Сценарий спектакля «Я еще не хочу умирать»
Левая часть сцены: уголок ленинградской квартиры, в углу печь-буржуйка. Светомаскировка. Правая часть сцены: конструкция-«лестница», закрытая темной тканью.
Сцена 1. Пролог.
Рассказчик 1:
Нет, мы не станем памяти перечить
И, вспомним дни далекие, когда
Упала нам на слабенькие плечи
Огромная, недетская беда.
Была зима и жесткой и метельной,
Была судьба у всех людей одна.
У нас и детства не было отдельно,
А были вместе – детство и война.
Рассказчик 2:
Это история о детях военной поры. О маленьких жителях города Ленинграда. Часто они даже не понимали, что происходит вокруг: почему за окном рвутся снаряды, почему так страшно воет сирена, почему рядом больше нет отца, и почему все время хочется есть ...Много совсем недетских «Почему?»…
Но они держались, держались до конца, пройдя через весь этот ужас, который взрослые назовут страшным, черным словом - Блокада.
Рассказчик 1:
Опять война, опять Блокада, —
А может, нам о них забыть?
Я слышу иногда: «Не надо,
Не надо раны бередить.
И может показаться: пра́вы
И убедительны слова.
Но даже если это правда,
Такая правда не права́!
Сцена 2 «Сентябрь 1941»
* На сцену быстро входит Мама. В одной руке у нее маленькая в кофточка. Садиться на ступеньку лестницы, на которой лежит детский чемоданчик.
Мама: (громко) Таня! Таня!! Ты не видела Шурочкину кофточку? Которую мы с папой на Первомайские праздники покупали… (копается в чемодане)
*выходит Таня
Таня: (берет в кофточку с колен матери) Мама, вот Шуркина кофта. Ну что же ты?
Мама: Действительно (утыкается лицом в кофточку)..
Таня: Мама, не плачь. Она ведь не одна едет - весь садик в Волхов эвакуируют! Вот скоро война кончиться и мы с тобой поедем и заберем Шурку!
Мама: Таня, Таня! Как же ты не понимаешь - фашисты уже у Ладожского озера, они уже бомбят Ленинград! Война, дочка, скоро не закончиться - наши войска пока отступают.
Таня: Ну вот! А в эвакуации безопасно! Шурка и так плачет постоянно - боится взрывов. Мама, ты подумай!
Мама: (решительно бросает кофточку в чемодан, закрывает его) Я уже подумала, Таня! Мы останемся в Ленинграде все вместе - ты, я и Шурка. Кончится же однажды война, вернется папа…
Таня: И будем мы опять жить одной дружной семьей!
*Таня уходит за кулисы с чемоданом.
Сцена 3 « Декабрь 1941»
Рассказчик 2: 8 сентября 1941 года немцы замкнули кольцо окружения вокруг Ленинграда. Гитлер отдал приказ: «Ленинград должен умереть голодной смертью!». Началась блокада. Хлеб жителям раздавали по карточкам, норма его составляла - 350 грамм в день на взрослого, 200 грамм - на ребенка. Но и она постоянно уменьшалась…
Фонограмма - Ленинградский метроном
Рассказчик 1:
Вместо супа - бурда из столярного клея,
Вместо чая - заварка сосновой хвои.
Это б все ничего, только руки немеют,
Только ноги становятся вдруг не твои.
Только сердце внезапно сожмется, как ежик,
И глухие удары пойдут невпопад..
Сердце! Надо стучать, если даже не можешь.
Не смолкай! Ведь на наших сердцах - Ленинград.
Бейся, сердце! Стучи, несмотря на усталость,
Слышишь, город клянется, что враг не пройдет!
…Сотый день догорал. Как потом оказалось,
Впереди оставалось еще восемьсот.
*Таня выводит на сцену Шурочку, усаживает рисовать за стол
Таня: Вот сиди у «буржуйки», рисуй.
Шурочка: (рисует) А почему печку назвали буржуйка? Потому что ее буржуи придумали?
Таня: Потому что жрет дров много, а толку от нее мало. Как и от буржуев-врагов мирового пролетариата!
Шурочка: Таня! А ты чего больше боишься - Гитлера или крыс? Я - крыс. Их теперь стало так много..
Таня: Я больше всего боюсь карточки хлебные потерять. Тогда нам всем, Шурка, будет полный капут. Месяц без еды мы точно не продержимся!
Шурочка: Не продержимся. Я вот все время есть хочу. Витька с третьего этажа сказал, что его мама может варить студень из столярного клея. Жаль, что у нас клея нет!
Таня: (ставит кружку на стол)
Ты, Шурочка, кипяточку попей, все меньше о еде думать будешь!
*Входит мама в валенках, встряхивает платок от «снега», подходит к столу, кладет на него сверток
Таня: Мама пришла!!
Мама: (устало садится на стул) Как вы тут?
* Шурочка подходит к ней с рисунком
Шурочка: Смотри, что я нарисовала!
Мама: (крутит рисунок) Ничего не пойму. Что это за черные каракули, а посередине белый кругляш в крапинку?
Шурочка: (объясняет на рисунке) Черное-это война. А белое-это булка!.. Я просто больше ни о чем другом думать не могу. А у тебя ничего нет поесть? Случайно-преслучайно?
Мама: Случайно - преслучайно есть! Вот!
*разворачивает сверток - в нем две маленькие картофелины
Мама: (гладит Шуру по голове) Ешьте детки - это вам подарок от зайчика.
*Шурочка жадно накидывается на еду
Таня: Какой зайчик, мама? Я уже не маленькая. Опять свой паек с фабрики нам принесла?
Мама: Я ела, Таня, ела. Это вам.
Таня: (делит свою картофелину пополам) Тогда пополам, иначе есть не буду! И не спорь со мной!
*едят молча картошку
Сцена 4 «За хлебом»
*Заходит соседка-Софья Константиновна, к груди прижимает сумочку. Таня уводит Шуру, возвращается.
Софья Константиновна: (к матери, тараторит) Здравствуй, Наталья Васильевна. Я там, у булошной очередь вам заняла - всех предупредила, что сейчас придет девочка в красном пальто, хорошенькая такая.
Таня: У меня пальто синего цвета, Софья Константиновна!
Софья Константиновна: Правда? Ну, не важно, Танечка. Ты будешь стоять за женщиной в чёрном пальто до пят. И с опущенными ушами.
Таня: У неё уши опущенные?
Софья Константиновна: Уши опущены у мужской шапки, которая на женщине.
*Таня уходит за кулисы, возвращается с одеждой и карточками
Софья Константиновна: (к матери) А может быть, это не дама, а мужчина? Люди стали странным образом на себя не похожи. Многие ходят немытыми.
Мама: Откуда же мытыми то быть? Воду отключили еще в ноябре. А с реки в ведре много не принесешь.
Софья Константиновна: На её ногах фетровые ботики. Но дама почему-то в саже, ботики тоже. Может, у неё «буржуйка» коптит? Или она фугасные бомбы на крыше во время налета гасит? Вот и измазалась!
Мама: Таня, иди уже!
Софья Константиновна: Будь осторожна, деточка. Сегодня какой-то мальчишка прямо на моих глазах вырвал у девчонки хлеб - несла, растяпа, в руках, неспрятанным.
Мама: Как вырвал?
Софья Константиновна: А вот так! Тут же запихал его весь в рот. Он меня буквально чуть не уронил в снег.
Мама: И никто не задержал?
Софья Константиновна: А кто? Я должна задержать?! Мне больше всех надо? Вы меня удивляете, милочка! Может быть, его за углом дружки ждут? А у меня в сумочке лежит паёк.
Таня: А девочка что?
Софья Константиновна: Она стоит, как пень и глазами хлопает. Люди поохали и разошлись.
Мама: Бедная девочка! Она же теперь умрет.
Софья Константиновна: Умрет, конечно. В городе вон всех собак и кошек переели.
* Таня уходит. Соседка замечает платье
Софья Константиновна: Что я вижу? Это же ваше любимое платье!!
Мама: Завтра хочу сходить на базар, попробую поменять на что-нибудь съедобное.
Софья Константиновна: Фи!!!! Вам, Наталья Васильевна, не жаль менять такую красоту на кусок полусгнившей свеклы?
Мама: Мне, Софья Константиновна, детей кормить надо. Вот кончится война, вернется Коля с фронта, тогда и будем наряжаться.
*забирает платье у соседки
Софья Константиновна: Надо бодриться, не веселить печалью наших врагов. Лично я не могу решиться дивные вещи отдавать за невесть что! Ладно, заболталась я с вами, пойду.
*уходит. Мама собирает посуду со стола, тоже уходит
Рассказчик 1: В первую, самую страшную блокадную зиму 41-42 года, в городе умерло около 780 тысяч человек. В первую очередь погибали старики, дети. И чаще всего-от голода…
Сцена 5 «Карточки»
*Выходит Таня в зимней одежде. Присаживается на ступеньки лестницы. Замечает что-то на земле, наклоняется и поднимает потерянные кем-то карточки. Достает свои, сравнивает.
Таня: Хлебные карточки!!! Рабочие! Еще целые. 350 граммов хлеба в день!!! Ой…
Кто-то потерял, бедолага!
*Залезает повыше на ступеньки, оглядывает вокруг. Появляется Юрка.
Таня быстро прячет карточки в карман
Юрка: Танька, глупая, в сосульку превратишься! Сейчас фашист прилетит и бомбу тебе прямо на макушку ка-а-а-к сбросит! (садиться на нижнюю ступеньку)
Танька: (растерянно) Это ты дурак, Юрка. А я где хочу, там и стою! Может у меня тут дела?
Юрка: Де-ла-а? Может, тебе по шее дать, чтоб в башке прояснилось? Иди отсюда, а то как дам!
Таня: (быстро спускается на сцену, стоит перед Юркой, уперев руки в бока)
Это не твой дом! Вот. Человек может стоять, где захочет. Вот
Юрка: (примирительно) Да ладно, ладно, что завелась?
Таня: (придумывает на ходу)
У меня, видишь, сумка в снег свалилась. Вот чищу.
*садится на ступеньку рядом с Юркой, старательно отряхивает чистую сумку.
Таня: (осторожно) Юрка, а твоя мама получает рабочую или иждивенческую карточку?
Юрка: А что это ты спрашиваешь?
Таня: (преувеличенно равнодушно) Я просто так спросила.
Юрка: А знаешь, по законам военного времени нельзя ни про что выспрашивать. Я-то знаю, что ты не шпионка. А другие? Как они посмотрят, что их нагло выспрашивают?
Таня: Я же не про военные тайны! Я про хлеб. Ты сегодня ходил хлеб получать?
Юрка: (грустно) Хм. Сегодняшнюю норму хлеба я ещё вчера съел. Мать на работе кормят. (агрессивно) Тебе какое дело?
Таня: А у матери твоей иждивенческая карточка?
Юрка: Ты, Танька, или идиотка, или что-то скрываешь!
Таня: Да ничего я не скрываю! Вот что же ты будешь есть, если съел завтрашний хлеб? Сухари у вас есть?
Юрка: (замялся) Ну..Есть. Немного. Я на фронт бы убежал, но как бабушку оставить? Она слабая совсем… Ворчит все время: «Кому влетело в башку, что немощной старушке и подростку надо давать хлеба поровну? Хотят угробить будущее страны!» И мне половину своей пайки подсовывает.
Таня: И ты берешь?
Юрка: Беру, Тань, беру… Есть очень хочется. Эх! Сбежать бы на войну! Сиди себе в окопе, стреляй фашистов. Знаешь, сколько бы я фрицев мог прикончить?! Ты куда идёшь?
Таня: В булочную. Только хлеба, наверное, сегодня уже не будет.
*Юрка вздохнул, пригорюнился
Таня: (неожиданно) Юрка, а ты подвал под нашим домом знаешь?
Юрка: Я все подвалы в нашем доме знаю. Чего спрашиваешь?
Таня: (самозабвенно врет) В подвале лежит банка с конфетками монпансье. Я своими глазами видела, как Алька-Барбос из пятой квартиры уронил её туда. Начал он её открывать, а она как вырвется из рук — и прямо по ступенькам в подвал загремела. Алька-Барбос запыхтел, хотел лезть в подвал, но струсил. Его мать тоже не полезла, дала ему по шее, и дело с концом. А монпансье такое вкусное! Можно одну конфетку облизывать целый день. А там полная банка!!!
Юрка: Её давно крысы съели.
Таня: Она железная. Крысы разве железо прокусывают?
Юрка: (солидно) Дура ты, Танька! Надо же такое придумать - монпансье в подвале! Ты бы еще сказала, что булка с маслом там с осени лежит! Дурочка.
Таня: Ну, не хочешь, не верь! Сам дурак!
* показывает Юрке язык, уходит, размахивая сумкой
Сцена 6 «Котька и Колька»
*Появляются Коля и Котька. У Коли в руках санки.
Юрка: Эй, мелюзга! Куда это вы с санками собрались?
Котька: Кататься!
Юрка: (подскакивает к ним, хватает за шивороты) Эй, ври, да не заливай! Кто сейчас с горки катается?
Колька: (вырывается) Что пристал?! Дела у нас!
Юрка: Ага, дела.. (жалобно) А вы не за едой случайно едете? Ну, там, склад какой разбомбило или магазин?
Колька: Ты, кроме еды, о чем-нибудь думать можешь?
Юрка: А вы можете?!
Котька: (присаживается на ступеньки) Можем! Расскажи ему, Колька, все равно не отвяжется. А мы опоздаем!
Колька: Ну, слушай, прилипала! Мамка наша на Васильевском острове работает, это километров за пять отсюда. А трамваи уже с лета не ходят.
Юрка: Ну. И что?
Котька: И то! Она по два часа на дорогу тратит! Домой приходит совсем уставшая, ноги распухшие, час сидит, как неживая.
Коля: И вот мы с Котькой придумали - какой день уже ходим ее встречать с санками - пусть хоть обратно будет не идти, а ехать!
Юрка: Ничего себе! А что мать?
Котька: (усмехнулся) Первый раз, когда нас увидела на Васильевском, чуть по шее не дала. Да сил не было. А Колька так строго ей: «Садись! Будем тебя возить. Мужики мы или нет?»
Колька: (засмущался) А кто о ней позаботиться, если не мы? Папка на войне погиб еще в июне.
Юрка: Ну, вы молодцы, мелюзга..
Коля: Не, ну все-таки обманула нас. Два раза. Другим путем пошла с работы, через мост Строителей.
Юрка: А вы что?
Коля: Мы разделились - я дежурил на Строителя, а Котька - на улице Тучкова.
Котька: Она даже испугалась, когда меня одного с санками увидела - думала что Колька в бомбежке погиб.
Коля: Ладно, пора, Бывай, Юрка!
Юрка: Пока, мелюз..мужики!
*жмет им руки. расходятся
Сцена 7 «Месяц жизни»
*Юрка присел на ступеньки лестницы, закутался поплотнее в пальтишко. Появляется Таня.
Таня: Ты что, Юрка, до сих пор тут сидишь?
Юрка: Танька, а у тебя санки дома есть?
Таня: Есть. (подозрительно) А зачем тебе?
Юрка: Мамку в морг отвезти. Семеныч, дворник, пообещал помочь на улицу вынести.
Таня: (тихо садится на ступеньку) Ох! Когда она…умерла?
Юрка: Три дня назад. Там, в своей комнате и лежит.
Таня: Как в комнате?
Юрка: (обреченно) Там все окна давно уже выбиты, снег кругом.. Остались мы с бабкой теперь без довольствия - у нее иждивенческая карточка на 200 грамм хлеба в день, и у меня детская. А я уже сегодняшний хлеб вчера съел.
Таня: Ты говорил, что сухари у вас есть..
Юрка: Какие сухари?! Я весь хлеб до крошки съедаю. За один раз! Нет терпения на три части делить - завтрак, обед, ужин.
Таня: (садится рядом, трогает его за плечо) Как же вы теперь, Юра?
Юрка: (горько) Да никак, Тань.. Нас с бабкой и вывозить будет некому. (встает) Санки дашь?
Таня: (тихо) Дам. И санки дам, Юрка, и..вот это..
*достает из кармана найденные карточки, протягивает Юрке
Юрка: (растерянно) Это что? Ты что это? Это как?!
Таня: Нашла я их вот здесь, когда в булочную шла. Если бы ты раньше меня здесь был, то ты бы их нашел. Бери, Юрка!
Юрка: (осторожно берет карточки) Ты знаешь, что это такое, Танька?!
Таня: Карточки. Рабочие. На целый месяц.
Юрка: Это месяц жизни, Танька.. Для меня и бабули моей. (отворачивается, смахивает слезы)
Таня: Идем, Юра, я тебе саночки дам. Отвезешь тетю Валю в морг.
*уходят
Сцена 8 « Декабрь 1942»
Рассказчик 2: К лету 42-го года вокруг Ленинграда немцы развернули огромное количество артиллерийских батарей. Все попытки советской армии прорвать блокаду заканчиваются неудачей.
Декабрь 42-го. До окончания блокады оставалось 13 месяцев.
Рассказчик 1:
Наш город в снег до пояса закопан.
И если с крыш на город посмотреть,
То улицы похожи на окопы,
В которых побывать успела смерть…
Но в то, что умер город наш, - не верьте!
Нас не согнут отчаянье и страх.
Мы знаем от людей, сражённых смертью,
Что означает: «Смертью смерть поправ».
Мы знаем: клятвы говорить непросто.
И если в Ленинград ворвётся враг,
Мы разорвём последнюю из простынь
Лишь на бинты, но не на белый флаг!
Фонограмма - воздушная тревога
* Входит. Таня в свитере, юбке. В руках два полешка. Подходит к буржуйке. Входит Мама с Маней. Мама - в пальто, ботиках. Маня - в старой шубейке, за плечами торба.
Мама: (Тане) Почему не в бомбоубежище?
Таня: Да ладно, мам! Пока оденешься, спустишься- уже отбой.
Мама: Вот, принимай подружку. Стоит у дверей, плачет. Постучать стесняется..
Таня: (подбегает к подруге, помогает снять торбу) Маня! Ты что? Проходи, скорей, раздевайся - только «буржуйку» растопила. Ты что так поздно по городу ходишь? Как тебя отпустили-то?
Маня: Некому отпускать. Страшно одной в квартире…
Мама: (присела на кровать, вытянула усталые ноги) А бабушка?
Маня: (присаживается к столу, вытирает нос) Умерла бабушка… Ночью так страшно было, просто жутко одной. Вам хорошо, у вас коммуналка. Вон, соседи за стенкой живут.
Таня: Не соседей, Маня. Одна наша семья во всей квартире осталась - кто в эвакуации, кто от голода умер давно…
Маня: (встает у стула, обращается к Маме) Тетя Наташа, а возьмите меня к себе жить, а? Дров на четверых надо будет меньше, у меня еще вот (кладет торбу на стол, показывает Тане содержимое) продукты кой-какие остались.
*Мама с Таней переглядываются
Мама: Да оставайся уж. И Тане все повеселей будет, а то я до ночи на работе.
Маня: (радостно)
А еще я готовить умею! Я однажды такой суп сварганила с отцовского кожаного ремня-наваристый, ух! (усмехнулась) Меня папаня этим ремнем до войны бывало так охаживал, неделю сидеть не могла. Я так этот ремень ненавидела! А голодуха пришла, сгодился - кожа то настоящая, свиная!
Таня: Сейчас, наверное, жалеешь, что у отца только один ремень был.
Маня: (вытирает нос) Ага. Вот вернется папанька с войны, а я ему: «Тю-тю твой ремень, мы с бабкой его съели! И добавки попросили». Хотя, он меня уже пороть не сможет!
Таня: Почему это?
Маня: А мы –блокадники! (сжимает кулак) Нас немец ломал, да не сломал. Мы-кремень!..А я стихи научилась сочинять. Сказать?
Мама: (поправляет) Прочитать.
Маня: Не, они не на бумаге, они вот тут (показывает пальцем на лоб)
В новых галошках, в рубашке горошком
Воробей Тимошка скачет по дорожкам.
И ещё:
Мышка в кружечке коричневой
Наварила каши гречневой…
Дальше не успела. Нравятся?
Таня: Эх! Хорошо бы сейчас каши поесть гречневой. Не надо больше сытых стихов писать, Маня, а то сразу есть захотелось. Пойдем, приготовим что-нибудь поесть?
Маня: (подхватывает торбу, одежду) Поесть это мы завсегда, Два раза звать не приходится!
*уходят на кухню. Мама устало встает, собирает свою одежду.
Мама: (с улыбкой) Мышка в кружечке коричневой наварила каши гречневой… *уходит
Сцена 9 « Декабрь 1943»
Рассказчик 2: Лишь в январе 43-го года удалось пробить коридор, шириной 10 километров, где сразу же были построены дороги, по которым в город пошли спасительные грузы с продовольствием. Теперь люди умирали не от голода, а от бомбовых ударов.
Наступила третья блокадная зима. Декабрь 43-го. До окончательного прорыва окружения оставался еще 1 месяц.
*В комнату заходит Таня с двумя тетрадками в руках, за руку ведет Шурочку. Она в свитере, валенках, шапке
Таня: Шурка, тетя Галя говорит, что вы опять с Мишкой во двор гулять бегали! Вдруг налет?
Шурочка: (деловито, усаживаясь на стул) Ты такая глупая Таня! Думаешь, если налет мы будем стоят и смотреть, как на нас бомбы падают? Мы сразу в бомбобежище побежим!
Таня: (снимает с него шапку) БомбоУбежище. Второй год в блокаде, все слово выучить не можешь!
Шурочка: (листает тетради Тани) Как в школе дела?
Таня: В школе? Нас из всего класса только пятеро осталось. Иван Васильевич, математик нас называет «зимовщики». В классе холодно, как на Северном полюсе.
Шурочка: (грустно) Жаль, что я еще в школу не хожу. Вам суп без карточек дают.
Таня: Ты опять голодная? Я же тебе свою пайку оставляла!
Шурочка: Тетя Галя сказала, что у нас с Мишкой это… (гордо) растущий организм!
Таня: (улыбается) Растущий, растущий
*заходит Софья Константиновна. Она заметно встревожена.
Софья Константиновна: Здравствуйте, детки!
Таня, Шурочка: Здравствуйте, Софья Константиновна.
Таня: А мамы нет, она с фабрики поздно возвращается.
*Софья Константиновна смотрит на Шуру
Софья Константиновна: (притворно) Шурочка!.. (копается в сумке) Смотри, что у меня есть!
*протягивает фантик
Шурочка: (подбегает) Что это?
Софья Константиновна: Это был сахарин. Тут еще немного крошек осталось. Кушай, деточка. Только водичкой запей.
Шурочка: Ой, спасибо!!!
*убегает
Таня: (медленно садится на стул) Что случилось, Софья Константиновна? Вы же не зря Шурку отослали?
Софья Константиновна: Деточка.. Танечка.. (закрывает глаза руками)
Таня: (строго) Говорите, Софья Константиновна. Я уже взрослая.
Софья Константиновна: Таня! Сегодня приходил милиционер, тебя искал. Хорошо, что Шурочки дома не было. Сегодня немцы обстреляли фабрику. Ваша мама… погибла. Прямое попадание бомбы.
* Таня сидит окаменелая. К ней подходит Софья Константиновна
Софья Константиновна: Таня, ты заплачь, закричи.. Легче будет!
Таня: (окаменело) Шурке не говорите. Я сама.
Софья Константиновна: Деточка, что-то надо решать. Езжайте в эвакуацию, вас, как сирот, быстро отправят.
Таня: (отрицательно машет головой) Папа придет с фронта, а нас нет. Квартира пустая.
Софья Константиновна: Тогда отдай Шурочку в детский дом. Там кормят и тебе полегче будет.
Таня: Нет. Мама говорила: «Мы должны держаться все вместе». Идите, Софья Константиновна, мне надо побыть одной.
Софья Константиновна: Да, деточка, да.. (вытирает глаза) Горе -то какое!
*Таня резко закрывает глаза руками и утыкается в колени. Появляется Шурочка, она облизывает бумажку.
Шурочка: Таня, я бумажку уже давно облизываю, а она все равно сладкая. Ты что?
* Таня резко выпрямляется, быстро вытирает слезы
Таня: Ничего. Иди ко мне, Шурка.
*Шурочка подходит к ней, обнимает
Шурочка: Мама скоро придет?
Таня: (осторожно подбирая слова) Наша мама, Шурочка, не придет.
Шурочка: Она что, в ночную смену осталась?
Таня: Нет, Шурочка. Она.. она уехала далеко, далеко..
Шурочка: (встревожено) В эвакуацию? А как же мы?
Таня: Нет, не в эвакуацию.. Она… она… Она теперь будет сидеть на облачке и смотреть на нас с высоты…
Шурочка: (смотрит внимательно в глаза сестре) Таня, наша мама умерла?
*Таня тихо кивает головой и обнимает Шурочку. Таня и Шурочка уходят, держась за руки
Сцена 10 « Январь 1944»
Рассказчик 2: В конце января 44-го полностью снята блокада Ленинграда.
Почти 2,5 года, долгих 872 дня город жил в осаде.
От голода, холода, бомбежек погибло более полумиллиона ленинградцев. Но город выстоял!
В этот день, 27 января в Ленинграде прогремел салют Победы!
Рассказчик 1:
За залпом залп. Гремит салют
Ракеты в воздухе горячем
Цветами пестрыми цветут
А ленинградцы тихо плачут.
Ни успокаивать пока, ни утешать людей не надо.
Их радость слишком велика-
Гремит салют над Ленинградом!
* На сцену поднимаются все дети
Рассказчик 1:
Их радость велика, но боль..
Заговорила и прорвалась:
На праздничный салют с тобой
Пол-Ленинграда не поднялось..
Рыдают люди и поют,
И лиц заплаканных не прячут.
Сегодня в городе-салют!
Сегодня ленинградцы плачут…
Котя: Мы с братом хотели стать строителями. Как наш папа.
Коля: Коля и Котя погибнут в декабре 41-го под артобстрелом на Васильевском.
Юрка: Я мечтал сначала стать геологом, потом решил стать поваром. Что бы никогда больше не голодать. Юрка умрет в феврале 42-го. От истощения.
Маня: А я мечтала стать артисткой! Как Любовь Орлова. Бабушка говорила, что у меня талант. Маня погибнет в октябре 42-го. Не успеет добежать до бомбоубежища.
Таня: (обнимает Шурочку) А мы с Шуркой останемся живы… И теперь у нас с ней только одна мечта - пусть больше никогда… НИКОГДА не повторится война.
Шурочка: Пусть больше никогда не повторится блокада!
Рассказчик 1:
Года пройдут, но эти дни и ночи
Придут не раз во сне тебе и мне.
И, пусть мы были маленькими очень,
Мы тоже победили в той войне.
10
