Сценарий литературного вечера о жизни и творчестве
Константина Симонова
«Если дорог тебе твой дом…»
ЦЕЛИ:
-формирование патриотического сознания молодого поколения на основе героических событий истории своей страны средствами литературного образования;
-сохранение и развитие чувства гордости за свою страну;
-содействие росту творческих способностей и гармоничному развитию личности.
Оборудование: компьютер, видеопроектор, проекционный экран.
Оформление аудитории: стенды, посвящённые творчеству К. Симонова, книжная выставка
Участники и зрители мероприятия: учащиеся 8-11 классов.
(фоном: «Священная война» - запись песни)
1 ученик: С чего начинается память – с берёз?
С речного песка? С дождя на дороге?
А если – с убийства!
А если – со слёз!
А если – с воздушной тревоги!
А если с визжащей пилы в облаках,
Со взрослых в пыли распростёртых!
А если с недетского знания – как
Живое становится мёртвым!
И в пять,
И в пятнадцать,
И в двадцать пять лет
Войной начинается память
Здесь в этой стране,
Где не помнящих – нет,
Попробуем это представить…
Презентация
Ученик 2: Константин Симонов… Поэт, прозаик, драматург, журналист, общественный деятель государственного масштаба.
Родился Константин Симонов в Петрограде в 1915 году. Детство прошло в Рязани и Саратове. Отчим – каровый офицер. Жизнь в командировках, общежитиях. Военный быт. И дисциплина в семье строгая, почти военная.
Армейские впечатления, накрепко связанные с детством и юностью писателя хорошо подготовили Симонова к военным испытаниям, которым суждено стать судьбой его поколения.
Ученик 3 : война стала для Симонова временем возмужания, временем формирования характера и мировоззрения, испытанием всех его душевных и нравственных качеств. Война была темой, делом, школой, судьбой.Судьба возложила на его плечи нелёгкий солдатский труд ещё до начала Великой Отечественной. Летом 1939 года Симонов побывал на своей первой войне, на Халхин-Голе, в качестве сотрудника газеты «Героическая красноармейская». Здесь поэт услышал первые раскаты будущей Второй мировой войны. Там, на Халхин-Голе, началась огневая, в прямом смысле слова, поэзия Симонова. С Халхин-Гола он привёз книгу новых стихов, стихов, посвящённым живым и павшим героям.
Ученик 4 : «Я не был солдатом, был всего-навсего корреспондентом…Это не самый тяжёлый хлеб на войне…» - не однажды высказывал эту мысль Симонов. Нельзя было с этим не согласиться. Но всё же она была и тяжёлой и опасной. Симонов знал войну как никто. Наверное, и не было среди военных писателей человека, превосходившего его объёмом этих горьких знаний. Многие пережили больше, многим на фронте досталось больше, а знал он больше. А потом, уже в послевоенную пору, он пополнял свои и без того универсальные знания со свойственным ему упорством и трудолюбием.
И писал, писал, писал…
Ученик 5 : Писал о том, сто видел: писал в газеты, создавал стихи, пьесы, рассказы, повести. Великая Отечественная война стала главной темой его творчества. Прошло совсем немного времени, и он стал не только любимым поэтом, но и популярным журналистом на фронте и во всей стране. За четыре года войны около 30 раз Симонов ездил в короткие и длинные командировки на фронт, первый раз – в июне сорок первого - под Могилев, и последний – в апреле сорок пятого - под Берлин.
«Я понял, насколько сильно во мне чувство Родины, - напишет Симонов, - насколько я чувствую эту землю своей и как глубоко корнями ушли в неё эти люди, которые живут на ней… Было чувство острой жалости и любви ко всему находившемуся здесь: к этим деревенским избам возле дороги, к траве, к берёзам, ко всему русскому». Это из дневника, опубликованного значительно позже. А тогда, в 41-м, Симонов свои чувства выразил в стихах. В сильных стихах.
Чтение стихотворения по ролям (трое мальчиков):
Ты помнишь, Алёша, дороги Смоленщины,
Как шли бесконечные, злые дожди,
Как кринки несли нам усталые женщины,
Прижав, как детей, от дождя их к груди,
Как слёзы они вытирали украдкою,
Как вслед нам шептали: «Господь вас спасти!»
И снова себя называли солдатками,
Как встарь повелось на великой Руси.
Слезами измеренный чаще, чем вёрстами,
Шёл тракт, на пригорках скрываясь из глаз:
Деревни, деревни, деревни с погостами,
Как будто на них вся Россия сошлась,
Как будто за каждою русской околицей,
Крестом своих рук, ограждая живых,
Всем миром сойдясь, наши прадеды молятся
За бога не верящих внуков своих.
Ты знаешь, наверное, все-таки родина –
Не дом городской, где я празднично жил,
А эти просёлки, что дедами пройдены,
С простыми крестами их русских могил.
Не знаю, как ты, а меня с деревенскою
Дорожной тоской от села до села,
Со вдовьей слезою и с песнею женскою
Впервые война на просёлках свела.
Ты помнишь, Алёша: изба под Борисовым,
По мёртвому плачущий девичий крик,
Седая старуха в салопчике плисовом
Весь в белом, как на смерть одетый, старик.
Ну что им сказать, чем утешить могли мы их?
Но, горе поняв, своим бабьим чутьём,
Ты помнишь, старуха сказала: «Родимые,
Покуда идите, мы вас подождём».
«Мы вас подождём!» - говорили нам пажити.
«Мы вас подождём!» - говорили леса.
Ты знаешь, Алёша, ночами мне кажется,
Что следом за мной их идут голоса.
По русским обычаям, только пожарища
На русской земле раскидав позади,
На наших глазах умирают товарищи,
По-русски рубаху рванув на груди.
Нас пули с тобой пока ещё милуют.
Но. Трижды поверив, что жизнь уже вся,
Я всё-таки горд был за самую милую,
За горькую землю, где я родился.
За то, что на ней умереть мне завещано,
Что русская мать нас на свет родила,
Что, в бой провожая нас, русская женщина
По-русски три раза меня обняла.
Ученик 6 : Строки этого стихотворения сжимают сердце и сегодня. А тогда в 41-м, 42-м?
Стихотворение, посвящённое Алексею Суркову, стало общим для страны. «Кто, - писал Борис Полевой, - в трагические дни, когда неприятель приближался к Москве, не декламировал эти стихи?..»
В 41-м поэт потрясён седым мальчишкой, которого отец-майор на пушечном лафете вывез из Брестской крепости. И Симонов пишет стихотворение «Майор привёз мальчишку на лафете».
Чтец:
Майор привёз мальчишку на лафете.
Погибла мать. Сын не простился с ней.
За десять лет на том и этом свете
Ему зачтутся эти десять дней.
Его везли из крепости, из Бреста.
Был исцарапан пулями лафет.
Отцу казалось, что надёжней места
Отныне в мире для ребёнка нет.
Отец был ранен, и разбита пушка.
Привязанный к щиту, чтоб не упал,
Прижав к груди заснувшую игрушку
Седой мальчишка на лафете спал.
Мы шли ему навстречу из России.
Проснувшись, он махал войскам рукой…
Ты говоришь, что есть ещё другие,
Что я там был и мне пора домой…
Ты это горе знаешь понаслышке,
А нам оно оборвало сердца.
Кто раз увидел этого мальчишку,
Домой прийти не сможет до конца.
Я должен видеть теми же глазами,
Которыми я плакал там, в пыли,
Как тот мальчишка возвратится с нами
И поцелует горсть своей земли.
За всё, чем мы с тобою дорожили,
Призвал нас к бою воинский закон.
Теперь мой дом не там, где прежде жили,
А там где, отнят у мальчишки он.
Ученик 7 : годы войны были лучшим временем поэзии Симонова, часом большой выверки её. В эти годы написаны лучшие его стихи.
Чтец:
Если дорог тебе твой дом
Если дорог тебе твой дом,
Где ты русским выкормлен был,
Под бревенчатым потолком,
Где ты, в люльке качаясь плыл;
Если дороги в доме том
Тебе стены, печь и углы,
Дедом, прадедом и отцом
В нём исхоженные полы;
Если мил тебе бедный сад
С майским цветом, с жужжанием пчёл
И под липой сто лет назад
В землю вкопанный дедом стол;
Если ты не хочешь, чтоб пол
В твоём доме немец топтал,
Чтоб он сел за дедовский стол
И деревья в саду сломал…
Если мать тебе дорога –
Тебя выкормившая грудь,
Где давно уже нет молока,
Только можно щекой прильнуть;
Если вынести нету сил,
Чтоб немец, к ней постоем встав,
По щекам морщинистым бил,
Косы на руку намотав;
Чтобы те же руки её,
Что несли тебя в колыбель,
Мыли гаду его бельё
И стелили ему постель…
Если ты отца не забыл,
Что качал тебя на руках,
Что хорошим солдатом был
И пропал в карпатских снегах,
Что погиб за Волгу, за Дон,
За отчизны твоей судьбу;
Если ты не хочешь, чтоб он
Перевёртывался в гробу,
Чтоб солдатский портрет в крестах
Снял фашист и на пол сорвал
И у матери на глазах
На лицо ему наступал…
Если жаль тебе, чтоб старик,
Старый школьный учитель твой,
Перед школой в петле поник
Гордой старческой головой,
Чтоб за всё, что он воспитал
И в друзьях твоих и в тебе,
Немец руку ему сломал
И повесил бы на столбе.
Если ты не хочешь отдать
Ту, с которой вдвоём ходил,
Ту, что долго поцеловать
Ты не смел, - так её любил,-
Чтоб фашисты её живьём
Взяли силой, зажав в углу,
И распяли её втроём,
Обнажённую, на полу;
Чтоб досталось трём этим псам
В стонах, в ненависти, в крови
Всё, что свято берёг ты сам
Всею силою мужской любви…
Если ты не хочешь отдать
Немцу с чёрным его ружьём
Дом, где жил ты, жену и мать,
Всё, что родиной мы зовём, -
Знай: никто её не спасёт,
Если ты её не спасёшь;
Знай: никто его не убьёт,
Если ты его не убьёшь.
И пока его не убил,
Ты молчи о своей любви,
Край, где рос ты, и дом, где жил,
Своей родиной не зови.
Если немца убил твой брат,
Пусть немца убил сосед, -
Это брат и сосед твой мстят,
А тебе оправданья нет.
За чужой спиной не сидят,
Из чужой винтовки не мстят.
Если немца убил твой брат, -
Это он, а не ты солдат.
Так убей же немца, чтоб он,
А не ты на земле лежал,
Не в твоём дому чтобы стон,
А в его по мёртвым стоял.
Так хотел он, его вина, -
Пусть горит его дом, а не твой,
И пускай не твоя жена,
А его пусть будет вдовой.
Пусть исплачется не твоя,
А его родившая мать,
Не твоя, а его семья
Понапрасну пусть будет ждать.
Ученик 7 : Война, как вор, прокралась в наш дом, оторвала нас от родной земли, разделила семьи, разрушила домашний очаг. Каждый чувствовал, что он, как любимой, лишился родной земли. И каждый повторял: «Жди меня». Но до этого никто не написал этих слов. Их написал Симонов. Писал о своём, но произнёс мысль миллионов.
Слова «Жди меня…» были солдатским паролем. В них было заключено всё – вера, надежда и любовь.
Стихотворение «Жди меня»
Ученик1 : это стихотворение звучащее, как заклинание, десятки, если не сотни, раз перепечатывалось во фронтовых и армейских газетах, выпускалось, как листовка, постоянно читалось по радио и с эстрады. Его переписывали друг у друга, отсылая с фронта в тыл и из тыла на фронт, эти листовки хранили с самыми дорогими реликвиями – люди военного поколения отлично это помнят.
Ученик 2: знаменитое «Жди меня» было написано глубокой осенью 41-го. «Ты помнишь, Алёша, дороги Смоленщины», «Если дорог тебе твой дом» стали после их написания повсеместно известными. Именно в самое трудное время войны Симонов отказывается от её былой романтизации – «Да, война не такая, какой мы писали её. Это горькая штука…» («Из дневника», 1941), но он не отказывается от чувств, напротив, эмоционально предвосхищает и поражения и победы.
Сама Великая Отечественная война стала для Симонова вершиной его лирики и - вершиной естественного исполнения им его гражданского и человеческого долга так, как он его понимал. И этот долг, в том числе, и заключался в нравственной, эмоциональной поддержке своего народа в нелёгкие военные года.
Ученик 3: Родина, война, смерть и бессмертие, ненависть к врагу, боевое братство и товарищество, любовь и верность, мечта о победе, раздумья о судьбе народа – вот основные мотивы военной поэзии Симонова. В его стихах слышится тревога за отечество, беспощадная ненависть к врагу, горечь утрат.
Ученик 4: То, что произошло со стихами Симонова в годы Великой Отечественной войны, - редкий случай в мировой поэзии. Их знали все – на фронте и в тылу. Их печатали на листовках и в газетах, особенно охотно - во фронтовых. Их читали по радио и с эстрады. Их посылали в письмах с фронта и на фронт. В те годы не было человека, который не знал бы «Жди меня», «Если дорог тебе твой дом», «Майор привёз мальчишку на лафете», «Ты помнишь, Алёша, дороги Смоленщины».
Ученик 5: Симонов был потрясающе работоспособен. Он просто садился за стол и писал, писал, писал. «Во всем Советском Союзе не было более трудолюбивого писателя», - скажет позднее один из друзей писателя.
Его перу принадлежат лирические стихи и поэмы, очерки и рассказы, повести и романы, пьесы и сценарии, мемуары и дневниковые записки. Он постоянно выступал в печати как публицист и литературный критик. Самое замечательное из написанных им в этих жанрах составило одиннадцать томов Собрания сочинений.
Ученик 6: Непрерывность труда была стилем и смыслом жизни Симонова. И, пожалуй, самым печальным днём для этого человека был день в июле 1979 года, когда он почувствовал, что не может работать. В тот день на телеграфном бланке, найденном позже среди его бумаг, возможно, лишь для себя, Симонов записал: «Я уже ничего не могу доделать. Что сделано, то сделано, что задумано и недодумано, тоже не в моей власти. Я могу только, если потребуется, привести в порядок не приведённое в него».
И мужественно готовясь к концу, привёл в идеальный порядок свой огромный архив…
Ученик 7: Умер Константин Михайлович в Москве 28 августа 1979 года.
По завещанию писателя прах его развеян на Буйническом поле под Могилёвом, откуда он чудом выбрался живым, тогда, в июле сорок первого.
Ученик 1: На шестом километре от Могилёва в Бобруйск сквозь деревья видна площадка с большим диким камнем.
Что это, памятник? У камня всегда цветы и высечено имя – Константин Симонов. Это память о человеке, чья жизнь была связана крепко с судьбою тех, кто воевал – с живыми и мёртвыми.
С тыльной стороны камня – литая доска «Всю жизнь он помнил это поле боя 1941 года и завещал развеять здесь свой прах».
Ученик 2: Недалеко сохранились остатки рва, чтобы остановить танки, но их остановил не ров, а люди, тут и полегшие. Симонов видел, как это было… Помнил об этом всю свою жизнь и однажды обмолвился, что хотел бы, чтоб его прах был развеян на Буйническом поле боя под Могилёвом.
В своей последней работе «Шёл солдат» Симонов говорит: «Я не был солдатом, был всего-навсего корреспондентом, но и у меня есть кусок земли, который мне весь век не забыть – поле под Могилёвом, где я впервые видел в июле сорок первого, как наши сожгли тридцать девять немецких танков…»
Ученик 3: Сам Симонов умер не в бою, а в больничной постели от тяжёлой болезни 28 августа 1979 года.
Он жил полноценно до последнего часа, жил горячо и жадно, не берёг себя, ни от чего не отказываясь в своей через край плещущей жизни. Он много сделал, очень много для одного человека.
Ученик 4: Каждая эпоха рождает художников, которые всем существом, всеми мыслями, всей жизнью, всем творчеством очень точно соответствуют именно этому времени, именно этому народу.
Они родились для того, чтобы стать выразителями этой эпохи.
Счастье художника, что он нужен, он живёт в своём времени, у него есть слова и краски, чтобы выразить и показать жизнь, которую он знает, которой живёт, болями которой болеет, радостям которой радуется.
Вот таким поразительно современным художником был Константин Михайлович Симонов.
