Министерство образования и науки Российской Федерации
Министерство образования Ставропольского края
Государственное бюджетное образовательное учреждение
высшего профессионального образования
«Ставропольский государственный педагогический институт»
Историко-филологический факультет
Кафедра русской и зарубежной литературы
КУРСОВАЯ РАБОТА
по дисциплине «История русской литературы»
Трансформация образа ночи в творчестве Н.В. Гоголя.
студентка 2 курса
группы ИФ2Р
Зенкиной Виктории Игоревны
Научный руководитель:
Кандидат филол.наук, ст.преподаватель
Мхце Б.З.
Дата защиты
«____»_____________2015г.
Оценка:________________
Ставрополь, 2015
СОДЕРЖАНИЕ
Введение…………………………………………………………………………...3
Глава 1. Образ ночи как объект романтизма
1.1. Феномен ночи в творчестве русских и зарубежных романтиков………....5
1.2. Типологические связи творчества Н.В. Гоголя с художественным миром романтизма………………………………………………………………………...8
Вывод к 1 главе…………………………………………………………………..11
Глава 2. Эволюция образа ночи в творчестве Н.В. Гоголя
2.1. Ночь как духовное проявление в повести «Вий»…………………………12
2.2. Трагический смысл образа ночи в сборнике «Миргород»……………….15
2.3. Образ ночи в символическом контексте поэмы «Мёртвые души»………18
Вывод ко 2 главе………………………………………………………………....21
Заключение……………………………………………………………………….22
Список используемой литературы……………………………………………...23
ВВЕДЕНИЕ
Образ ночи – это тема, которая проникла во всё творчество Н.В. Гоголя. Совершенно недавно она стала рассматриваться в качестве самостоятельного объекта изучения. Ночь попадала в поле зрения исследователей при их обращении к более общим категориям, образующим художественно-выразительное своеобразие творчества Гоголя, например поэтики, и поэтому освещена она фрагментарно или совсем оставлена без внимания. Действительно, судя по тому, сколько внимания уделяет Гоголь нюансам ночного пейзажа, передаче определённого «настроения» ночи, она играет у него весьма значимую роль. Художественная интуиция писателя создаёт её «облик» в соответствии с общей идеей произведения.
Актуальность исследования обусловлена тем, что избранная тема уточняет контакты Н.В. Гоголя с романтическим искусством и даёт возможность глубже уяснить важные вопросы его художественного сознания, эволюцию его миросозерцания к идее религиозного преображения человека и мира.
Объект исследования – художественное пространство творчества Н.В. Гоголя.
Предмет - образ ночи, отражающий специфику творчества Н.В. Гоголя.
Цель – выявить феномен ночи в творчестве Н.В. Гоголя и проследить его трансформацию.
Задачи:
- рассмотреть образ ночи, выявляя как близость писателя к романтикам, так и его своеобразие в философско-эстетическом и художественном воплощении этого образа;
- обращаясь к сборнику «Миргород», показать углубление трагического смысла образа ночи в повести «Вий», с одной стороны, а с другой – наполнение ночной тематики философско-нравственными интенциями;
- в «Мёртвых душах» рассмотреть образ ночи в символическом контексте всей поэмы.
Материал исследования – «Миргород», «Вий», «Мертвые души».
Методологическая база исследования - работа выполнена в рамках комплексного подхода. Используются сравнительно – исторический, герменевтико-интерпретационный методы исследования. Применяются стандартные процедуры литературоведческого анализа: наблюдения, анализа, сопоставления, описания, обобщения.
Теоретической базой исследования послужили труды таких учёных, как Е.Н. Трубецкой, П.А. Флоренский и А.Ф. Лосев и др.
Структура - работа состоит из введения, двух глав, заключения и списка использованной литературы.
ГЛАВА I
ОБРАЗ НОЧИ КАК ОБЪЕКТ РОМАНТИЗМА
1.1. Феномен ночи в творчестве русских и зарубежных романтиков.
На материале эстетических суждений и художественных произведений романтиков (главным образом немецких: Новалиса, Жан Поля, Эйхендорфа, Л. Тика, Гофмана, Ф. Шеллинга и др.), а также В.А. Жуковского, В.Ф. Одоевского, Ф.И. Тютчева и др. рассматривается специфичность романтического восприятия ночи, т.е. те представления, рождённые в романтическом переживании ночи, которые, на ваш взгляд, так или иначе, способствовали созданию её художественного образа. Прежде всего, отмечается, что вся многообразная палитра романтического «чувства» ночи обусловлена тем, что ночь являет собой безмерное величие инобытия – «небесный великий храм, на куполе которого чудесными святыми иероглифами парят миры». В этом «храме» романтик обретает высшую форму познания – поэтическое прозрение. Поэт созерцает мир идеальный, выступая «голосом вселенной». Для романтика в способности созерцать и восхвалять в слове присутствие Бога в мироздании, ощущать божественность природы и собственной души, раскрывается величие человека. [6; 34.]
В этой связи рассматриваются эстетические взгляды романтиков, часто имеющие своим источником философские учения Фихте и Шеллинга. Если философия Фихте позволяет утверждать, что человек способен внутри своего «я» создавать образы, превосходящие реальность, т.е. «я» выступает как начало создания образности и как их итог, то философия Шеллинга говорит о том, что всё превосходящее реальность уже заключено в самой реальности, и поэт в минуты вдохновения его суть. Для романтиков ночь, её красота и загадочность объективны, они не зависят от настроения и эстетической одарённости. Но в центре всё-таки человек. Ночь, выступая символом всего таинственного и неведомого, оказывается идеальной областью для активизации человеческой фантазии. Видение мира, переданное через фантазию, сказку, для романтика и является истинным. В романтическом мире материальное и духовное, конечное и бесконечное, естественное и сверхъестественное представляют нераздельное единство. И делается акцент на своеобразии раннеромантического переживания ночи, её «светлом» модусе как источнике волшебства, любви и поэзии.
В качестве второго основного момента в романтическом восприятии ночи отмечается (зародившаяся ещё в античности) её соотнесённость с женским началом. Возвышенной поэтикой ночь в романтизме обязана своей женственной природе. Любовь к женщине, возведённая романтиками до абсолютного предела, как выражение мистической связи с трансцендентным началом, и отношение к самой женщине как зримому явлению божественной природы в индивидуальном воплощении создали возможность универсализации её образа, в котором поэтически выразилась вечная женственность в мироздании. Например, для Новалиса принцип, создающий единство универсума, имеет женскую природу – «у мира женская душа». Через женщину и соединённую с ней любовь высшая женственность проявляется в земном мире. [8; 168.]
С романтическим «чувством ночи» сопряжены особенности мироощущения раннего Н.В. Гоголя. В частности, указывается на взаимную связь образов ночи и женщины: в облике гоголевской ночи нередко угадываются свойства, присущие женской природе, а в изображении женщины возникают ассоциации с красотой ночи.
Особенности романтического восприятия ночи по-прежнему в контексте европейского и русского романтизма рассматривается специфика ночных пейзажей в произведениях писателя и прослеживается движение авторской мысли. Ранние произведения Н.В. Гоголя – это стихотворение «Италия» и идиллия «Ганц Кюхельгартен». «Ганц Кюхельгартен» - единственное произведения Гоголя, которое испытывает явное тяготение к подражанию немецким романтикам. [20; 368.]
Сюжет поэмы зеркально отражает основные композиционные линии, характерные для тематики странствий в литературе раннего романтизма: романтический герой – мечты – странствия – самопознание – возвращение. Особенностью ночных пейзажей в юношеских произведениях Н.В. Гоголя является отсутствие в них какого-либо деструктивного, инфернального начала, что отражает авторское мировосприятие этого периода. Гоголевские герои живут в единстве с природой, они ощущают её гармонию и отзывчивость. В этой связи обращает на себя внимание отсутствие сказочных элементов: чудесность заключена в самой жизни героев, протекающей в согласии с жизнью природы – она естественна, что, в свою очередь, отражает романтические представления о взаимосвязи природы и человеческой души.
В «Ганце Кюхельгартене» ночь сопровождает романтического героя на протяжении всей поэмы. В ней одиночество Ганца, начало его пути и в ней же его завершение, возвращение к своим родным и близким. Она воздействует на воображение, создаёт определённое душевное состояние. Принятие Ганцем ценностно-важных, экзистенциальных решений происходит ночью, в ней – драматизм, свобода интимных человеческих чувств, не предназначенных для посторонних глаз. Таким образом, в романтическом мироздании Н.В. Гоголя ночь выступает одной из важнейших онтологических категорий, заключающих в себе мощный конверсионный потенциал не только в плане преображения действительности, но и в способности влиять на человека, на его сердце и умонастроение. [6; 55.]
1.2. Типологические связи творчества Н.В. Гоголя с художественным миром романтизма.
Эстетический идеал Н.В. Гоголя – это связь и обусловленность идейно-художественной атмосферой романтизма 1830-х гг. Известно, что романтизм обращался к народному творчеству как к некому чистому источнику, незамутнённому ничем приносным, свободному от логики и рациональности. Романтики находили в фольклоре свободу «естественного» мышления народа, сохранившего в своих сказаниях то восприятие мира, когда действительное и сверхъестественное находились в неразрывном единстве. В доступе к этому источнику романтику способствовало ночное время. Ночная тематика у Н.В. Гоголя сближается с характерным для романтиков представлением о «золотой старине» как гармоничном сосуществовании человека и мира. Но ударение Н.В. Гоголь делает именно на чудесном, которое у него тесно связано с малороссийским фольклором. [3; 77.]
В ранних произведениях Н.В. Гоголя потусторонние силы гармонично вписываются в бытийный план, составляя неотъемлемую часть мира. С приходом ночи они лишь актуализируются. Всё ирреальное полностью подчинено авторскому воображению и контролируется им. Хотя «иное» и обладает самостоятельностью, но вся его деятельность включена в романтический мир самого автора, который наделяет его чертами, присущими собственному видению ирреального, а также представлениям о нём в народной среде (от комического до страшного, как, например, в «Ночи перед Рождеством» или в «Вечере накануне…»).В «Вечерах…» присутствие потусторонних персонажей не только придаёт увлекательность истории, но и по-особому расцвечивает повествовательный фон, наполняет его метафизической глубиной, выводя за рамки обыденности. [5; 23.]
С ночной тематикой в произведениях Н.В. Гоголя органично связан романтический мотив сна. При всём разнообразии проявлений этого мотива в творчестве писателя мы усматриваем в них нечто общее. Гоголевские персонажи во сне переживают некое откровение, получают как бы «второе зрение» («Майская ночь»).
Образ тёмных «демонических ночей» являет другую сторону романтического видения Н.В. Гоголя, выражая всё более обостряющееся чувство дисгармоничности жизни, характерное для поздних романтиков. Эти ночи лишены света и сопутствующей ему доброй магии, в них властвуют недобрые к человеку силы. В таких повестях из «Вечеров…» и «Миргорода», как «Вечер накануне Ивана Купала», «Страшная месть», «Заколдованное место», «Вий», углубляются размышления писателя над природой зла – оно смертельно опасно и мстительно. Начиная со «Страшной мести» зло перестаёт быть непременным атрибутом тёмных ночей. Сохраняя сказочный облик, оно словно выходит за пределы своей фольклорной формы и предстаёт как сущность, возможности которой не зависят ни от времени суток, ни от характера ночи. Меняется и «образ действия» зла («Заколдованное место»). Нечистой силе нужна власть над человеческим сознанием, и она использует морок, блеф. Искажая восприятие действительности, она заставляет человека верить в призраки, жить в постоянном самообмане – размышления об этих душевных процессах будут углублены Н.В. Гоголем в его более поздних произведениях. [24; 47.]
С точки зрения романтиков, романтическое представление о родстве природы и человеческой души соединены неразрывной внутренней связью, что, следовательно, создаёт возможность для проявления их качеств одного в другом. Если поэтическое изображение природы может носить антропоморфический характер, то и духовный мир человека может быть изображён при помощи природных явлений. Душа и природные явления выступают у Гоголя как метафорически связанные образы.
Поскольку ночь, несомненно, один из устойчивых художественных образов Н.В. Гоголя, то образ мрачных, проникнутых злом, беспросветных ночей в его позднем творчестве становится изоморфным духовным реалиям. Ночь приобретает символический характер, получает новую семантику и непосредственно соотносится писателем уже с внутренним пространством человека, метафорически выражая состояние его души. Чрезвычайно большое значение при этом имело то духовное влияние, которое оказало на Гоголя изучение им святоотеческих творений.
Вместе с тем развивающиеся в религиозном ключе размышления Н.В. Гоголя о просветлённой человеческой личности сохраняют связь с идеей «прекрасного человека», рождённой культурой романтизма. В русле антропоцентрических воззрений ранних романтиков идея «прекрасного человека» предполагала далеко идущие перспективы. В романтизме речь шла о «Человеке», раскрывающим во всей полноте свою богоподобную сущность. Однако, «взрослея», романтизм не мог не осознать объективности зла. Романтическое творчество начинает разделять земное и небесное и одновременно искать новые пути к их сближению. В этой связи «религиозное отречение» и христианская идея о нравственном преображении человека приобретают для романтиков первостепенное значение. Всё более углубляющийся религиозный опыт заставит Гоголя строже взглянуть на свои прежние представления о человеке. Мысль писателя становится всё более «зрелой». Н.В. Гоголь приходит к пониманию необходимости постоянного самоанализа и самооценки как важнейших условий религиозного роста. С этой точки зрения красота человека для Н.В. Гоголя не является его природным качеством, но сильно связана с природой. [10; 17.]
В отличие от естественной «светлости» души, которую имеют далеко не все люди, свет, обретаемый в религиозной жизни, обладает другой природой и другими качествами, а его стяжание неразрывно связано с жизнью Церкви. Достойным света становится тот, кто смог в глубинах своей души увидеть всю степень собственной «темноты», повреждённости, несоответствия высшему идеалу Человека.
ВЫВОД К I ГЛАВЕ
Таким образом, образ ночи как объект романтизма для Н.В. Гоголя – это эволюция романтического миросозерцания. Писатель в связи с этим рассматривает эстетические взгляды русских и зарубежных романтиков, сравнивает ночь с женским началом, а также Николай Васильевич воспринимает ночь в контексте европейского и русского романтизма.
А также писатель рассматривает романтизм как источник устного народного творчества, то есть фольклора, связывает романтизм с мотивами сна, с природой зла и «религиозным отречением».
ГЛАВА II
ЭВОЛЮЦИЯ ОБРАЗА НОЧИ В ТВОРЧЕСТВЕ Н.В. ГОГОЛЯ
2.1. Ночь как духовное проявление в повести «Вий».
«Ночь» в повести «Вий» характеризует новый рубеж в духовной и творческой эволюции Н.В. Гоголя. Образ ночи претерпевает кардинальные изменения, представляя собой несовместимое ранее соединение красоты и дьявольского начала. Н.В. Гоголь вновь связал воедино ночь, красоту и женщину, но теперь уже греховными узами. Телесная красота олицетворяет зло, это в буквальном смысле слова – дьявольская красота. Находящееся во власти зла «подобие богов» - женская красота – искажает связанную с ней родственными узами красоту ночи, женственное начало природы, внося в неё свой дьявольский обертон. В ночи проявляется такое же, как и в панночке, сочетание красоты и демоничности. Исполненная света и чарующей неги, ночь пронизана деструктивной «музыкой томления» от «сладости» греха, патологией нечистой воли. Эта воля словно деформирует ночь, замещая её естественность отражением своей сути в явлении противоестественных и сладострастных образов. Странное смешение в ночных пейзажах «Вия» пленительного и демонического, реального и ирреального, наслаждения и отвращения ведёт к трансформации ценностных коннотаций ночи. Художественная мысль Н.В. Гоголя движется в направлении к городским ночам «Петербургских повестей». Параллельно изменяется и женский образ – в «Страшной мести» зло начинает непосредственно посягать на красоту, сакральную природу женщины (Катерина), в итоге уничтожает её божественность, замещает своим содержанием (панночка в «Вие»). [17; 205.]
Все ужасы гоголевских повестей из «Вечеров», как правило, существуют и творятся во мраке «непроглядной» ночи. И только «Вий» переносит все страхи из ночной темноты в пространство «облитого светом» храма. В этом «Вий» выделяется из ряда «страшных» произведений Н.В. Гоголя: зло не обусловливается степенью освещённости. «Вий» отражает внутренний страх Н.В. Гоголя, осознание писателем всепроникновенности и тотальности зла. Высказывается предположение, что Н.В. Гоголь здесь вплотную приближается к порогу тех духовных изменений, которые в итоге приведут его к пониманию существа религии как подлинной силы, перед светом которой бессильно любое зло. Сказочная жанровая форма «Вия» отражает размышления Н.В. Гоголя о человеческой душе, её подверженности злу, самом зле и выявляет глубинные сдвиги в мировоззрении писателя. Более ярко они проявятся в других произведениях Н.В. Гоголя – «Невский проспект» и «Портрет». Если для изображения мёртвой души панночки Н.В. Гоголь использует сказочный образ зла – ведьму, то в образе Незнакомки из «Невского проспекта» уже не будет сказочной метафоры. Зло предстанет как духовная субстанция, оно реально и не нуждается в жутких фантастических двойниках. Н.В. Гоголь откажется от фольклорной формы его изображения. К этому писателя подвигнет собственный опыт, который покажет, что зло коренится в душе самого человека. [15; 67.]
Панночка во гробе необычайно красива. «Такая страшная, сверкающая красота!» - восклицает повествователь. Наверное, отталкиваясь от этой мысли Н.В. Гоголя, Достоевский пришёл к своей идее о красоте как о «страшной силе», которая может как погубить, так и духовно возродить человека. У гоголевской панночки красота ледяная, мертвящая.
В самом деле, резкая красота усопшей казалась страшною. «…Но в её чертах ничего не было тусклого, мутного, умершего. Оно было живо».
Дочка сотника панночка – несомненная ведьма, но она несёт на себе ясно различимый украинский колорит. Ведьма – по старинным преданиям, женщина, продавшая душу чёрту. Именно в южных странах ведьма – это женщина более привлекательная, нередко молодая вдова. У народов севера, в том числе и собственно русских, ведьма – это старая, толстая, как кадушка, баба с седыми космами, костлявыми руками и с огромным синим носом, как раз в обличье старухи впервые и предстаёт панночка перед Хомой, а во время ночных бдений опять «стареет» - превращается в позеленевший, посиневший труп. От прочих женщин ведьма отличается тем, что имеет маленький хвостик (про эту особенность упоминается в «Вие») и владеет способностью летать по воздуху на помеле, кочерге, ступе, а также попавшем в её объятия добром молодце, как это и происходит в «Вие». Отправляется на свои тёмные дела непременно через печную трубу. Может оборачиваться в разных животных, чаще всего в сороку, свинью, собаку и жёлтую кошку. Вместе с месяцем стареет и молодеет. Известное место сбора ведьм на шабаш в Купальскую ночь – в Киеве на Лысой горе, а действие «Вия» как раз происходит в окрестностях Киева. Тема женской красоты, которая может быть богоподобной, а может быть и пустой внешностью, мёртвым покровом, постоянное колебание между потребностью чистой духовности и восхищением внешней красотой... [11; 60.]
В повести «Вий» углубляются размышления писателя над природой ночи – она смертельна опасна и мстительна. Зло перестаёт быть атрибутом тёмных ночей. Сохраняя сказочный облик, оно словно выходит за пределы своей фольклорной формы и предстаёт как сущность, возможности которой не зависят ни от времени суток, ни от характера ночи.
2.2.Трагический смысл образа ночи в сборнике «Миргород».
В «Миргороде», второй книге Н.В.Гоголя, - всё та же любимая Украина, украинская природа. Пёстрый, жаркий, солнечный день. Таинственная ночь… Она по-прежнему манит, пугает, чарует в миргородских повестях. Ночью пробирается Андрий, сын Тараса Бульбы, в осаждённый казаками город. Ночью читает у смертного одра ведьмы церковную книгу герой «Вия».
Но эта ночь – уже не такая весёлая и добрая, как раньше. Скорее она трагична. В ней больше по-настоящему (а не по-сказочному) страшного, тёмного, недоброго.
Впрочем, если мы внимательно пролистаем сборник «Миргород», то увидим – ночных эпизодов в нём не так много. Гораздо больше дня. Солнечного света. Жары. Духоты. Разморенной скуки « Перед домом охарашивалось крылечко с навесом на двух дубовых столбах, - ненадежная защита от солнца, которое в это время в Малороссии не любит шутить и обливает пешехода с ног до головы жарким потом…». [12; 180.]
Удушающий зной, сон до и после обеда, обжорство, лень, пустые разговоры. Вместо пёстрого, радостного мелькания дневных впечатлений – мёртвенный покой. Другая, совсем другая погода – и совсем другой мир. Другие люди. И юмор Н.В. Гоголя – тоже другой…
Светлое, «свежее» (Н.В. Гоголь очень любил это слово, определяя им не только природные явления, но и время человеческой жизни) мироощущение сменяется более трезвым, порою горьким взглядом на мир.
О героях «Миргорода» - старосветских помещиках, сварливых соседях Иване Ивановиче и Иване Никифоровиче – мы уже никак не можем сказать: «прекрасные люди». Они, кажется, только и делают, что постоянно жуют, сморкаются, кашляют, чихают, хвастаются, ссорятся по пустякам. Жизнь их вместо поступков наполнена одними лишь привычками. Привычка – главное слово для этих гоголевских персонажей. И ещё – скука. [14; 218.]
Вглядываясь в картину, нарисованную писателем, мы замечаем: а ведь в живых, смешных этих портретах, в по-прежнему живой и прекрасной природе писатель находит новую краску. А значит, и новую мысль.
Жаркий гоголевский день, день «Старосветских помещиков» и «Повести о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем», наводящий скуку, лень, истому, - день мёртвенный, застывший. Такой же застывший и неподвижный, как и жизнь гоголевских украинских помещиков.
Гибель Тараса Бульбы кажется нам жестокой и бессмысленной. Но это героическая гибель! Гоголевские помещики умирают медленно, словно бы застывают на наших глазах, превращаясь в восковые фигуры. Жутко смотреть, как лица превращаются в гримасы, а смешные привычки и словечки – в нелепую кукольную позу.
Духовное умирание человека. Столкновение живого, человеческого и бездушного, механического – вот тема миргородских повестей.
И вот разгадка иссушающего гоголевского дня…
В повести об Иване Ивановиче и его соседе на самой последней странице читаем: «Сырость меня проняла насквозь. Печальная застава с будкою, в которой инвалид чинил серые доспехи свои, медленно пронеслась мимо. Опять то же поле, местами изрытое, чёрное, местами зеленеющее, мокрые галки и вороны, однообразный дождь, слезливое без просвету небо».
Что-то опять происходит с гоголевской погодой. Это уже не роскошная летняя ночь или жаркий летний день, не определённые яркие краски, а неизвестно что: слякоть, где всё перемешано, всё слилось в дождливом мареве.
Петербург наложил свою печать на страницы «Миргорода» - словно холодный ветер подул сквозь яркость красок и теплоту гоголевского слова. Петербургская погода начала проникать на его солнечные страницы.
…Эпилог украинской повести Гоголя оказался прологом к петербургским его повестям.
2.3. Образ ночи в символическом контексте поэмы «Мёртвые души».
Стремление Н.В. Гоголя найти выход из трагического духовного состояния особенно ярко отражают взаимосвязанные образы дороги, ночи и начинающегося рассвета в XI главе «Мертвых душ». Детальное рассмотрение этих образов, а также общего движения фрагмента 11 главы позволяет утверждать, что в «свернутом» виде здесь выражен символический смысл всего произведения: от сна – к пробуждению, от духовной тьмы и омертвения – к озарению и воскресению. Вместе с тем Н.В. Гоголь указывает на средство, способное дать каждому возможность перейти от тьмы к свету. Это – Церковь и та высшая надмирная истина, хранительницей которой она является. Мучительные размышления Н.В. Гоголя над «сумерками» российской действительности заставляют его с особой напряженностью задаться разрешением вопроса о человеческой личности, на которую возложена ответственность за формы и дух этой действительности, что в конечном итоге определяет все дальнейшее развитие его творчества. [17; 525.]
В «Мёртвых душах» есть два небольших фрагмента, в которых автор обращается к описанию ночи. Первый начинается с изображения глубоких сумерек при въезде Чичикова в город «NN», после визита в поместье Плюшкина. Второй – в лирическом отступлении, посвящённом дороге и необъятным российским просторам, в заключительной 11-й главе поэмы. Они противопоставлены друг другу, и каждый в ходе развития сюжета несёт своё смысловое содержание: один сопровождает возвращение Чичикова в пределы замкнутого городского пространства с простора сельских дорог, другой возникает при выезде из этой замкнутости на свободу бескрайнего, «могучего пространства».
Образ «густых сумерек» возвращения, как представляется, имеет явные параллели, художественные и смысловые, с «Невским проспектом». Предшествующее ночи время сумерек – некая пограничная зона, вводящая в пространство существования иных, мнимых реалий, в пространство погружённого в темноту города. В этот час всё изменяется, принимает свои сумеречные формы жизни. Окружающее словно оказывается во власти какого-то духа, искажающего его подлинную основу, превращающего настоящее в обман.
Как представляется, отъезд главного героя из города «N» в сопровождении автора ассоциируется с исканиями самого Н. В. Гоголя. Здесь особое значение приобретают тесно связанные между собой образы – дорога и ночь, в которых для писателя заключена сила оздоровления, преображения человека и жизни.
Ночь, свет месяца, незнакомый город, в котором «нет ни души, всё спит» и ощущается какая-то гармония покоя – это другой, отличный от предыдущего образ в сюжете поэмы. Здесь ночная тьма не несёт в себе обмана, она не наполнена фантасмагоричностью и пороком, как, например, в «Невском проспекте». Она прозрачна и беспорочна в своей первозданности.
Можно предположить, что ночь выводит Н.В. Гоголя на какой-то высший, восторженно-экстатический уровень восприятия. Уровень, в котором переживается единство с универсумом, с абсолютом. Ведь только восторг может объять необъятное, бесконечное, и это есть уже внерациональная, духовная степень познания. Может быть, в этот момент в сознании писателя и закладывался фундамент будущих замыслов. В ночи он чувствовал веяние свежих, светлых предрассветных сил, словно приносящих вместе с собой разрешение его мучительным насущным проблемам, и вскоре снова погружался в сон, но уже в сон иной, «чудный, обнимающий», заключающий в себе какую-то потенциальную перемену в умонастроении, ощущение преддверия другой жизни. Тем более что пробуждался он уже обновлённым, смотрящим на мир другими глазами. [5; 94.]
Таким образом, в общем движении этого фрагмента угадывается и символический смысл всей поэмы: от сна – к пробуждению, от духовной тьмы и омертвения – к озарению и воскресению.
ВЫВОД КО II ГЛАВЕ
Эволюция образа ночи охватила всё творчество Н.В. Гоголя. И первым «страшным» его произведением был – «Вий», где зло не обуславливалось степенью освещённости. «Вий» отражал внутренний страх самого писателя. А вот в книге «Миргород» ночь предстаёт перед читателем по-настоящему страшной, тёмной, недоброй.
В поэме «Мёртвые души» есть два небольших фрагмента, в которых автор обращается к описанию ночи. Первый – это описание «густых сумерек», а второй – описание «могучего пространства». Ночь в этом произведении предстаёт как гармония покоя. Она прозрачна и беспорочна в своей первозданности.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Феномен ночи в творчестве Н.В. Гоголя находится в непосредственной связи с духовной эволюцией автора и, как следствие, отражает эту эволюцию.
В творчестве русских и зарубежных романтиков феномен ночи проявился как безмерное величие инобытия, так как поэт созерцает мир идеальный, выступая «голосом вселенной». А вот в творчестве Н.В. Гоголя феномен ночи проявился ещё на раннем его развитии. Начиная стихотворением под названием «Италия» и заканчивая идиллией «Ганцем Кюхельгартеном».
Феномен ночи в творчестве Н.В. Гоголя прошёл долгую эволюцию. Так как приобрел символический характер, получил новую семантику и непосредственно соотносится писателем уже с внутренним пространством человека, метафорически выражая состояние его души.
СПИСОК ИСПОЛЬЗУЕМОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
1. Анненский И.Ф. О формах фантастического у Гоголя/И.Ф.Анненский.-М.: "Наука", 1979.
2. Машинский С. Художественный мир Гоголя/ С.Машинский-М.: "Просвещение", 1971.
3. Манн Ю.Поэтика Гоголя/ Ю.Манн.-М.: "Художественная литература", 1988.
4. Труайя А. Николай Гоголь/ А.Труайя.-М.: "Эксмо", 2004.
5. Терц А.В тени Гоголя/А.Терц.-М.: "Аграф", 2003.
6. Шамбинаго С.К. Трилогия романтизма (Н.В. Гоголь)/ С.К.Шамбинаго - М., 1911.
7. Шевырев С.П. О "Миргороде" Н.В.Гоголя.
8. Белинский В.Г.Взгляд на русскую литературу/В.Г.Белинский.-М.: "Современник", 1988.
9. Вересаев В.В. Гоголь в жизни/В.В.Вересаев.
10. Мережковский Д. Гоголь. /Д.Мережковский.- Творчество, жизнь и религия.
11. Н.В.Гоголь Избранное М., «Просвещение» 1986 – с.60
12. Н.В.Гоголь. Миргород.М., «Советская Россия» 1985 – с.180
13. И. Золотусский. Гоголь.М., «Молодая гвардия».2007 – с.87
14. Н.В.Гоголь. Миргород.М., «Советская Россия» 1985 – с.218
15. Б. Минаев Произведения Гоголя . М., «Детская литература» 1985
16. Ванслов, В. В. Искусство и красота / В. В. Ванслов. – М. : Знание, 2006. – 288 с.
17. Гоголь, Н. В. Собрание сочинений : в 8 т. / Н. В. Гоголь ; под ред. В. Р. Щербины. – М. : Правда, 1984. – Т. 1 : Вечера на хуторе близ Диканьки. Приложения: Ганц Кюхельгартен. - 381 с. – Т. 2 : Миргород. – 319 с. – Т. 3 : Повести. – 336 с. – Т. 4 : Драматические произведения. – 432 с. – Т. 5 : Мёртвые души: поэма – 320 с. – Т. 7 : Статьи. Выбранные места из переписки с друзьями. – 525 с.
18. Иоанн (Шаховский), еп. Душа Гоголя / Епископ Иоанн (Шаховский) // Трудный путь. Зарубежная Россия и Гоголь. – М. : Русскiй Мiръ, 2002. – С. 246–249.
19. Манн, Ю. В. В поисках живой души / Ю. В. Манн. – М. : Книга, 1984. – 415 с.
20. Фёдоров, Ф. П. Художественный мир немецкого романтизма: Структура и семантика / Ф. П. Фёдоров. – М. : МИК, 2004. – 368 с.
21. И.С. Тургенев ПСС, т. 11, «Гоголь», с. 63.
22. Н. В. Гоголь, «Письма. 81. Письмо Н. М. Погодину», СС в 7 т., т. 7, с.183. М., «Художественная литература», 1978.
23. Н. В. Гоголь. «Ночи на вилле», СС. в 7 т., т. 5, с. 256. М., «Художественная литература», 1977.
24. П.В. Анненков, «Литературные воспоминания», с. 47, М., «Художественная литература», 1983.
25. В. Ф. Чиж, «Болезнь Н.В. Гоголя», с. 13-15, М., «Республика», 2001.
