Частное общеобразовательное учреждение
«Школа-интернат № 9 среднего общего образования
открытого акционерного общества «Российские железные дороги»
Заочная экскурсия
Памятник нерукотворный
Учитель русского языка и литературы
высшей категории
Алпатова Тамара Николаевна
Имя Пушкина не подлежит забвению. Более двухсот лет прошло со дня рождения Александра Сергеевича Пушкина, «солнца русской поэзии», а всё кажется, что он и сегодня с нами. Трудно представить человека, который не знал бы творчества гениального сына России.
Об этом национальном поэте Аполлон Григорьев когда-то давно вдохновенно сказал: «Пушкин – это наше все!» По убеждению же Александра Блока, Пушкин превратился в бронзовый памятник славы России. После гибели поэта началась его новая жизнь – жизнь в бессмертии русской культуры.
В романе «Евгений Онегин» А.С.Пушкин откровенно признался: «Живу, пишу не для похвал». И все же верил: «Сохраненная судьбой, быть может, в Лете не потонет строфа, слагаемая мной».
Да, не канули в безвестность ни имя поэта, ни пушкинские строфы. «Царскосельский отрок» первенствует на Олимпе. И есть высшая справедливость, что именно ему, первому среди отечественных писателей, воздвигли в конце ХIХ века первый памятник в самом центре Москвы. Величественный монумент в классическом исполнении был создан на средства от Всероссийской подписки, то есть на народные деньги. До чего же превосходно изобразил Пушкина в своём творении скульптор Александр Михайлович Опекушин!
На темном гранитном пьедестале узнаваемая бронзовая фигура. Поэт-мыслитель слегка наклонил голову, словно о чем-то задумался. Лицо его спокойно, оно отрешено от суеты и мелочей жизни; правая рука заложена за жилет, а левой он держит за спиной шляпу; поверх сюртука накинут распахнутый плащ. На лицевой стороне постамента высечено только одно слово: «Пушкину». На боковых сторонах – цитаты из его стихотворения «Я памятник себе воздвиг нерукотворный».
… Как-то листая антологию советской фотографии, наткнулась на снимок начала 30-х годов прошлого века, снятый в Москве, на Тверской (тогда она именовалась улицей Горького). А ведь памятник поэту находился в то время не на привычном нам месте на Пушкинской площади, а напротив, в начале Тверского бульвара. Через полвека после открытия памятника улица была уже иной; по ней неслись машины, двигались трамваи, на тротуарах – множество пешеходов. Памятник стоял на одной линии с ларьками, вывески которых говорили сами за себя: «Узбеквино», «Нарзан», «Халва и другие восточные сладости». Вдоль бульвара, как хвост кометы, тянулся «Книжный базар», забитый покупателями.
В таком окружении, немного раньше, впервые увидел памятник футурист Владимир Маяковский. И в своем духе воскликнул: «Александр Сергеевич, разрешите представиться: я, как и Вы, тоже поэт и зовут меня Владимир Маяковский». Позднее «горлана и главаря» причислили к рангу советского классика и тоже удостоили памятника на нынешней Триумфальной площади.
Ну, а в 1880 году памятник Пушкину стоял лицом к древнему Страстному монастырю. По распоряжению свыше его разобрали в 1937 году, и площадь зияла пустотой. Лишь в 1950 году монумент переехал туда, где он находится сейчас. О Страстном монастыре еще сохранили память московские старожилы, в частности, моя тётушка, библиотекарь по профессии. Но не осталось в живых ни одного свидетеля грандиозного события 6 июня 1880 года.
На открытии пушкинского памятника присутствовал весь цвет русской литературы; в передних рядах собравшихся были князь Александр Михайлович Горчаков, лицейский товарищ Пушкина, и сын поэта генерал Александр Александрович Пушкин. Его просили сказать хоть несколько слов, на что тот ответил: «Ну что же вы, друзья мои, от меня хотите – когда погиб мой отец, мне было три с половиной года, я всего лишь сын великого поэта».
Произносились речи, возлагались к монументу цветы, но то было лишь началом празднования. Своего апогея оно достигло 8 июня. В дворянском Благородном собрании (ныне Колонный зал) на заседании Общества любителей российской словесности выступил Федор Михайлович Достоевский. Его страстная речь о значении гения Пушкина для России и мира произвела на публику ошеломляющее впечатление – овация длилась полчаса. Восторженные слушатели увенчали Достоевского лавровым венком, а на следующий день писатель возложил его к подножию памятника Пушкину.
Так чем же автор «Преступления и наказания» покорил зал и всю читающую Россию? Вот лишь отрывки из длинной речи писателя, полной глубокого смысла:
«Пушкин есть явление чрезвычайное и, может быть, единственное явление русского духа. В появлении его заключается для всех нас, русских, нечто бесспорно пророческое. Пушкин как раз приходит в самом начале правильного самосознания нашего, едва лишь начавшегося и зародившегося в обществе нашем после целого столетия с петровской реформы, и появление его сильно способствует освещению темной дороги нашей новым направляющим светом. В этом смысле Пушкин есть пророчество и указание…И никогда еще ни один русский писатель, ни прежде, ни после него, не соединялся так душевно и родственно с народом своим, как Пушкин».
В высказываниях Достоевского зеркально отразилась пушкинская строка: «И неподкупный голос мой был эхом русского народа». Эти слова таят в себе отзвук истории родной словесности и истории России. Долгим и мощным эхом отозвалась уникальная личность во всех поколениях российского общества.
С судьбой памятника связано и имя Анны Петровны Керн. «Гений чистой красоты» чуть-чуть не дожила его открытия. Находясь уже в преклонном возрасте, тяжелобольная, она жила в Москве в квартире сына на углу Большой Грузинской и Тверской улиц. Скончалась Анна Петровна в мае 1880 года, и сын повез ее хоронить на родину – в Тверскую губернию. Бытует легенда, что по пути телега с траурным катафалком встретилась с едущей навстречу телегой из Санкт-Петербурга, откуда доставляли памятник Пушкину на его родину – в Москву. Вот так «виртуально» перекрестились пути двух людей, близко знавших друг друга.
… Как в то далекое время, так и сегодня памятник Пушкину – место встреч и свиданий. Марина Цветаева в своей книге «Мой Пушкин» упоминает «опекушинский черный гигант», каким она воспринимала памятник будучи маленькой девочкой.
Гению поэзии поклонялся в числе многих Сергей Есенин, самозабвенно читавший перед бронзовым монументом свои стихи. Одно из них обращено непосредственно к Пушкину:
Мечтая о могучем даре
Того, кто русской стал судьбой,
Стою я на Тверском бульваре,
Стою и говорю с собой.
Блондинистый, почти белесый,
В легендах ставший как туман,
О, Александр! Ты был повеса,
Как я сегодня хулиган.
Но эти милые забавы
Не затемнили образ твой.
И в бронзе выкованной славы
Трясешь ты гордой головой.
А я стою как пред причастьем,
И говорю в ответ тебе:
Я умер бы сейчас от счастья,
Сподобленный такой судьбе.
Но, обреченный на гоненье,
Еще я долго буду петь…
Чтоб и мое степное пенье
Сумело бронзой прозвенеть.
К несчастью, долго петь Есенину не довелось. 31 декабря 1925 года умершего Сергея Александровича повезли хоронить на Ваганьковское кладбище. Возле Тверского бульвара траурная процессия остановилась, и гроб с телом усопшего поэта обнесли вокруг памятника Пушкину. Когда прочитала об этом в книге, сердце вздрогнуло, как при ударе молнии. И как же радостно осознавать, что «степное пенье» Сергея Есенина сегодня «звенит бронзой» на том же Тверском бульваре.
… В нашем сознании монумент работы А. М. Опекушина неотделим от Москвы. Он стал одним из символов столицы. Мы воспринимаем Пушкина как живого и с радостью («Везде его душа себя невольно выражает») откликаемся на его призыв:
Когда гроза пройдет, толпою суеверной
Сбирайтесь иногда читать мой свиток верный
И долго слушая, скажите: это он;
Вот речь его. А я, забыв могильный сон,
Взойду невидимо и сяду между вами,
И сам заслушаюсь, и вашими слезами
Упьюсь… и, может быть, утешен буду я…
Как задушевно, прекрасно сказано! Уверена, что магнетическое притяжение лучезарной звезды отечественной славы будет продолжаться и со сменой поколений. В своей предсмертной записке выдающийся писатель земли русской К.Г. Паустовский написал такие слова: «Мы жили на этой земле. Не отдавайте ее в руки опустошителей, невежд и пошляков. Мы – потомки Пушкина, и с нас за это спросится». Поразительно точно выразил и Фёдор Тютчев чувства людей, любящих Пушкина: «Тебя ж, как первую любовь, России сердце не забудет».
