Мамаева Айнаханум Данияловна
(Ростов)
Вопросительные частицы в диалектных формах кумыкского языка.
Вопросительная модальная частица -аффикс -мы/ми, -му/-мю относится к наиболее древним тюркским частицам. В словаре М.Кашгарского данная частица встречается в виде му, му, му, что соответствует фонетическому варианту указательных местоимений бу (ны), му (ны) в различных тюркских языках. Слово ма в словаре М.Кашгарского дано как указательное местоимение. Исходя из этого, можно предположить, что частица ма-ме, ба-бе выделена из местоимений. В результате длительного исторического процесса частица претерпела ряд изменений в различных тюркских языках: -мы, -ми, -му, -му (азербайдж.), -ма, -ме, -мы, -ми (туркменск.), -мы, -ми, -му, -му, -ma, -me (гагаузск.), -ми (узб.), -ma, ма//ме (алтайск.), мы, ме, мо, мо (башкирск.), па//пе, ба//бе, ма//ме (хакасск.) ма, мэ, мы, ме (татарск.), -му/-ма (уйгурск.), -ма//-ме, -ба//бе (каракалпакскк.), ма, ме, мыс, м с (казахск.), -ma (чувашск.), -mi, -mi, -mu, -mu (турецк.), -па, -ба//-ма, пе//бе//ме, -ма/-ле (шорск.) и др
Например, в башкирском языке вопросительное местоимение немэ “что” разлагается на два элемента: нэ(ни) и мэ; исторически оно имело значение: “предмет, вещь” и, возможно, являлось существительным [3, 101].
В хасавюртовском и терском диалектах кумыкского языка частица –аффикс –мы / -ми употребляется во всех четырех фонетических вариантах как и в литературном — -мы/-ми, -му/-мю. В кайтагском, буйнакском и подгорном диалектах встречается только форма -му.
Частица-аффикс -мы/-ми, -му/-мю полисемантична: значение вопросительности совмещается в ней с более или менее ярко выраженной модальной окрашенностью. Основная функция вопросительной модальной частицы-аффикса -мы/-ми, -му/-мю — выражение прямого вопроса. Частица оформляет как собственно вопрос, так и вопрос, выражающий различные модальные значения: удивление, сомнение, неуверенность, некатегоричность, просьбу, упрек, неожиданность, неизвестность, раскаяние, обиду, сожаление, желание, намерение и т.д.
Как известно, вопросительная модальность передает отношение говорящего к высказыванию как к способу побуждения к другому высказыванию. Вопросительная модальность выражается лексико-грамматическими средствами, среди которых большую роль играют модальные частицы.
В кумыкском языке вопросительная модальная частица -мы/-ми, -му/-мю выражает следующие значения вопроса:
1. Открытый (собственно) вопрос, требующий непосредственного
ответа:
Ассаламу алейкум. Яраймы? [ЯМ] “Здравствуйте. Можно?»; Бир сен урарсан, бир мен! Яхшымы? [ЯМ] “Одни раз ты ударишь, другой раз я! Хорошо?»; Къайтывда мен Абдулмуслим агъавгъа дагъы да къайтып аювланы гьакъында сорадым. — Дагъы ёлукъмадымы? [КА] “Когда вернулись, я еще раз спросил дядю Абдулмуслима о медведях. — Больше не встречались?»; Ёлда огъар бирев де шекленмежек. Буссагьат оьзю де шунда тура. Чакъырайымы? Саламатын айтаман [ЯМ] “На улице никто не будет его подозревать. Сейчас сам тоже находится здесь. Позвать?».
2. Риторический вопрос (утверждение в форме вопроса):
Муна сен де давну гьакъында сорайсан. Ватанын душмандан къорумакъ, ана топуралгъын, халкъны якъламакъ - о борч тюгюлмю? Дюр! Алай да борч! [КА] «Вот и ты справшиваешь про войну. Разве не наш долг — защищать Родину, родную землю и народ? Да! Еще какой долг!»; Мен айтагъан зат сагъа башгъа... Биз гьукумат сонг абурсый этер, мал-матагь берер, яшавларыбызны онгарыр деп дав этгенбизми? Оьзюбюзню пачалыгъыбызгъа эркелемек учун къап тёкгенбизми? Ёкъ! [КА] «Я говорю о другом... Разве мы воевали за почет, блага и награды? Разве мы проливали кровь для того, чтобы нас потом нежили? Нет!
3. Сомнительный вопрос (сомнение по отношению к самому себе)
Мени атамны не арив этип айтды, яда мысгъыллап айтдымыкен? [А] «Как хорошо он сказал он о моем отце, или, может быть он поиздевался?»; Гётермесмикен? «Бир тавушдан!» деген зат болмай къалармыкен дагъы? - деп Элмурзаны яякълары яллап гетди [А] «Не поднимет ли? «Больше не будет ли по принципу «единогласно!»? - сказал Эльмурза. Щеки его горели пламенем».
4. Вопрос, выражающий удивление;
Савутлары кёп бармы? — Фронтдан гелеген полкну савуту кёп болмаймы? [ЯМ] Оружия много ли? — Разве не будет оружия у полка, вернувшегося с фронта?»; Эс этмеген болуп, мен бавну ичине гирдим. Бав десенг бавму? Болгъан-етишген шаптал, кюреге тереклер, сыдралар болуп юзюм борла, жиелек хасилер... [КА] «Сделав вид, что не заметил, я вошел в сад. И что за чудный сад! Спелые персики, абрикосы, рядами виноградные лозы, клубничные грядки».
5. Вопрос, выражающий упрек, обиду:
Олаймы? Шу айта деп сен де айтамысан? [А] «Так ли? Ты повторяешь то, чо он говорил?»; — Не «яхшы»? Тебинмек, тирев сёйлемек яхшымы? Ондан сонг Хангиши олагъа йимик бизге де ортак ону бригадасы бизин авлакъгъа да къуллукъ этежек [А] Что «хорошо»? Противиться, упрямиться хорошо ли? Кроме того, Джангиши принадлежит не только им, но и нам, что бригада обслуживает и наши поля».
6. Вопрос, выражающий категоричность, утверждение:
О сизге авара тюгюл! О мени ишим, гьали мени ихтиярым мени къолумда, билдигизми? [А] Это вас не касается! Это мое дело, теперь власть в моих руках, поняли?
Вопросительная частица -аффикс -мы/-ми, -му/-мю употребляется вместе с отрицательной частицей тюгюл, сливаясь с ней в произношении.
Уллубий! Шурадан гелгенлер Газинский къазават билдирип бизи гьужум этме сюе эдилер. Тезлик булан гертисин билик яхшы тюгюлмю? [ЯМ] «Уллубий! Приехавшие из Шуры хотели напасть на нас по газавату Гоцинского. Хорошо бы быстро разузнать всю правду»; Шо тюгюлмю дагъы ишни къыйып ери, Гьамид... Аталарыбызны, агъа - инилерибизни къырып къояйыкъму? Ёкъ, биз ону жтме болмасбыз [ЯМ] «Ведь в этом и загвоздка, Гамид... Что же нам теперь губить отцов и братьев? Нет, мы не можем пойти на это»; Магь, Хияс тюгюлмюсен? Сен нетесен мунда? [ЯМ] «А, Хияс ли ты? Что ты здесь делаешь?»; Ону учун тюгюлмю да, огъар халкъ Йырчы Къазакъ дейгени ... [ЯМ] «Ведь поэтому и называет народ его Йырчы Казак»; Къара дагъы, Жангиши, шу сувгъа, турнаны гёзю йимик тюгюлмю? [А] «Посмотри-ка, Джангиши, на эту воду, разве она не чиста как журавлиный глаз?».
Отрицательная частица тюгюл восходит к древнетюркскому tegьl. Данное слово-частица употребляется во многих тюркских языках: азерб. деjил, тат. тYгел, туркм. дэл, карачаево-балк. тюйюл, башк. тYгел и т.д. В ряде тюркских языков употребляется другое слово, восходящее к древнетюркскому языку: узб. эмас, каз. емес, каркалп. емес, уйг. эмес и др.
Исследователи по-разному квалифицируют слово тюгюл: как модальное слово, употребляющееся в функции союза, как противительный союз, как модально-сказуемостное слово, как частицу в функции предикативных средств. Разноречивость мнений вызвана прежде всего многофукнциональным употреблением слова тюгюл в различных тюркских языках. На наш взгляд, в кумыкском языке слово тюгюл необходимо квалифицировать как модальную отрицательную частицу, хотя отдельные исследователи-кумыковеды причисляют ее в разряд модальных слов.
Безусловно, в употреблении частицы в разных тюркских языках есть свои особенности. В отдельных тюркских языках (напр. узб.) наряду с частицей тугул фукнционирует частица эмас, которая является равнофункциональной. Другая группа тюркских языков пользуется словом дэл с различными фонетическими вариантами. Частица тюгюл употребляется в составе сказуемого и характеризует разные члены предложения.
Модально-отрицательная частица тюгюл в кумыкском языке употребляется для отрицания того, о чем говорится в предложении, но она может выражать “утверждение противоположности”. В диалогической речи употребляется в функции слова-предложения.
В кумыкском языке частица тюгюл выражает отрицание, образует отрицательную форму имен, местоимений и модальных слов. При личных местоимениях в позиции сказуемого тюгюл принимает аффиксы сказуемости: мен тюгюлмен “не я”; сен тюгюлсен “не ты”; биз тюгюлбюз “не мы”, сиз тюгюлсюз “не вы”.
Частица тюгюл в сочетании с модальным словом ёкъ “нет” отрицает отрицание, и все сочетание ёкъ тюгюл выражает значение бар “есть”.
Къалмукъ чай этме онча къыйын тюгюл экен (ИК ГТ, 12) “Оказывается, не так уж и трудно приготовить калмыцкий чай"; Счетовод болмакъ, гертилей де, онча къыйын иш тюгюл экен (ИК ГТ, 20) “Оказывается, не такое уж трудное дело быть счетоводом”; Юртдан онда уьч километр тюгюл ёкъ эди (ИК ГТ, 15) “Из села туда было не больше трех километров”; Савлай школагъа педтехникумну битдирип гелген биргине-бир учительница тюгюл ёкъ эди (ИК ГТ, 15) “Кроме одной учительницы, в школе не было никого другого, окончившего педтехникум”; Неге болмай? Авруп сама къалмагъанмы? — Тюгюл хари (ИК ГТ, 12) “Почему не может? Может быть заболел(а)? — Нет же"; — Кёп савболугъуз. Сиз бек рагьмулу адамларсыз. Иш башгъа затда, уьйде тюгюлдеп, Валентина Михайловна къолъявлугъу ёкъгъа капотуну енги булан гёзлерин сибирди (ИК ГТ, 6) “ — Большое спасибо. Вы очень добрые люди. Дело в другом, не в доме, — сказала Валентина Михайловна и за неимением носового платка вытерла слезы рукавом халата”; — Воллагь, булай яхшы тюгюл, — деди Атай, ашама олтургъанда (ИК ГТ, 6) “Честное слово, так не хорошо, — сказал Атай, когда сел поесть”.
