ДЕПАРТАМЕНТ ВНУТРЕННЕЙ И КАДРОВОЙ ПОЛИТИКИ БЕЛГОРОДСКОЙ ОБЛАСТИ
ОБЛАСТНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ АВТОНОМНОЕ ПРОФЕССИОНАЛЬНОЕ
ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ
«РАКИТЯНСКИЙ АГРОТЕХНОЛОГИЧЕСКИЙ ТЕХНИКУМ»
Читательская конференция
«ЧИТАЯ РОМАН
«ВОЙНА И МИР»
Букавцова Ольга Александровна,
преподаватель русского языка
и литературы ОГАПОУ «РАТТ»
Ракитное 2016г.
[link] Приведу бытовую картину из многословной и отнюдь не обладающей скромностью, но занятно писавшей Т. А. Кузминской. Т. А. Кузминская описывает в письме к Поливанову, как Л. Н. Толстой в конце 1864 года читал свой роман в семейном кругу: «Про семью Ростовых говорили, что это живые люди, а мне-то как они близки! Борис напоминает вас наружностью и манерой быть. Вера – ведь это настоящая Лиза. Ее степенность и отношение к нам верно, т. е. скорее к Соне, а не ко мне. Графиня Ростова – так напоминает мама́, особенно как она со мной. Когда читали про Наташу, Варенька (Перфильева) хитро подмигивала мне, но, кажется, этого никто не заметил. Но вот будете смеяться: моя кукла большая, Мими, попала в роман. Помните, как мы вас венчали с ней, и я настаивала, чтобы вы поцеловали ее, а вы не хотели и повесили ее на дверь, а я пожаловалась мама́? Да, многое, многое найдете в романе. Пьер понравился меньше всех. А мне больше всех. Я люблю таких. Маленькую княгиню хвалили дамы, но не нашли, с кого писал ее Левочка... На дамской половине стола, когда Левочка описал и многих называли, и Варенька вдруг громко сказала: «Мама́, а ведь Мария Дмитриевна Ахросимова – это вы, она вас так напоминает». – «Не знаю, не знаю, Варенька, меня не стоит описывать», – говорила Настасья Сергеевна».
Рассказывают, что Лев Львович, написавши первую свою книгу, с трепетом дал ее отцу прочесть вечером. Утром вышел Толстой, положил на стол книжку, начал завтракать Сын, трепеща, спросил: «Ну, как?» – «Очень хорошо, – сказал Лев Николаевич, – хорошо. Вы, Берсы, все очень талантливы». (Берс – это фамилия Софьи Андреевны и Татьяны Андреевны. Софья Андреевна тоже сама писала, и не только мемуары, и была талантлива.) Берсы и ищут прототипов.
Но этот семейный лепет не убеждает меня. Меня не убеждает даже то, что Лев Тихомиров в своих воспоминаниях говорит, что, когда у тульского помещика Коптева читали «Войну и мир» Толстого, старая нянюшка Коптевых узнавала в героях романа семейных знакомых и сама говорила: «Вот это такой-то, этот – такой-то».
Не верю: Тихомирову не верю, няньке не верю. Возьмем вопрос о Наташе Ростовой. Нам говорят, что Кузминская Татьяна – прототип Наташи. Прежде всего это нам ничего не дает: мы с Кузминской не знакомы, а если бы были знакомы, то не могли бы ее так понять, как, говорят, понял ее Толстой. Указания на заимствования и указания на прототипы, по существу, противоречивы.
Оказывается, что Наташа Ростова заимствована из английского романа и, одновременно, что она списана с сестры жены.
Тут нет элементов логики.
Кроме того, у Толстого был другой ход в работе. В набросках романа «Декабристы» он описал возвращение старого декабриста Петра с женой его Натальей. Декабрист очень изменился, это добродушный, слабый, пьющий и слегка тщеславный старик. Но это Пьер и жена его – Наташа.
Декабрист вернулся в эпоху после Крымской кампании в Москву. Завтра он увидит новых людей, сегодня с сыном он едет в баню. Он возвращается домой, и жена (Наталья), как и всегда, говорит ему привычные слова, что он такой чистый, что «даже светится».
Роман о декабристе не был кончен, не был напечатан, но сцена осталась.
В «Войне и мире» Наташа Ростова, увидав Пьера после его плена, говорит Мари: «– Он сделался какой-то чистый, гладкий, свежий; точно из бани; ты понимаешь? морально из бани... И сюртучок коротенький и стриженые волосы; точно, ну, точно из бани... папа бывало». Совпадение не случайно.
Содержание сцены большого ненаписанного романа превратилось в написанную сцену нового романа. Сохранилась фраза о бане, причем она в «Войне и мире» стала метафорической, но, возможно, возникла из воспоминания о примиренном, постаревшем декабристе.
Л. Н. Толстой шел к Наташе от образа жены декабриста, поехавшей за мужем в Сибирь и там узнавшей иную жизнь.
Все эти черты могут быть сведены к сложному вопросу отношения Л. Толстого к народу.
Пьер и Наташа до того, когда мы их видим молодыми, не знающими, что они полюбят друг друга, уже существовали в сознании Толстого старыми, вернувшимися из Сибири.
Представить себе, что Толстой взял прототипом молодую девушку и начал ее описание в старости, невозможно. Между тем мы видим, в самой первой сцене есть уже куски, использованные потом в «Войне и мире».
Указания Т. Кузминской противоречивы. С одной стороны, она говорит про случаи из своей биографии, похожие на историю героини романа Толстого, с другой – в той же книге «Моя жизнь дома и в Ясной Поляне» – Т. Кузминская указывает на роман мистрис Браддон – «Аврора Флотт».
Лев Николаевич говорил: «Таня, а ты узнаешь себя в этом романе?» – «В «Авроре»? – ну да, конечно. Я не хочу быть такой».
Т. Кузминская сама романа Браддон не читала, но в романе, который вышел в русском переводе в Санкт-Петербурге в 1870 году, говорят, действительно можно было найти прототип Наташи. Все эти сопоставления, повторяю, можно продолжать бесконечно, но это ненужная и вредная игра, ничего не имеющая общего с истиной.
3 мая 1865 года Лев Николаевич ответил письмом Луизе Ивановне Волконской, урожденной Трусзон, жене А. А. Волконского. Луиза Ивановна для Льва Николаевича – человек не посторонний, у нее бывал он в молодости, после посещения ее дома писал «Историю вчерашнего дня».
В той истории тоже нет прототипа, потому что она вся основана на монологе автора.
Вот что пишет старой знакомой родственнице Лев Николаевич: «Очень рад, любезная княгиня, тому случаю, который заставил Вас вспомнить обо мне, и в доказательство того спешу сделать для Вас невозможное, т. е. ответить на Ваш вопрос. Андрей Болконский – никто, как и всякое лицо романиста, а не писателя личностей или мемуаров. Я бы стыдился печататься, ежели бы весь мой труд состоял в том, чтобы списать портрет, разузнать, запомнить... Я постараюсь сказать, кто такой мой Андрей. В Аустерлицком сражении, которое будет описано, но с которого я начал роман, мне нужно было, чтобы был убит блестящий молодой человек; в дальнейшем ходе моего романа мне нужно было только старика Болконского с дочерью; но так как неловко описывать ничем не связанное с романом лицо, я решил сделать блестящего молодого человека сыном старого Болконского. Потом он меня заинтересовал, для него представлялась роль в дальнейшем ходе романа, и я его помиловал, только сильно ранив его вместо смерти. Так вот Вам, любезная княгиня, совершенно правдивое, хотя от этого самого и неясное, объяснение того, кто такой Болконский».
Так говорит зрелый и способный уже к анализу процесса творчества Толстой.
Итак, Толстой отрицает прототип.
Тем не менее Софья Андреевна Толстая, истинная служительница теории прототипов, на обороте портрета Луизы Ивановны написала, что она прототип Лизы Болконской, жены героя романа Андрея Болконского.
Ход мысли Софьи Андреевны очень понятен. Андрей Болконский – это Волконский, а Луиза Волконская, несомненно, его жена: инициалы совпадают. Нам надо выбирать, кому верить: Льву Николаевичу или Софье Андреевне?
Я верю Льву.
Б. М. Эйхенбаум во 2-м томе своего исследования «Лев Толстой» утверждал, что «Война и мир» родилась из мемуарной литературы. Это домашняя литература, поэтому он скреплял своей подписью мнение Поливанова, Татьяны Кузминской, Софьи Андреевны.
Я не соглашаюсь с Борисом Михайловичем и не соглашался и раньше; я думаю, что Лев Николаевич залез в комнату под сводами и запер дверь в нее, спасаясь от прототипов.
Кроме того, даже такое мемуарное произведение, как «Детские годы Багрова-внука», любимое Толстым, не только выражает заинтересованность времени в мемуарах, но и родилось в результате уже существующего семейного романа. И за «Исповедью» Руссо стоит опыт английского романа. Для того чтобы познать свое сердце, надо немножко знать анатомию. Сейчас уже принято думать, что озлобленный и гордый неудачник генерал Волконский, строитель старого дома, не может быть прототипом старого князя: у него было другое общественное положение, другая биография.
Фельдмаршал Каменский, которого выдвинул в качестве прототипа Б М. Эйхенбаум, тоже не годится: Каменский происходил из нечиновных дворян – это самолюбивый военачальник, теоретик, соперник Наполеона, который удивлялся на него, встретившись с ним на позиции, подготовленной Каменским.
Что касается Кутузова, то, конечно, Кутузов существовал так же, как и Наполеон, но, анализируя Кутузова и Наполеона в романе, мы всегда должны думать о Толстом, о его мировоззрении и о роли его героев в его романе.
По мнению Софьи Андреевны, живая Луиза Ивановна могла быть вдовою героя романа, Андрея Болконского.
Если мы видим Наполеона и Кутузова рядом с Наташей Ростовой, рядом со всеми Ростовыми и Курагиными, то мы должны рассматривать их всех в системе анализа писателя; исторические герои уравнены с героями вымышленными.
Приложение 3
Образ Наташи Ростовой
Читая "Войну и мир", мы всегда чувствуем отношение автора к людям и событиям. Оно раскрывается и в портретах действующих лиц, и в прямых оценках характеристиках, и в авторской интонации. В статье о Л. Н. Толстом Н. Г. Чернышевский отмечал характерную черту тогда еще молодого писателя — "чистоту нравственного чувства". Люди, события частной и исторической жизни оцениваются на основе нравственного критерия — критерия добра, бескорыстия, душевной ясности и простоты, духовной связи с людьми, с обществом. Роман "Война и мир" больше всего поразил меня обилием персонажей. Но, что удивительно, при этом все герои Толстого — живые люди. Настолько живые, что будто слышишь их голоса, видишь их лица, проникаешь в душу, узнаешь тайные мысли. К ним не относишься равнодушно: их или любишь, или презираешь. Самым обаятельным женским типом в романе мне показался образ Наташи Ростовой, может быть, потому, что многие мысли, настроения, поступки этой девушки близки моим, хотя нас разделяют время и условия жизни. В представлении Толстого высшее призвание и назначение женщины — это материнство. В его романе-эпопее "Война и мир" идеалом женственности становится Наташа Ростова. Впервые мы видим ее тринадцатилетней девочкой; "Черноглазая, с большим ртом, некрасивая, но живая девочка, со своими детскими открытыми плечиками, выскочившими из корсажа от быстрого бега, со своими сбившимися назад черными кудрями, тоненькими оголенными ручками и маленькими ножками в кружевных панталончиках и открытых башмачках, была в том милом возрасте, когда девочка уже не ребенок, а ребенок еще не девушка". Наташа выросла в нравственно чистой атмосфере семьи Ростовых, где не было лицемерия, ханжества, притворства. Непосредственная, полная жизненных сил, тонко чувствующая красоту, добро и правду, она сразу же привлекает наше внимание. В доме, где она росла, царила обстановка непринужденности, раскованности между родителями и детьми, чувство любви и привязанности друг к другу. С самой первой встречи нам бросается в глаза ее детская наивность, простота, чрезвычайная чувствительность — все то, чем Наташа так отличается от окружающих, что привлекло к ней Денисова, Болконского, Курагина, Пьера. Вспомним эпизод, в котором перед нами, как на ладони, раскрывается душевное богатство Наташи, поэтичность ее натуры: "Соня! Соня! — послышался опять первый голос.
—...Нет, ты посмотри, что за луна!.. Ах, какая прелесть! Ты поди сюда, душенька, голубушка, поди сюда. Ну, видишь? Так вот бы села на корточки, вот так, подхватила бы себя под коленки... и полетела бы. Вот так!" Всех своих домашних Наташа окружает добротой и любовью, к каждому у нее имеется "свой ключик": "В обращении со своей матерью Наташа высказывала внешнюю грубость манеры, но так была чутка и ловка, что, как бы она ни обхватила руками мать, она всегда умела это сделать так, чтобы матери не было ни больно, ни неприятно, ни неловко". Вспомним ее волнение перед своим первым балом, ее чистоту и открытость, которая сразу бросалась в глаза всем гостям. На балу Наташа переполнена чувствами: здесь и радость, и восторг, и страх, и отчаяние, — и все эти чувства можно прочитать на ее лице, как в раскрытой книге: "Отчаянное, замирающее лицо Наташи бросилось в глаза князю Андрею... Он предложил ей тур вальса. То замирающее выражение лица Наташи, готовое на отчаяние и восторг, вдруг осветилось счастливой, благодарной детской улыбкой". Я думаю, может быть, именно в этот раз зародилось в Наташе чувство глубокой благодарности к Пьеру, перешедшее в любовь? Сцена бала прекрасно раскрывает удивительное ощущение счастья, умение жить каждый миг полноценно. Знакомство Ростовой и Болконского сильно повлияло на ее дальнейшую судьбу. Андрей часто бывает в семье Наташи и вскоре просит ее руки. Но молодых людей ждало испытание: старый Болконский потребовал отложить свадьбу на год. Девушку сильно взволновало это известие. Она была еще так молода и не умела владеть своими чувствами! К тому же князь Андрей уезжает за границу, и долгое ожидание становится для Наташи мучительным, даже в какой-то степени невыносимым. "Ах, поскорее бы он приехал. Я так боюсь, что этого не будет. Уже не будет того, что теперь есть во мне", — как заклинание звучат ее слова. Да, в отличие от Сони, Наташ и на душа постоянно развивается, обогащается, переполняется чувствами. Духовная красота Наташи проявляется и в ее отношении к родной природе. Мы ни разу не видим ни Элен, ни Анну Павловну Шерер, ни Жюли Карагину на лоне природы. Это не их стихия. Если они и говорят о природе, то говорят фальшиво и пошло (так, в роскошном альбоме Жюли Борис нарисовал два дерева и подписал: "Сельские деревья, ваши темные сучья стряхивают на меня мрак и меланхолию"). Иначе воспринимают природу люди, духовно близкие к народу. Перед Бородинской битвой князь Андрей вспоминает, как Наташа стремилась перёдать ему то страстно-поэтическое ощущение", которое она испытала, заблудившись в лесу и встретив там старого пчельника. Безыскусственная красота Наташи проявляется в этом сбивчивом, взволнованном рассказе (сравним его с альбомным красноречием Бориса): "Это такая прелесть был этот старик, и темно так в лесу... и такие добрые у него... нет, я не умею рассказать", — говорила она, краснея и волнуясь. Крепка духовная связь Наташи с народом: она в восторге от песен дядюшки, который "пел так, как поет народ", она с удовольствием пляшет. "Наташа сбросила с себя платок, который был накинут на ней, забежала вперед дядюшки и, подперев руки в боки, сделала движение плечами и стала... Где, как, когда всосала в себя из того русского воздуха, которым она дышала, — эта графинечка, воспитанная эмигранткой- француженкой, — этот дух, откуда взяла она приемы... Она умела понять все то, что было и в Анисье, и в отце Анисьи, и в тетке, и в матери, и во всяком русском человеке". Любовь к народу и родине не позволяет ей равнодушно отнестись к судьбе раненых: она добивается того, что подводы отдают им и потом искренне радуется их спасению. Любит Наташа бескорыстно, всей душой, ничего не требуя взамен. Князь Андрей взваливает на плечи этой девочки непосильную ношу, заставляет ее ждать целый год, он забывает, что она очень молода и неопытна. Поэтому в ее увлечении Курагиным нельзя винить только одну Наташу. Она мучается, боится сама себя и не понимаетсвоих чувств. Наташа не спала всю ночь, ее мучил неразрешенный вопрос: кого она любила: Анатоля или князя Андрея? Описывая сцену свидания Наташи с умирающим Болконским, Толстой показывает силу ее любви: "Глаза эти, налитые счастливы- ми слезами, робко, сострадательно и рад ост но любовно смотрели на него. Худое и бледное лицо Наташи с распухшими губами было более чем некрасиво, оно было страшно. Но князь Андрей не видел этого лица, он видел сияющие глаза, которые были прекрасны". Смерть Андрея Болконского поразила Наташу до глубины души. Мы уже не слышим ее восторженного голоса, не видим смеющуюся, полную радости жизни девушку, не ощущаем неиссякаемой энергии. Но, как это ни странно, для любви Наташу возродила гибель брата Пети. Впрочем, любовь и смерть всегда рядом. Заботы о матери, которая тяжело переживает смерть сына, показали Наташе, что сущность ее жизни в любви: "Проснулась любовь, и проснулась жизнь". Может быть, этим и трогает нас героиня, не оставляет равнодушными, что вся она создана для любви, ее натура излучает любовь, как огонь — тепло. В эпилоге романа автор повествует о замужестве Ростовой. Именно в семейной жизни нашла героиня свое счастье: "Она принимала участие в каждой минуте жизни мужа". Она носила, рожала, кормила сама и воспитывала трех дочерей и сына. Идеал девушки превращается в образец жены и матери. Смыслом ее жизни стала любовь к мужу и детям. И хотя она "пополнела и поширела, так что трудно было узнать в этой сильной матери прежнюю тонкую, подвижную Наташу", она по-прежнему красива, как заботливая мать и любящая жена. Образ Наташи Ростовой — один из самых обаятельных образов в русской литературе. В нем автор показал русскую душу, чудесный женский характер, натуру, способную на любовь и самопожертвование. В наше время встретить Наташу Ростову очень трудно, а может, даже невозможно. Сейчас становится все больше и больше женщин, которые ставят на первое место карьеру, а не семью, забывая о том, что женщина — это прежде всего мать, жена, хранительница семейного очага.
