.
Сергей Михалков как-то назвал Юрия Полякова последним советским писателем. Правда, не совсем понятно, что он имел в виду: то ли возраст Полякова, то Ли его верность советским темам и героям, то ли особенности стиля, окунающего читателя в прошлую эпоху.
Первую книгу стихов «Время прибытия» Поляков с предисловием Владимира Соколова выпустил в 1980 году. Спустя год он стал кандидатом филологических наук, защитив диссертацию на тему «Творческий путь Г.К. Суворова: Юистории фронтовой поэзии».
Однако широкую известность Полякову принесли не стихи и не филологические изыскания, а повесть «ЧП районного масштаба» («Юность», 1985, №1). Это была первая в нашей литературе вещь, разоблачавшая нравы в среде комсомольских функционеров.
В 1980-е годы много слухов породила поляковская «антиармейская» повесть «Сто дней до приказа», которая впервые была напечатана лишь в 1987 году («Юность», 1987,№11). Представляя фрагмент этого сочинения в еженедельнике «Книжное обозрение», Поляков отмечал: «что такое- «сто дней до приказа»? Солдат живет одновременно как бы в двух измерениях- уставном и неуставном. С одной стороны, дисциплина, ратный труд, армейский распорядок, привычные формулы приказов и рапортов. ..Ас другой- разделение на «стариков» и «салаг» («лимон»-промежуточное состояние), солдатский «сленг» и фольклор, законы и ритуалы казармы. Рядом с уставным праздником, например, Днем артиллериста, существует и неуставной, скажем, «сто дней до приказа». События повести происходят именно в такой день, когда до приказа об увольнении в запас остается ровно сто суток. Начинается повесть с того, что шестая батарея Н-ской части поднята по тревоге: бесследно исчез рядовой Елин. В любой казарме найдется молодой солдат, который больше других страдает от неуставных отношений- послабее других, поранимее...
Это - ефрейтор Зубов. В конфликт Зубова и Елина оказываются втянутыми все- и солдаты, и офицеры. А для рядового Купряшина- от его имени ведется повествование- дело заканчивается «стариковским» судом в каптерке... Я написал повесть о сегодняшней гарнизонной армии» («Книжное обозрение», 1987, 2 октября).
Не случайно главной чертой прозы Полякова стала прежде всего социальность.
Большую прессу имел роман Полякова «Замыслил я побег...». Правда, сам автор предпочитает называть эту книгу не романом, а семейной сагой. Кстати, в этой вещи Поляков ввел новый термин «эскейпер». По его словам, «эскейперы- это слой людей, в общем, неплохих, но изначально не умеющих . принимать решение и отвечать на вызов времени» («Литературная Россия», 1999, №43).
Много лет Поляков сотрудничает также с театром. Правда, по началу не все складывалось столь удачно. Уже в 2005 году Поляков писал: «Когда-то, двадцать лет назад, Марк Розовской хотел, но не решился инсценировать мою повесть «ЧП районного масштаба» в своем театре. Это сделал Олег Табаков. А не решился он, потому что горком комсомола подарил ему списанные кресла для зрительного зала. Мастеру было не ловко пред спонсорами (хотя такое слово в ту пору не употребляли, а говорили: «шефы»), и понять его можно. Но тогда это казалось забавным недоразумением. Сегодня это- «мейнстрим»...» Но потом все наладилось.
Первые пьесы Полякова были поставлены во МХАТе им. М.Горького у Татьяны Дорониной. В 2005 году Андрей Житинкин выпустил поляковскую пьесу «Хохо Эректус» у Александра Ширвиндта в Театре сатиры.
Виктор Розов
Драматург- конкурентов не знающий . Для смотрящих и переживающих-Он эпохи различные соединяет
И по-прежнему искренностью
Удивляет.
Пьесы В. Розова читает и смотрит уже не первое поколение. Современная молодежь не говорит о его ранних пьесах: «Это не про нас!»- а такое не малого стоит.
«Знакомство с творчеством Розова- святая необходимость всех тех, кто это может сделать», писал Д.С. Лихачев.
Нужно прислушаться, а для начала можно порекомендовать прочитать кое-что из прозы В. Розова.
Кормили плохо, вечно хотелось есть. Иногда пищу давали раз в сутки, и
то вечером. Ах, как хотелось есть! И вот в один из таких дней, когда уже приближались сумерки, а во рту еще не было ни крошки, мы, человек восемь бойцов, сидели на невысоком травянистом берегу тихонькой речушки и чуть не скулили. Вдруг видим, без гимнастерки, что-то держа в руках, к нам бежит еще один наш товарищ. Подбежал. Лицо сияющее. Сверток- это его гимнастерка, а в нее что-то завернуто. .
Смотрите!- победителем восклицает Борис. Разворачивает гимнастерку, и в ней... живая дикая утка.
Вижу: сидит, притаилась за кустиком. Я рубаху снял и - хоп! Еда есть! Зажарим.
Утка была некрупная, молодая. Поворачивая голову по сторонам, она смотрела на нас изумленными бусинками глаз. Нет, она не была испугана, для этого она была еще слишком молода. Она просто не могла понять, что это за странные милые существа ее окружают и смотрят на нее с таким восхищением. Она не вырывалась, не крякала, не вытягивала натужно шею, чтобы выскользнуть из державших ее рук. Нет, она грациозно и любопытством озиралась. Красавица уточка! А мы - грубые, пропыленные, нечисто выбритые, голодные. Все залюбовались красавицей. И произошло чудо, как в доброй сказке. Кто-то просто произнес:
Было брошено несколько логических реплик, вроде: «Что толку, нас восемь человек, а она такая маленькая», «Еще возиться!» , «Подождем, приедет же этот зараза повар со своей походной кухней- таратайкой!»,
«Боря, неси ее обратно». И, уже ничем не покрывая, Борис бережно понес утку обратно. Вернувшись, сказал:
Когда меня заматывает жизнь, когда начинаешь клясть все и всех, теряешь веру в людей и тебе хочется крикнуть, как однажды я услыхал вопль одного очень известного человека: «Я не хочу быть с людьми, хочу быть с собаками!» - вот в эти минуты неверия и отчаяния я вспоминаю дикую утку и думаю: нет-нет, в людей можно верить. Это все пройдет, все будет хорошо.
Мне могут сказать: «Ну да, это были вы, интеллигенты, артисты, от вас всего можно ожидать». Нет, на войне все перемешалось и превратилось в одно целое- единое и неделимое. Во всяком случае, там, где служил я. Были в нашей группе и два вора, только что выпущенных из тюрьмы. Один с гордостью и красочно рассказывал, как ему удалось украсть подъемный кран. Видимо, был талантлив. Но и он сказал: «Отпустить!»
Александр Солженицын.
Время - каждым своим Кровоточащим днём - бунтовало и плакало яростно в нём, в каждой книге, на каждой
рождённой странице Только страшные факты И скорбные лица...
Отдельные уроки можно посвятить А.И. Солженицыну, а точнее, той части его биографии и творчества, которые приходятся на конец XX - начало XXI века.
Существующая практика изучения наследия писателя может быть расширена и обогащена новыми подходами.
Эффективными могут стать дискуссии, «круглые столы», ролевые игры по публицистике Солженицына последних 15-20 лет.
В рамках подготовки к ЕГЭ можно для написания части В и С теста использовать произведения писателя, такие как философские зарисовки «Старое ведро», «На родине Есенина», «Отражение в воде», «Лиственница», отрывки из
эссе «Бодался телёнок с дубом».
Стоит обратить внимание старшеклассников на составленный Солженицыным «Русский словарь языкового расширения». Это умная и полезная в школьной практике книга предваряется объяснением писателя, где он рассказывает о замысле и воплощении своего труда, созданного на основе толкового словаря В.И. Даля.
Данные материалы могут пригодиться при проведении уроков - знакомств, уроков - обзоров, уроков - представлений, даже уроков - открытий, которые сподвигнут обучающихся к серьёзному и вдумчивому изучению творчества писателей-современников.
Стоит обратить внимание на такой род литературы, как драма, которую, как показал опрос, мало кого интересует.
Можно предложить учащимся прочитать по ролям пьесу С. Левашова «ЧМО», героями которой являются подростки, или пьесу Н.Коваленко «Последний вальс», в основу которой положена реальная история.
Один из героев пьесы, Олесь Гнатюк, на вопрос врача: «Как могло случиться, что у вашей юной и прелестной дочери лейкемия?» - рассказывает о событиях 1976 года в Чернобыле, о спешной эвакуации, о жизни в другом городе.
О. Гнатюк: всё случилось, когда Оксана заканчивала школу. На первом экзамене она потеряла сознание. Думали - просто переволновалась. Но через день - снова обморок... И страшный диагноз. Девочка обречена!
Но эта пьеса не о болезни и смерти, а о любви. Первой и единственной. Удивительно красивой и вечной.
Драматургия рубежа веков - это ещё несколько ярких и запоминающихся имён: Олег Козловский, Влад Попович, Эдуард Смирнов и более чем интересные и актуальные для нашего времени пьесы: «Горькое утро», «Концерт на асфальте», «Откровения у школьной доски», «С красной строки».
Ещё сложнее, чем по драматургии готовить уроки по современной поэзии, тем более что здесь диапазон выбора настолько широк, что сделать правильный весьма сложно. Важно учесть и то, что поэзия XXI века в большинстве своём сплошь модернизирована и ничего общего не имеет с классической. Однако не говорить о ней нельзя. Необходимо совместно с ребятами разбирать сильные и слабые стороны стихотворений.
Стоит предложить обучающимся стихи А. Прасолова, Г. Горбовского, В. Кузнецова, поэтов — бардов, а так-же необычные по форме стихотворения П. Елина, О. Чудакова, М. Заирова, наполняющие произведения поэтов-футуристов Серебряного века.
По аналогии с Н. Рубиным и П. Преображенским, писавшими «стихи - солнышки» и «стихи - цветы», П. Елин и О. Чудаков пишут «стихи - кружева» и «стихи - пружинки».
И снова, как это уже было сто лет назад, поэты бунтуют против правил, норм и даже морали:
ст - оюна крыль, це боль, мо - го дом, а! тдузде - сь
сво, их знак - ОМ – ЫХ
(М. Заиров)
Хочу невозможного,
Хочу всего,
Хочу - и ради хочу
Все устои разворочу.
(П. Умецкий)
Такие стихи опасны. И об этом надо говорить прямо.
Подводя итог всему вышеупомянутому, следует сказать, что современная литература - это очень сложный процесс в развитии литературы вообще и в ней важно уже сейчас дать оценку произведениям - однодневкам и увидеть то, что когда - нибудь выйдет в фонд великой русской классической литературы.
