Т. А. Сябрюк
ВГПУ, Воронеж
Природа как жизненное пространство героя в рассказе Э. Хемингуэя «На Биг-Ривер»
Еще в начале пути, в 1920-е годы, будучи штатным корреспондентом «Торонто стар», Хемингуэй параллельно с написанием газетных материалов пробует свои силы на литературном поприще. В марте 1924 года был издан сборник «В наше время». Главным элементом произведения являются эпизоды из жизни сквозного персонажа – Ника Адамса. В различных повествованиях повседневность у Хемингуэя выражается не столько конкретно, сколько образно, через каждодневный быт, через природу.
Природа в творчестве Хемингуэя занимает особое положение. Прежде всего, мир природы в его рассказах противопоставлен миру жестокости и насилия, ассоциируясь с миром детства. В Северном Мичигане с его девственными лесами и озерами формируется любимый герой Хемингуэя Ник Адамс.
Природа в творчестве Хемингуэя это целая философия. Как только она появляется на страницах рассказа или романа, можно быть уверенным в том, что писатель «поручил» ей не одну, а несколько идейно-эстетических функций [Денисова 1971, 102]. Проблема «человек и природа» всегда существовала, и является для Хемингуэя одной из самых важных.
Его проза – это канва внешней жизни людей, бытия, вмещающего величие и ничтожество чувств, желаний и побуждений. Хемингуэй стремился как можно больше объективизировать повествование, исключить из него непосредственно авторские оценки, элементы дидактики, заменить, где можно, диалог монологом. В искусстве внутреннего монолога Хемингуэй достиг больших высот. Компоненты композиции и стиля были подчинены в его произведениях интересам развития действия в своей повседневности.
Анализируя функциональную роль природы в этом сборнике, Ю.Я. Лидский пишет: «В первых пяти рассказах (довоенный цикл с Ником) природа выступает в нескольких характерных для творчества Хемингуэя функциях. Затем следуют собственно военные рассказы и рассказы о времени непосредственно после войны. Их четыре, и, как можно было предположить априорно, природы в них нет или почти нет…» [Денисова 1971, 204]
В «довоенных» рассказах природа и герой являются одним целым, они еще не расчленены. Ник направлен к познанию жизни, мира. Чувство бессмертия, которое приходит к Нику в лодке, в значительной мере обусловлено именно восприятием природы.
Через изображение природы Хемингуэй стремится продемонстрировать восприятие мира героем в разных проявлениях действительности. В рассказе «На Биг-Ривер» мы уже находим разделение Ника и природы, чего не наблюдалось раньше: и в жаркий день, и в осеннюю бурю Ник составлял с природой единое целое. В рассказе «На Биг-Ривер» природа обретает новую особую функцию. Ник стремится дать отдых собственному раненому сознанию. Потому он уходит от людей «на природу», но выбирает знакомые места, в которых его ум может найти столь необходимую опору. В этом возвращении «к истокам» сказывается стремление к тому прекрасному довоенному прошлому. Хемингуэй лишь подчеркивает силу причиненного войной шока, не идеализируя довоенный мир [Лидский 1978, 62].
«Природа в этих рассказах выступает не только в «географическом» качестве, ее отображение не только придает рассказу ощутимую достоверность, она не только снова овеяна поэзией, но выступает в роли единственной пока что целительницы, врачевателя нанесенных обществом ран, и в этом своем новом качестве обеспечивает герою проблеск надежды, «полуоткрытость»… Хемингуэй и здесь остается верен своему синтезу, вмещая в одно предложение целую обширную картину психического состояния героя. Одновременно начинает звучать надежда, без которой рассказ утратил бы свой смысл» [Лидский 1978, 64].
«Города не было, ничего не было, кроме рельсов и обгорелой земли. […] Ник оглядел обгорелый склон, по которому раньше были разбросаны дома, затем пошел вдоль путей к мосту через реку. Река была на месте. Она бурлила вокруг деревянных свай» [Хемингуэй 1968, 509]. От поразительных слов «река была на месте» начинается описание настоящего пейзажа, с рекой, форелями в глубине, пролетевшим над ней зимородком и т.д. Река — как граничная черта, разделяющая мир войны от мира природы. И если вспомним переносное значение реки как живой текущей жизни («река людей», «река жизни»), то станет ясно символическое значение этой фразы. «Река была на месте» в этом контексте означает — жизнь продолжалась. В страхе, что и там ничего не осталось, что вернуться не к чему, Ник бросается к реке. «Река была на месте», и герой чувствует, что «прежнее ощущение ожило в нем» [Хемингуэй 1968, 510], что он счастлив. Эту поразительную перемену в настроении героя вызывает общение — один на один — с природой.
Писатель применяет прием обрамления. Начало и конец рассказа обрамляет река. А внутри располагается болото – тоже вода, но иного качества. Безусловно, что болото в данном случае не просто явление природы. Хемингуэй упорно подчеркивает нежелание Ника удить в болоте: «Нику не хотелось идти туда. Не хотелось брести по глубокой воде, доходящей до самых подмышек, и ловить форелей в таких местах, где невозможно вытащить их на берег. По берегам болота трава не росла, и большие кедры смыкались над головой, пропуская только редкие пятна солнечного света; в полутьме, в быстром течении, ловить рыбу было небезопасно. Ловить рыбу в болоте – дело опасное. Нику этого не хотелось. Сегодня ему не хотелось спускаться еще ниже по течению» [Хемингуэй 1968, 501].
Болото тут ассоциируется с тьмой, это полное отсутствие – отсутствие света, травы по берегам, надежности ловли, пространства («впереди река сужалась и уходила в болото» [Хемингуэй 1984, 231]), объема («По такому болоту не пройдешь. Слишком низко растут ветви. Пришлось бы ползти по земле, чтобы пробраться между ними. «Вот почему у животных, которые водятся в болоте, такое строение тела», — подумал Ник» [Хемингуэй 1984, 231]), как следствие, отсутствие желания идти туда. Данный эпизод отличается от иных мест рассказа манерой изложения — Хемингуэй отходит тут от приема «показа» вместо описания и подробно объясняет состояние героя, и голос автора, присоединяясь к мыслям героя, придает тексту особую многозначительность.
В последнем рассказе «На Биг-Ривер II» — опять же надежда, но уже в послевоенном мире героя, нравственное возрождение, которое Ник обретает на берегу реки. Мысли простого человека, главного героя произведения, о мироздании, об устройстве существования отражают и знание жизни, и теплое сочувствие к людям. Демонстрируя своего героя одиноким в его тяжелых буднях, писатель тем не менее не делает его индивидуалистом. Писатель полагал, что нет необходимости говорить о чувствах, эмоциональных состояниях, достаточно описать повседневность, в которой они возникли.
Рассказ «На Биг-Ривер», который, казалось бы, полностью посвящен природе, описанию различных пейзажей и связанных с ними «простых» действий героя (ловля форелей, разжигание костра, приготовление еды, ловля кузнечиков) – при этом каждое действие совершается на новом фоне, что в какой-то мере похоже на ритуал, – на самом деле глубоко метафоричен и символичен. Радость от присутствия природы, имеющаяся в более ранних рассказах, сменяется скрытой печалью, четкой фиксацией ее изменений, отличий. Ее описание неотделимо от напоминаний о войне, с которой нужно сопоставлять каждую рассматриваемую черту. Природа играет и активную роль, то есть не только обеспечивает возможность держать сознание в определенных рамках, но и непосредственно благотворно влияет на «потерянного» героя, который постепенно, на протяжении двух частей рассказа, оживает и даже становится способным к юмористическому восприятию действительности.
Если рассмотреть природу как таковую, то можно заметить, что в этом рассказе (как и в других) природа необходима Хемингуэю для того, чтобы придать сцене зримую, чувственную убедительность, заменив рассказ «показом» и ориентируясь на определенные ассоциации читателя. Хемингуэй не удовлетворяется типичным описанием утра («солнце вставало над холмами»), а дополняет картину осязаемыми деталями («плеснулся окунь, и по воде пошли круги»), а в завершении, чтобы придать картине еще большую плотность, сообщает, что «Ник опустил руку в воду. В резком холоде утра вода казалась теплой» [Хемингуэй 1968, 507].
Советский литературовед И.Финкельштейн делает тонкое и верное наблюдение: «…если мы внимательны к интонациям хемингуэевских героев, к их молчанию, движениям и поступкам, то по этим внешним, косвенным проявлениям эмоций мы угадаем затаённый внутренний мир, напряжённую, трудную, а часто и сложную жизнь и поймём, что эти люди нередко говорят не то, что думают, что слова их зачастую не соответствуют их чувствам, должны их скрыть или сдержать и выдают их лишь невольно» [Финкельштейн 1974, 98].
По свидетельству Б. Грибанова, материалом для создания этого рассказа послужил черновой вариант рассказа «На Биг-Ривер». Хемингуэй уже тогда, в 20-е годы, пытался теоретически осмыслить свои взгляды на проблему соотношения жизненного материала и вымысла в художественном произведении. «На Биг-Ривер» в первом варианте завершался большим внутренним монологом Ника Адамса о специфике литературного творчества, но поскольку этот внутренний монолог разрушал целостность рассказа, Хемингуэй решил убрать его из текста [Грибанов 1971, 186].
Итак, говоря об описании природы в рассказе «На Биг – Ривер», мы приходим к выводу, что она выполняет несколько функций: функцию восстановления, лечения, функцию возврата к истокам, к природному началу, и функцию нравственной опоры для героя. Описание пейзажа у Хемингуэя во многом символично, обладая в то же время ярко выраженной конкретикой. Скупой при описании состояний своих героев, Хемингуэй позволяет себе «развернуться» при описании пейзажа. Основной приметой этого описания является динамичность. Пейзаж у Хемингуэя не статичен, подан не в состоянии покоя и созерцания, он постоянно движется, изменяется, живет. Так же и герой в этой природе – появляется, растет, работает, отдыхает, приходит к определенным выводам и совершенствуется – постоянно находится в динамичном состоянии.
Список используемой литературы
Грибанов Б.Т. Эрнест Хемингуэй / Б.Т. Грибанов. М.: Мол. Гвардия, 1971. - 444 с.
Денисова Т. Хемингуэевская поэтика реализма / Т. Денисова // На пути к человеку. Борьба реализма и модернизма в современном американском романе. — Киев: Наукова думка, 1971. — С. 78-127.
Лидский Ю.Я. Творчество Эрнеста Хемингуэя / Ю.Я. Лидский. – Изд. 2-е. – Киев: Наукова думка, 1978. – 407 с.
Финкельштейн И.Л. Хемингуэй-романист / И.Л. Финкельштейн. – Горький: Волго-Вятское Книжное издательство, 1974. – 216 с.
Хемингуэй Э. В наше время / Э. Хемингуэй. – Собр. Соч. : В 4 т. – М.: Худ. лит., 1968. – Т. 1. – 512 с.
Хемингуэй Э. Избранное / Э. Хемингуэй. – М.: Просвещение, 1984. – 304 с.
