Хакас тiлiнде паар соматизм полызиинаң пӱткен фразеологизмнер.

Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение

Высшего профессионального образования

(Хакасский Государственный Университет им. Н.Ф.Катанова)

Институт филологии и межкультурной коммуникации

Кафедра хакасской филологии

Специальность: 45.04.01 Филология: Языки народов РФ (хакасский)

Бивербальные конструкции с бытийными глаголами в тюркских языках Южной Сибири.

Выполнила: магистрант 2 курса, гр. « М-25»

Шалгынова Н.П.

Научный руководитель: кфилн., д

Кызласова И.Л.

Абакан - 2016 г

Содержание

Введение

Глава 1. Бивербальные (аналитические) конструкции, их типы.

Глава 2. Бивербальные конструкции с бытийными глаголами в тюркских языках Южной Сибири.

2.1. Бивербальные конструкции с бытийными глаголами в тувинском языке.

2.2. Бивербальные конструкции с бытийными глаголами в алтайском языке.

2.3. Бивербальные конструкции с бытийными глаголами в хакасском языке.

Заключение

Библиографический список

Введение

Работа посвящена исследованию и краткой характеристики бивербальных (аналитических) конструкций с бытийными глаголами в тюркских языках Южной Сибири, прежде всего в хакасском, с параллелями в алтайском, тувинском, которые образуются сочетанием свободного переменного компонента в форме деепричастия на =п с одним из четырех вспомогательных глаголов бытия. Формула этих конструкций –Tv=n+Vвсп., где – основа глагола, деепричастие с аффиксом =п, Vвсп.- один из четырех вспомогательных глаголов бытия.

Тюркология располагает целым рядом классификационных схем, предлагавшихся различными учеными и построенных на разных принципах: классификации И.Н.Березина, Н.И.Ильминского, В.В.Радлова, Н.А.Аристова, Н.Ф.Катанова, Ф.Е.Корша, Н.А.Баскакова, А.Н.Самойловича и др.

По последней генетической классификации языки южно-сибирских тюркских языков принадлежат: к кыргызской группе (хакасский, шорский, чулымско-тюркский), кыпчакской группе (алтайский), тобаской или урянхайской группе (тувинский, тофаларский).

В результате стяжения компонентов аналитической конструкции нередко образуются новые синтетические формы, которые в свою очередь участвуют в образовании новых аналитических конструкций.

Некоторые глагольные аффиксы, на современном этапе развития языка воспринимаемые как единое целое, возникли в результате слияния некогда отдельных форм. В хакасском и шорском языках показатели настоящего времени Tv=(n)ча =n+чат «лежать», (а)дыр =а+тур «стоять» (Дыренкова 1941: 193-197; Грамматика хакасского языка 1975: 201-218; Курпешко, Широбокова 1991: 54-62). В алтайском языке аффикс формы заглазности =птыр = п +тур (деепричастие с показателем =п+вспомогательный глагол тур= «стоять») и показатель настоящего продолженного времени =адыр =а+тур (деепричастие с аффиксом =а+вспомогательных глагол тур=). В тувинском языке это показатель деепричастной формы =пышаан =мыш +ган (Исхаков, Пальмбах 1961:337).

Большинство тюркских конструкций типа Тv=n/a + V всп. трактовались научной традицией как аспектуальные (за исключением Tv=n + Vбер= «давать», Tv=n + Vкōр= «смотреть»). Аспектуальные значения в тюркских языках Южной Сибири выражаются именно с помощью бивербальных конструкций (далее БВК), в качестве второго компонента которых выступают разные вспомогательные глаголы (ВГ). В каждом из тюркских языков насчитывается около 20 ВГ (хотя их списки остаются открытыми).

Проблемы связанные с глаголом, неизменно находятся в центре внимания у многих исследователей-лингвистов. Опубликовано большое количество фундаментальных монографий, защищены сотни диссертаций, написаны тысячи статей, посвященные так называемым глаголам бытия, семантическая и морфологическая эволюция которых в разных языках представляет большой интерес.

Так, в 2002 г. В Институте филологии СО РАН в городе Новосибирске А. Р. Тазрановой была успешно защищена диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук на тему «Бивербальные конструкции с бытийным глаголом в алтайском языке», в которой автор тщательно проанализировала и описала все бивербальные (двуглагольные) конструкции, образованные с помощью глаголов бытия тур «стоять», чат «лежать», одыр (отур) «сидеть» и чор(р) «ходить». Характеристики аналитических глагольных конструкций даны в сравнении с аналогичными конструкциями тюркских языках Саяно-Алтая.

Исследования глагольных аналитических (сложных) конструкций в тюркских языках Южной Сибири, прежде всего в хакасском, с параллелями в алтайском, тувинском, шорском- в работе И.Л.Кызласова «Глагольные аналитические формы в тюркских языках Южной Сибири» (2011).

В глаголах активного действия -п отур- как неделимая сложная морфема, предназначенная для обозначения процессуальности (но не длительности), выступает в башкирском, казахском, киргизском, каракалпакском, туркменском, алтайском, хакасском и тувинском языках, - отмечает А.А. Юлдашев в книге «Глагольные аналитические формы в тюркских языках» (1965).

Работа весьма актуальна и интересна.

В хакасском языке эволюция бытийных глаголов, с одной стороны, имеет много общего с таковыми в других тюркских языках, с другой – в каждом языке и в образовании, семантике и функционировании этих глаголов имеются и различия.

Первая публикация о результатах исследования полифункциональности глагольного корня тур «стоять» в тюркских языках была напечатана в книге «Сибирский диалектологический сборник» (Новосибирск, 1980) проф. В.Г. Карповым. Его выступление об истории чат «лежать» в хакасском языке состоялось в июне 2002 г. на научной конференции, посвященной 140-летию со дня рождения Н.Ф.Катанова. В 2004 году в Ежегоднике ИСАТ опубликована его статья о полифункциональности бытийного глагола одыр «сидеть» в хакасском языке.

Семантическая структура многозначного глагола одыр описана в монографии О.Ю. Кокошниковой «Семантическая структура многозначного глагола в хакасском языке в сопоставлении с тюркскими языками Южной Сибири» (Новосибирск, 2004).

Актуальность данного исследования определяется тем, что бивербальные конструкции с глаголами бытия ( тур = «стоять», чат= «лежать», одыр= «сидеть», чöр= «ходить».) слабой изученностью предметом специального исследования как в хакасском языке, так и в общей тюркологии, за исключением шорского языка. Они рассматривались лишь в общем контексте всех «сложных глаголов». Между тем в строе тюркских языков вообще и хакасского в частности эти бивербальные конструкции играют важнейшую роль в выражении как аспектуальных, так и темпоральных и модальных значений. Значимость исследования бивербальных конструкций с глаголами бытия определяется, прежде всего, особой важностью выполняемых ими грамматических функций: с их помощью образуются настоящего времени изъявительного наклонения от всех глаголов. Также они высоко частотны в тюркских текстах, но изучены пока очень слабо, и нет детально разработанных материалов по тюркским языкам.

Объект исследования: научные работы тюркских исследователей.

Предмет исследования: бивербальные (аналитические) со вспомогательными глаголами бытия в тюркских языках Южной Сибири.

Цель нашего исследования – выявление общности и различий бивербальных (аналитических) конструкций с бытийными глаголами (тур= «стоять», чат= «лежать», одыр= «сидеть»,чöр= «ходить») в тюркских языках Южной Сибири (тувинский, алтайский, хакасский). На пути к достижению этой цели ставятся и решаются следующие задачи:

Изучить научные труды тюркских исследователей.
Сформулировать основные понятия, касающиеся темы изыскания;
Рассмотреть своеобразие сочетания каждого из глаголов бытия со знаменательными глаголами в тувинском языке.
Описать глаголы бытия со знаменательными глаголами в алтайском языке.
Выявить и описать своеобразие сочетания каждого из глаголов бытия со знаменательными глаголами в хакасском языке.

Структура:

В соответствии с поставленными задачами работа состоит из введения, двух глав и заключения.

Во введении обосновывается выбор темы, раскрывается ее актуальность, практическая ценность, определяется объект и предмет исследования, формулируется основная цель и задачи, указываются источники фактического материала, методология исследования.

В первой главе конкретизируется объект исследования, определяется понятие, «бивербальная конструкция» и системно связанные с ним понятия «аналитическая конструкция», «аналитическая форма», «сложный глагол», а так же перечислены типы аналитических конструкций.

Во второй главе рассмотрены и изучены труды тюркских исследователей в Южной Сибири.

В заключении подводятся общие итоги исследования

Глава 1. Бивербальные (аналитические) конструкции, их типы.

В тюркских языках существуют глаголы, которые наряду со своим основным лексическим значением или системой значений, выполняют роль аналитических грамматических показателей значений аспектуального типа. Выражая отвлеченное лексическое значение, они используются в составе служебных аналитических описательных форм. Примыкая к деепричастию основного (знаменательного) глагола, они выражают различные оттенки значений грамматического характера. Конструкции подобного рода принято называть аналитическими конструкциями (АК).

Аналитическая конструкция – это сложная грамматическая единица, представляющая собой сочетание основного компонента (знаменательного глагола), который заключает в себе основное лексическое значение всей конструкции и выступает в неизменной деепричастной форме, и служебного компонента (вспомогательного глагола), выражающего грамматические (аспектуальные, акционсартные, модальные, значения конструкции в целом (Тазранова 2002).

Бивербальные, т.е. двух-компонентные аналитические конструкции, состоящие из двух вербальных компонентов, знаменательного – деепричастия и служебного – вспомогательного глагола, выражающего лексико–грамматические и грамматические значения конструкции. По своей семантике бивербальные конструкции представляют лексико-грамматическое целое и в предложении представляют один член предложения (Тазранова 2002:8).

Глагольные аналитические конструкции и способы их образования едины для всех тюркских языков; они обнаруживаются и в древних, и во всех современных языках (за исключением гагаузского и караимского, которые длительное время находились под иноязычным влиянием и утратили ряд черт тюркского грамматического строя) (Щербак 1981: 135).

В языке обычно выделяют два основных способа выражения грамматического значения простой (синтетической) и составной (аналитической).

Простой формой слова называется синтез основы и аффикса, образующий словоформу конкретной лексемы, например: пиш-у, стол-а, быстр-ее. Составной формой слова называется объединение формы служебного и формы знаменательного слова, образующее словоформу конкретной лексемы, например: буд-у + писа-ть, о +стол-е, бол-ее + быстр-о. Поскольку в простой словоформе ее компоненты синтезированы как части слова, она называется также синтетической; поскольку в составной словоформе компоненты, составляющие единое целое, представлены линейно разорвано, аналитично, составную словоформу называют также аналитической (Кодухов 1979: 252).

А.А.Реформатский аналитической способ выражения словоформ называет «способом служебных слов»: «Грамматические значения могут выражаться и не внутри слова, в его окружении, и прежде всего в сопровождающих знаменательные слова служебных словах. Служебные слова освобождают знаменательные от выражения грамматики или сопровождают словоизменительную аффиксацию» (Реформатский 2005: 293). Среди служебных слов он различает предлоги / послелоги, союзы, частицы, артикли, вспомогательные глаголы, слова степени, пустые слова (Реформатский 2005: 293-303).

По функции аналитические конструкции бывают:

Морфологические – образуют единую словоформу, выражающую морфологическую категорию: время (буду читать), вид (англ. He is reading), залог (быть любимы), компаратив (сравнение) (франц. Plus grand) и др.

Синтаксические – расчлененно выражают единый член предложения, напр. сказуемое :

Он начал петь (=Он запел), определение: человек высокого роста (= высокий человек), обстоятельство: переделать коренным образом (=в корне переделать).

Лексические- расчлененно выражают словообразовательные значения, напр. маленький дом (=домик), женщина-летчик (летчица), принимать участие (=участвовать). (ЛЭС 1990: 31).

Морфологические аналитические конструкции (формы) бывают:

Глагольного вида, например, так называемый Progressive в английском языке (I am writing « я пишу в данный момент», I was writing « я писал в тот момент»);
Залога, в частности страдательного (нем. Der Brief wird geschrieben «письмо пишется»;
Степеней сравнения у прилагательных и наречий (фр. Plus fort «сильнее», le plus fort «самый сильный»);
Падежей (ср. нем. Mit dem Bleistift или болг. С молив, равнозначное русскому тв.п карандашом) и др. (Маслов 1998: 154).

Аналитическую конструкцию следует отличать от таких сходных с ней явлений, как аналитическая форма и сложный глагол. Аналитическая форма входит в состав парадигмы определенной части речи. В тюркских языках аналитичны, как правило, глагольные формы. Аналитические формы представлены и во многох европейскихязыках, например, в английском: ( have written z yfgbcfk – форма перфекта (Present Perfect ). В алтайском языке к аналитическим формам относят формы настоящего времени =п jam-, где =п деепричастная форма знаменательного компоента конструкции, jam= - вспомогательный глагол бытия с семантикой лежать (кычыр=ып jam (он) читает ).

Типы аналитических конструкций (АК)- «такие множества конкретных аналитических форм, которые характеризуются общими признаками или в плане выражения (структурные типы), или в плане содержания (функционально-семантические типы), или в обоих планах – в этом случае можно говорить о структурно-семантических типах АК» (Черемисина 1995:3).

А.А.Юлдашев, например, с учетом системных отношений форм и на основе выражаемых ими значений в тюркских языках выделяет следующие типы аналитических форм глагола:

- аналитические формы вида, показатели которых, по сравнению с остальными, располагаются ближе корневой морфеме

- аналитические формы модальности, форманты которых обычно следуют за формантами вида

- аналитические формы наклонений и времен, показатели которых реализуются лишь в сочетании с формами категории лица и в совокупности с последними замыкают основу ( Юлдашев 1965).

М.И.Черемисина выделяет три крупных класса глагольных АК, взаимно противопоставленные грамматическим типом формы, предшествующей финитному, а точнее – формально свободному компоненту, который может принимать любую форму, производную от конечно сказуемостной. Такими формами могут быть деепричастия, инфинитивы или причастия:

- первый класс характеризуется деепричастным характером зависимых компонентов;

- второй класс глагольных АК составляют конструкции «инфинитивного типа»;

- третий класс составляют конструкции, где в качестве зависимых компонентов участвуют различные причастные формы (Черемисина 1995).

Аналогично в трудах Л.А.Шамина «Аналитические конструкции сказуемого в тувинском языке» аналитические глагольные конструкции выделены ТРИ крупных КЛАССА. Это деепричастный, инфинитивный и причастный классы.

К таким исследованиям мы относим также статьи, диссертации, посвященные так называемым глагольных аналитических (сложных) конструкций в тюркских языках Южной Сибири представляет большой интерес.

Согласно функционально-семантическому подходу, в зависимости от грамматических значений, выражаемых глагольными аналитическими формами в тюркских языках выделим аспектуальные АК глагола.

Аспектуальность представляет собой функционально-семантическую категорию, содержанием которой является характер протекания и распределения действия во времени, а выражением-взаимодействующие разноуровневые языковые средства, объединенные общностью семантических функций, принадлежащих к области аспектуальных отношений (Абуталипова 2009:6).

Аспектологические значения выражаются синтаксическим, морфологическим, лексическим, контекстуальным и комбинированным способами и соответствующими им вербальными средствами.

Функционально-семантическое поле аспектуальности состоит из комплекса взаимодействующих, но самостоятельных «частных» функционально-семантических полей (ФСП) – кратности, мгновенности, лимитативности, длительности, фазовости и др.

Значение длительности действия в тюркских языках обычно выражаются аналитической моделью «деепричастие + модификаторы одыр «сидеть» тур «стоять», чöр «ходить», чат «лежать». В языке орхоно-енисейских памятников употребляется два глагола олур «сидеть» и йоры «ходить», указывающие «на длительный или постепенный характер основного действия» (Кормушин 2008:235). «Это глаголы процессной семантики. Выражая характер протекания действия, они образуют четко противопоставленную всем остальным микросистему; функционально и семантически они близки друг друг в передаче семантики длительности действия» (Шамина 1995:25).

Из сочетания основного глагола в форме на ып и вспомогательных глаголов одыр «сидеть», тур «стоять», чор «ходить», чат «лежать» в тюркских языках Сибири образуется конструкция настоящего сложного описательного (длительного, незаконченного, процессуального). В отличие от предыдущих аналитических конструкций со значением аспектуальной длительности, они употребляются либо вообще без временных показателей, либо с аффиксами настоящего времени.

Глава 2. Бивербальные конструкции с бытийными глаголами в тюркских языках Южной Сибири.

История изучения аналитических форм глагола в тюркских языках насчитывает уже около трех столетий. В трудах А.А.Юлдашева «Глагольные аналитические формы в тюркских языках» термин «аналитическая конструкция» также часто неправомерно отождествляется с термином сложный глагол. По мнению А.А.Юлдашева, разница между сложным глаголом и АК состоит в том, что сложном глаголе оба компонента являются производящими основами, которые взаимодействуют на равных началах; в АК же производящей основой является только первый компонент, тогда как второй компонент вместе с аффиксом первого составляет монолитную сложную морфему (1977:89). По наблюдениям И.А.Невской, АК отличаются от сложных глаголов сохранением тождества лексического значения первого компонента (второй привносит значения служебного типа), а также регулярным характером и широкой сочетаемостью с лексемами (1993:25).

Аналитическим формам глагола применительно к материалу тюркских языков дал определение А.А.Юлдашев: «аналитические формы глагола представляют собой нечленимый синтез формы полнозначного глагола и определенного служебного слова, скрепленный грамматическим значением, которое, во-первых, не представлено ни в одном из объединяемых структурных элементов и возникает только в пределах данного их сочетания; во-вторых, является устойчивым и общим для всех логически возможных случаев применения данного сочетания- следовательно, безотносительным к лексическому содержанию основы, при которой это сочетание употребляется; в-третьих, составляет стилистический вариант значения другой формы или самостоятельную, ничем не заменимую смысловую единицу в грамматической системе глагола» (Юлдашев 1965: 25-26).

Форма на –п отур- во всех перечисленных выше языках более или менее свободно заменяется –п ят- только для глаголов состояния названного рода: башк. Янып ултыра//янып ята; агып ултыра// агып ята и т.д. В глаголах же действия форма на –п ят- заменяет форму на –п отур- только в хакасском и частично в казахском, киргизском и каракалпакском языках, где последняя сравнительно с первой вообще употребляется довольно редко. В составе рассмотренной форме элемент –п, в отличие от элемента, никогда не заменяется и почти никогда не опускается- исключение составляют некоторые глаголы с конечным –р(-з) в хакасском, алтайском и тувинском языках, где этот элемент может быть опущен: хак., шор. Кайдан чугур одурзынъ? « откуда ты бежишь»; кижи пас одур « человек шагает».

Отличие заключается в следующем. Сочетание –п отур- с основой глагола последовательно отличается от соответствующего свободного словосочетания, когда эта основа обозначает состояние, а не действие, производимое субъектом, например:

башк. hыу агып ултыра « вода течет»,

Где –п ултыр- выступает именно как форматив, который невозможно спутать с компонентом свободного словосочетания или сложного слова и в котором невозможно усмотреть связь значения составляющих его частей с их исходными значениями. Правда, в глаголах типа

башк. Янып ултыра «(он ) горит» проскальзывает связь ултыр- с его исходным значением («сидеть»)- создается впечатление, что –п ултыр- здесь характеризует положение субьекта в пространстве, однако это нельзя рассматривать как значение глагола ултыр-,так как глаголы типа ян- «гореть»сами по себе содержат такую характеристику. Когда же основа глагола связана с обозначением действия, производимого самим субъектом, ее сочетание с п- отур в целом виде носит иной характер: ср., с одной стороны,

башк. Агып ултыра «течет», янып ултыра «горит». Усеп ултыра «растет»,где глагол ултыра без всякого ущерба для содержания может заменен глагола ята и где, следовательно, ни тот, ни другой служебный глагол не имеет и следа своего номинативного значения,

башк. Колоп ултыра «смеется», укып ултыра «читает»,где замена глагола ултыр- глаголом ят- повлекла бы за собой изменение содержания этих образований именно в том моменте, который касается характеристики субъекта с точки зрения его положения в пространстве ( коло п ята «смеется», вернее лежит и смеется», и где, следовательно, глагол ултыр- связан со своим номинативным значением.

К числу более частных свойств формы на –п отур-, отличающихся алтайском языке в сфере повелительного наклонения: дьортып отур «езжай».

Форма на –п тур- это единственная видообразующая форма, которая представлена почти во всех тюркских языках ( ее нет в чувашском и якутском). Но в разных языках она получила разное развитие и функционирует неодинаково.

Образования с –п тур- делятся на две большие группы:

1) свободные словосочетания, строящиеся на основаниях, свойственных всем типам словосочетаний с обстоятельственным значением: башк. Ошонда hугыш боткэс килеп, иркенлэп рэхэтлэнеп торорга ине. (Д.Юлтый) «Вернуться бы сюда после войны (и) пожить бы вдоволь, наслаждаясь»;

2) образования, в которых реальные отношения между компонентами, вопреки внешнему облику, не имеют ничего общего с обстоятельственными отношениями: башк. Ел ороп тора.(Д.Юлтый) «дует ветер).

Вторая из названных групп по своему характеру крайне разнородна, сюда входят:

1) чисто видовые образования (башк. Ел ороп тора «дует ветер», в которых нет лексикализации;

2) чисто фразеологические образования, в которых мало общего с остальными образованиями;

3) сложные глаголы, в которых над видовым значением доминирует обновленное лексическое значение (башк. Карап тор – «наблюдать», «присматривать»), мотивированное номинативным значением компонентов (башк. Кара- «смотреть», тор- «стоять», карап тор- «наблюдать», «присматривать»);

4) сложные глаголы типа башк. Hикереп торзо (ултырган урнынан, hине кyреу менэн) «Вскочил (со своего места, как только увидел тебя)», в которых вовсе нет видового значения, свойственного форме на –п тур-;

5) промежуточные образования типа тув. Бижип тур мен «Пишу», в которых видовое значение процессуальности настолько тесно переплетаются со значением настоящего времени, что исследователи видят в них форму времени; 6) модальные дублеты формы прошедшего времени на –п (ср. алт. адам дьанып келиптир «Оказывется, отец мой явился»).

В глаголах состояния –п тур- так же, как и –п ят- и –п отур-, функционирует как элемент, предназначенный исключительно для обозначения процессуальности того содержания, которое несут в себе глаголы. Номинативное значение глагола тур- («стоять») ощущается только в образованиях с глаголами, обозначающими действия, имеющие пространственную характеристику- протекающие в вертикальной плоскости ( типа башк. Асылын-«свисать»). Конечно пространственная характеристика действия заключена здесь прежде всего в самом глаголе, но примечателен тот факт, что при данных глаголах из трех сложных формативов с процессуальным значением –п ят-, -п отур- и –п тур- обычно выступает именно последний: башк. Бер аз вакыт асылынып торзом (Д.Юлтый) «Я некторое время висел», калкып тора «возвышается», тотон сыгып тора «идет дым». Во всех остальных глаголах состояния (кроме глаголов, несущих в себе пространственную характеристику действия) форматив –п тур- отрещен от исходного значения его компонента тур-: башк. Кул богон нинъэлер тулкынланып тора (С.Агишев) «Озеро сегодня что-то волнуется», эсем бошоп тора «(я) грущу», агып тора «течет», янып тора «горит», балкып тора «сияет», эске килеп тора «хочется пить», ошот торо тора «знобит», ауырып торам «болею».

Среди глаголов состояния небольшая часть обнаруживает значение законченности, которое именуется в дальнейшем перфективным ( а значение незаконченности соответственно- имперфективным). В данных глаголах, как и во всех других перфективных глаголах, форма на –п тур- неизменно обнаруживает значение типичности: башк. Фронт хэбэрен белеп торабыз (Д.Юлтый) «Фронтовые вести узнаем регулярно», кабынып тора «имеет обыкновение воспламеняться» Среди глаголов состояния есть такие, которые в одном своем значении перфективны, в другом- имперфективны. Характерно, что, сочетаясь с –п тур-, в первом случае они приобретают значение типичности, во втором же-нет.

Остальным глаголам состояния, не обладающим перфективным значением, -п тур- придает значение процессуальности в единичных случаях, тат. Куренеп тор- «виднеться», иштелеп тор- «слышаться», тирбэлеп тор- «колыхаться», эйлэнеп тор- «вертеться», сойлэшэ алмый тор- «не быть в состоянии говорить», керэ алмый тор- «не быть в состоянии войти» и др.

Среди глаголов состояния перфективные основы, как и среди глаголов действия, встречаются редко, но тем не менее именно сочетания этих слов с –п тур- послужили причиной того, что в –п тур- исследователи видят значение длительности. Значение типичности, возникающее за счет сочетания перфективной основы с –п тур-, и принимается исследователями за значение длительности, хотя, как уже отмечалось выше, длительность как таковая совсем не характерна для форм вида и времени, например туркм. Ороздан хат гелип дур «От Ораза письма приходят (регулярно),где перфективный глагол гел («поступить», «прийти»), осложненный элементом –п тур-, имеет значение типичности, продолжительность же действия не уточнена и не может быть уточнена ни формой –п дур-, ни показателем какого бы то ни было времени.

Возникшая на базе свободного сочетания обстоятельства образа действия, выраженного деепричастием на –п, с полнозначным спрягаемым глаголом ят- последовательно отличается от этого словосочетания, бытующего в одном ряду с ней, следующим.

Реальные отношения между основой глагола и элементом –п ят- не имеют ничего общего с обстоятельственными отношениями, в силу чего синтаксические членение здесь невозможно. Внутри рассматриваемой формы можно выделить только два значащих элемента: основу и остаток –п ят-, которые при дальнейшем членении теряют смысл; взаимоотношение остатка и основы сохраняется полностью при лексическом значении основы.
При употреблении элемента –п ят- в составе рассматриваемой формы значение его иное, чем в свободном словосочетании, а значение составных частей этого элемента не совпадает с тем значением, которое они имеют в случаях другого употребления. Лексическое же значение «лежать», на базе которого возникает грамматическое значение состояния и которое составляет лишь одно из самостоятельных значений глагола ят- (см. словари), в какой-то мере реализуется только в формах, образованных от крайне ограниченного круга основ типа башк. ғырылда-«храпеть», характеризующих субъект обозначаемого ими действия с точки зрения его положения в пространстве. Образование –п ят-, сочетаясь с глагольной основой, характеризует ее содержание как находящееся в процессе совершения, не выражая при этом ни времени совершения процесса, ни его продолжительности: башк. Эшлеп ят- «работать», hанап ят»считать», азып ят- «писать».
Благодаря сочетанию с элементом –п ят- содержание глагольной основы реализуется в новом грамматическом значении (процессуальность), в силу чего до известной степени нарушается ее обычная морфологическая изменяемость. С одной стороны, она лишается возможности сочетаться с показателями отрицательного аспекта (-ма), страдательного и взаимного залогов, страдательного и взаимного залогов, с показателями вида, обозначающими процессуальность и тпичность, с другой – получает возможность в соответствии с новым грамматическим значением уточнять свое содержание в отошении времени, наклонения, лица, числа и т.п. самым непосредственным образом.
Внутренние отношения между основой глагола и элементом –п ят- строятся в принципе на началах, свойственных сочетанию первой с аффиксом. Вне зависимости от позиции, которую второй элемент вносит в содержание первого, занимает здесь абсолютное положение и получает в связи с этим интонационное выделение, она реализуется лишь постольку, поскольку реализуется содержание первого элемента.
Тот факт, что второй элемент функционирует как формант, подтверждается и внешними отношениями: вся система формативов, присоединяемых ко второму элементу, имеет своей целью уточнить содержание первого элемента, а не второго: ср. эшлеп ят- «работать», эшлеп ятканда «когда работали», «в то время, когда работали», эшлеп ятам «работаю», эшлеп ята инеем «(я) работал», эшлеп ятыр инеем «(я) бы работал».
Морфологическая изменяемость как основы, так и элемента –п ят- в пределах их сочетания мотивирована отнюдь не содержанием глагола ят-, а лексическим значением основы и ее грамматическим значением, которое оно приобретает благодаря элементу –п ят- например, в башкирском, татарском и некоторых других языках сочетание глагольной основы с элементом –п ят- не может функционировать ни в сфере страдательного и взаимного залогов, ни в сфере повелительного и долженствовательного наклонений, ни в сфере аспекта возможности, условного наклонения, прошедшего времени на –ган ине-, понудительного залога (но не каузатива!).

Форма на –п ят- в татарском и башкирском языках имеет весьма ограниченное распространение, что, помимо всего сказанного, объясняется возможностью ее замены формами типа –п ултыр-, -п тор-, имеющими в принципе аналогичную структуру и содержание, например: тат. Ағып ята// ағып утыра «течет», эшлеп ятам //эшлеп утырам «(я) работаю», янып тора// янып утыра //янып ята «горит».

А.А.Юлдашев в своем исследовании подтверждает следующее:

1) форма на –п ят- постоянно употребляется во всех языках для глаголов типа башк. Ак- «течь», дырылда- «дребезжать», в которых лексическое содержание само по себе заключает указание на незаконченность;

2) формы времени, возникающие на базе видовой формы на-п ят-, характеризуется как раз значением процессуальности;

Основа, содержащая в своем составе –п ят-, регулярно сочетается с формами имперфекта, несущими значение незаконченности действия в прошлом;

В отдельных памятниках древнетюркской письменности глагол ят- отмечен С.Е.Маловым в значении «находиться в состоянии», которое, судя по 44-й строчке памятника в честь Тоньюкука, связано со значением процессуальности и которое, быть может, и послужило началом для развития названного значения рассматриваемой формы.

В ногайском языке, в отличие от других тюркских языков, есть случай, когда форма на –а ят- выходит за пределы настоящего времени, захватив с собой его форматив, который, лишаясь своего значения, органически входит в состав формы на –а ят-. В современном языке они выделяются вместе как один значащий элемент- как одна морфема, тождественная по значению содержанию формы –а ят-: барып ятырганман «я шел». Здесь выделяются только три морфемы: бар-, ып ятыр-, -гьан, из которых первая тождественна с основой глагола как лексемой, вторая- с морфемой –а ят-, третья-с показателями прошедшего времени –гьан. В данном случае действительно выступает видовой дублет формы прошедшего времени на –гьан (поскольку элемент –п ятыр- вне данного сочетания не употребляется). Вне зависимости от того, существовала ли когда-нибудь форма на –п ятыр- (не –а ятыр-!) в сфере настоящего времени ногайского языка или она сразу возникла в сфере прошедшего времени по законам аналогии, само бытование рудиментарных образований приведенного рода (барып ятыргьанман) в системе современного языка создает известные предпосылки для указанного толкования формы на –а ят-, с которым тем не менее трудно согласиться.

Форма на –п йур- представлена в преобладающем большинстве тюркских языков. Будучи омонимичной с соответствующим свободным словосочетанием, она отграничивается от него по тем же признакам, что и форма на –п ят-. В отличие от –п ят-, -п отур-, -п тур-, образование йур- как правило реализует в той или иной мере номинативное значение своего компонента йур- «ходить» и в связи с этим вступает в частные лексико-семантические отношения с глагольной основой, в результате чего чаще всего образуется сложный глагол с определенным видовым значением, а не собственно видовая форма. Это своеобразие элемента –п йур- вызвано тем, что употребляется он обычно лишь в глаголах активного действия (действия, производимого самим субъектом). При осложнении такого глагола элементом –п йур- действие, если оно является единичным, расценивается как производимое субьектом при занятии им определенного положения в пространстве (последнее характеризуется компонентом йур-): башк. hанап йорой «ходит и считает», тат. Дэфтэр олэшлеп йори «он раздает тетради».

Как грамматический показатель вида, отрешенный от исходного значения глагола йур-, элемент –п йур- употребляется главным образом в имперфективных глаголах, выражающих определенное занятие, предполагающее длительный и многократный процесс; башк. эшлеп йор- «заниматься работой», укып йор- «заниматься учебой», узб. Лекция укиб юр- «заниматься чтением лекции», алт. Аньдап дьюр- «заниматься охотой». Этот показатель употребляется также в отрицательном аспекте глаголов активного действия: башк. барып йормэ «не ходи», «не стоит ходить», сыгып йормэ «не выходи», «не стоит выходить», кереп йормэ «не заходи, не стоит заходить». В этом случае доминирующим в содержании –п йур- является значение процессуальности, но вместе с тем ощущается, особенно при имперфективных глаголах, и номинативное значение компоента йур-.

Во всех остальных случаях элемент –п йур- играет как правило лишь словообразовательную роль, причем образования создаются по двум продуктивным моделям:

От перфективных глаголов, а также от нейтральных в видовом отношении глаголов, употребленных в перфективном значении, при помощи элемента –п йур- образуются сложные глаголы с общим видовым значением типичности: башк. кереп йорой «(он) имеет обыкновение заходить»;
От остальных основ при участии элемента –п йур- образуются сложные глаголы с общим значением процессуальности как единичного явления: башк. изэн hенереп йорой «(он) подметает полы», hагалап йорой «(он) подкарауливает». В глаголах состояния типа башк. асыулан- «злиться», кол «смеяться» элемент –п йур- дает сложные слова с общим значением «находиться в данном состоянии»: башк. асыуланып йорой «он сердится», кайгырып йорой «он печалится»; hойоnon йорой «он радуется», куркып йорой «он боится» и т.п.

В форме на –п йур- в якутском языке соответствует форма на –а (-ыы) сырыт-, в чувашском – форма на –са суре-.

В целом –п йур- характеризуется в тюркских языках не столько как видообразующая морфема, сколько как элемент, с помощью которого возникают сложные глаголы с одним из названных выше двух видовых значений.

Автором этой работы были рассмотрены аналитические формы изъявительного наклонения. Аналитические формы изъявительного наклонения бытуют в сфере прошедшего времени. Кроме того , некоторые исследователи выделяют в целом ряде тюркских языков аналитические формы настоящего времени на –п отур-, -п тур-, -п ят-, -п йур-.

Форма на -а указывает на время действия, форма же на –п тур- уточняет это действие в его отношении к тем формам глагола, которые предназначены для определения характера протекания действия и которые составляют действующую видовую систему. Любой член этой системы соотносителен со всеми остальными: так, например, форма на –п тур- соотносительна как со всеми другими формами, обозначающими процессуальность, так и с формами противопоставленными ей по значению, - в частности, с формами, обозначающими законченность действия.

2.1. Бивербальные конструкции с бытийными глаголами в тувинском языке.

В своей работе Л.А.Шамина «Аналитические конструкции сказуемого в тувинском языке» отмечает, что аналитические формы глаголов разнообразны и заслуживают специального рассмотрения. Тувинский язык характеризуется развитой глагольной аналитикой. Аналитический способ формообразования и словоизменения тувинского глагола восходит к более древнему состоянию тюркских языков. В своем историческом развитии некоторые тюркские языки пережили процесс морфологического опрощения в результате усечения какой-то части сложной (аналитической) формы. Как следствие этого процесса образовались вторичные синтетические глагольные формы.

Глагольные аналитические конструкции (ГАК), очень разнообразные и в формальном, и в содержательном отношении, изучены пока еще слабо.

В тюркологической традиции сказуемые, выраженные АК, оцениваются и как простые (сложные глаголы), и как осложненные, и как сложные. Это объясняется как структурным и функционально-семантическим разнообразием этих форм, так и разными углами зрения со стороны ученых.

В итоге анализа оказалось возможным все аналитические конструкции свести к ТРЕМ крупным КЛАССАМ. Это ДЕЕПРИЧАСТНЫЙ, ИНФИНИТИВНЫЙ и ПРИЧАСТНЫЙ КЛАССЫ.

В рамках деепричастного класса выделяются следующие ТИПЫ АК

Тип « бивербальные конструкции со структурой» деепричастие на

=п / =а , =байн + вспомогательный глагол. В тувинском таких вспомогательных глаголов-24. Общая структурная формула-( Тv= п/ а/ байн + V всп.) В зависимости от характера вспомогательного глагола и от семантики лексического глагола эти конструкции делятся на функционально-семантические подтипы. На базе таких бивербальных АК в тюркских языках Южной Сибири формируются АК из трех- и более компонентов.

В зависимости от того, какую семантическую нагрузку несут вспомогательные глаголы в составе анализируемых ГАК, Л.А.Шамина выделяет две группы таких глаголов. Первую составляют четыре основных вспомогательных глагола: ТУР= «стоять», ЧОР= « идти, ехать», ЧЫТ=»лежать», ОЛУР= «сидеть» Это глаголы процессной семантики. Выражая характер протекания действия, они образуют четко противопоставленную всем остальным микросистему; функционально и семантически они близки друг другу в передаче семантики длительности действия.

Каждый из четырех «бытийных» вспомогательных глаголов может образовать сложную основу с предшествующим ему деепричастием на =п и следующим за ним вспомогательным глаголом этой же группы. В грамматике тувинского языка такое явление называется «3-м рядом глагольного формообразования»:

Ужуп чоруп турганнар «летали»- сложная форма 3-го л. Мн. Ч. Прош. Неопределенного времени от СЛОЖНОЙ ОСНОВЫ ужуп чор= «летать» За третьим рядом намечается четвертый, состоящий из 4-х слов, за ним- пятый и т. Д.

К деепричастию основного глагола могут присоединятся в различных комбинациях как названные выше четыре бытийных глагола, так и другие вспомогательные глаголы. Разнообразная система вспомогательных глаголов в сочетании с формами времен позволяет выражать, кроме основных аспектуальных значений данных глаголов, различные модальные значения и оттенки.

«Бивербальная конструкция основы»(БКО) принимает определенную деепричастную форму – на =а, =п или байн, подчиняясь требованию финального вспомогательного глагола. Часто форму деепричастия на =П или =А «избирает» тот или иной вспомогательный глагол: деепричастием на –П управляют глаголы КАЛ= «оставаться», КАГ= «класть», КЕЛ= «приходить», ЧОР=, ТУР=, ОЛУР=, ЧЫТ=.

В состав БКО первого подтипа входит один из четырех вспомогательных процессных глаголов: ЧОР= «идти, ехать», как наиболее «контактный», способный сочетаться с другими ( себе подобными, бытийными). В роли завершающего такую конструкцию вспомогательного глагола также выступают непредельные глаголы: ТУР= «стоять», ОЛУР= «сидеть».

Формула этой АК: (Тv=п + Тv=п) + Vдлит.

Семантика, которая передается такими конструкциями, определяется нами как «повторяемость длительных действий»;

(Тv=п +ЧОРУП) + ТУР=:

Денъ чырыын долгандыр узутховаганнар УЖУП ЧОРУП ТУРГАННАР (КК, У., 105)- Вокруг фонаря ночные бабочки летали; т.е. просто длительно летели ,а именно летали (разнонаправленное движение/ повторяемое, постоянное действие. Этот оттенок устойчивости, постоянства действия вносит в семантику конструкции вспомогательный глагол ТУР=)

(Тv=п +ЧОРУП) +ОЛУР=:

Чоп кончуг авыяастыг, аргалыг койгунак болду ол»-деп ХЫЙЛАНЫП ЧОРУП ОЛУРУП-тур (ГТЯ, 322)- «Ну до чего же лукавый, хитрый заяц»- так ворчал (букв.: ворча, шел) он (лама) . Для вспомогательного глагола ОЛУР= характерно сочетание с глаголами, лексическому значению которых не противоречит прямое лексическое значение данного глагола: «сидеть». Но он обладает способностью иногда сочетаться и с глаголами движения, внося при этом в общую семантику оттенок «длительного действия в данный момент».Ср. также: ырлап чоруп олурган «пел» (при этом – шел).

Рассмотренные АК передают значение «повторяемости длительных действий». Семантика длительности действия выражается уже сложным глаголом (УЖУП ЧОРУП «летать»; ХЫЙЛАНЫП ЧОРУП «ворчать»). Замыкающий конструкцию вспомогательный глагол ТУР= «стоять», ОЛУР= «сидеть» вносит дополнительное значение длительности этих действий в определенный период времени.

Второй подтип составляют аналитические конструкции, где в БКО входят глаголы краткие, предельные (КАГ=»класть, оставлять», САЛ= «класть», БАР «идти», КЕЛ= «приходить», БЕР=»давать»), а замыкающим компонентом выступает глагол непредельный, длительный (ЧОР=, ОЛУР=, ЧЫТ=, ТУР=).

Семантика, которая передается такими конструкциями, определяется нами как «повторяемость кратких действий»;

(Тv=п +КААП) + ЧОР=:

Чугле сыын кускээр сарыг буру уезинде ында-мында сыннар кыр-ындан кынъгырадыр МЕДЭЭЛЕП КААП ЧОРУУР (А, К-А, 52)- Только марал осенью (букв. « во время желтого листа») то там, то тут на горных хребтах кричит; ср. еще: соктап каап чораан «ударял палкой». Семантика «совершения действия во время движения» присутствует.

(Тv=п +БАР=) +ЧОР=:

Хун даг бажынче ОРУЛУП БАР ЧОРААН (КК, ЫР булут, 16)- Солнце садилось.

(Тv=п + КААП=) + ТУР=:

Аъттар маасталып, чолдак кудуруктары-биле шырбанып, БЫЛГЫРЖЫП КААП ТУРГАН (КК,33)- Кони отмахивались от оводов короткими хвостами, фыркали; алгырып каап турган «кричал».

(Тv=п +КЭЭП) +ТУР=:

Элээн ыракта дук шет аразында чаштып алган бичи оолдарга дунъгурнунъ даажы чер иштинден ышкаш ДЫНЪНАЛЫП КЭЭП ТУРГАН (КК,93)- Довольно далеко среди молодых лиственний скрывавшимся ребятам звуки бубна как из-под земли доносились (слышались, слышась приходил)

(Тv=п + БЕРИП) + ТУР

Губанов улуг шоодай кодуруп алгаш, артып калган сухарайын бичи уругларга УЛЕП БЕРИП ТУРГАН (КК,32)- Губанов, подняв большой мешок, раздавал оставшиеся сухари ребятишкам. В семантику бивербальной конструкции, выраженной сочетанием деепричастия на =п+бер=

« реализовано значение» совершить действие в пользу другого лица.

(Тv=п + БАР=) + ЧЫДЫП-ТЫР;

(Тv=А +ХАЛЫ=) +ЧЫТ=:

Здесь возможны две семантические модели:

а) с глаголами движения: кылаштар «шагать», манънаар «бегать», халыыр «бегать» и др., передающая значение длящегося в определенное время действия:

Чарашты ону коруп кааш, уткуштур кылаштаар тудум, ог артынче чаштындыр КЫЛАШТАП БАР ЧЫТКАН (ШК,74)- Чарашты его заметив, вместо того, чтобы идти навстречу, шел (уходил, удалялся), прячась за юрту;

Бир кижи халыдып бар чыдып-тыр (ГТЯ, 321)- Оказывается, какой-то человек скакал на коне; Ср. также: манънап бар чыткан «бежал длительно в определенное время». (такую интерпретацию предложил мне в устной беседе Д.А.Монгуш);

Угбавыс ававыстынъ соондан далаштыы-биле УНЕ ХАЛЫП ЧЫТКАН (СТ, АС,) – Наша старшая сестра поспешно выбегала (выпрыгивала) вслед за матерью. Здесь уне- обозначает направление движения изнутри вовне – «вы», халы= «прыгать». ЧЫТ- «лежать»-. В отличие от рассмотренных выше, здесь знаменательный глагол (халы=) заключен между двумя вспомогательными.

б) С глаголами типа: ажар «заходить ( о солнце )», ожер «потухать, гаснуть», онъар «увядать», урелир «портиться» и т.п., в семантике которых содержится указание на постепенный характер протекания действия, который еще более акцентируется вспомогательным глаголам чыт=: Ср. ажып бар чыткан – «заходило» (постепенносолнце ); ожуп бар чыткан – « потухал» (постепенно угасал, например, огонь; онъуп бар чыткан «увядал (цветок)».

9) ( Тv=п + КЕЛ= ) + ЧЫТ =: Кроме вспомогательного глагола БАР=, в состав БКО может входить вспомогательный глагол КЕЛ=: манънап кел чыткан «бежал»; унуп кел чыткан «выходил». Также передающий семантику длящегося в определенный момент действия.

10) (Тv=пайн +КЕЛ=) + ОЛУР=:

Терезин дег, чинъге буттарлыг болгаш, Анай-Каранынъ чугуруу аайлыг эвес, оске ийи оолга мырынъай ЧЕТТИРБЕЙН САЛЫП ОРГАН (КК, 97)- Имея как чий тонкие ноги, поэтому не очень быстроногая, Анай-Кара двум другим мальчикам не давая себя обогнать бежала.

Рассмотренные аналитические конструкции Л.А.Шаминой также передают повторяемость, но теперь уже кратких действий, названных в сложной основе.

Так, подтипы «1» и «2», где замыкающим компонентом являются глаголы непредельные, длительные, передает значение « повторяемости действий». А длительные или краткие эти действия зависит еще и от семантики БКО, в состав которой также входят глаголы непредельные, тогда это повторяемость длительных действий, и предельные, краткие глаголы, в этом случае передается повторяемость действий кратких.

2.2. Бивербальные конструкции с бытийными глаголами в алтайском языке.

В своей работе М.И.Черемисина «Основные типы аналитических конструкций сказуемого в тюркских языках Южной Сибири» отмечает, аналитические конструкции (далее АК), разумеется, прежде всего глагольные , в тюркских языках вообще, и в частности, в тюркских языках Южной Сибири, очень разнообразны и в формальном, и в содержательном отношении. Но изучены они пока еще очень слабо. Задача М.И.Черемисина является выявление и краткая характеристика бивербальной конструкции с бытийными глаголами в тюркских языках Южной Сибири, прежде всего, с некоторыми параллелями в хакасском, шорском, тувинском.

М.И.Черемисина выделяет ТРИ крупных КЛАССА глагольных АК, взаимно противопоставленные грамматическим типом формы. Такими формами могут быть деепричастия, инфинитивы или причастия; возможны и более сложные случаи.

ПЕРВЫЙ КЛАСС характеризуется деепричастным характером зависимых компонентов. В нем выделяется следующие типы АК.

1.Тип «бивербальная конструкция» (БВК) или «сложный глагол» со структурой «деепричастие на=п / =а/ = бай (байн) + вспомогательный глагол. Вспомогательные глаголы каждого языка составляют относительно закрытое множество, которое представляется списком, неизбежно условным. Формула этих БВК: ( Тv=п/ а / бай + Vвсп). В зависимости от выбора вспомогательного глагола и от семантики основного , лексического глагола эти конструкции делятся на функционально-семантические подтипы:

а)Передающие аспектуальное значение длительности («бытийные вспомогательные глаголы – ТУР, алт. JAT, (тув. ЧЫТ=, хак. и шор. ЧАТ=/ , алт. ОТУР (шор. ОДУР=, тув. ОЛУР) / алт. JуP (шор. ЧоР=, тув. ЧОР=)

111.Третий тип «деепричастного» класса глагольных АК составляют трех -компонентные АК, состоящие из двух деепричастных форм и завершающего конструкцию вспомогательного глагола из закрытого списка.

Например ,Кырачылар туку кайдан jyгyрижи= П КЕЛ-ИП JАТ=КАН… (КТ, КJ, 33) «Со всех сторон (отовсюду) сбегались пахари». Смысловые компоненты: «бегом» (jугур=), «сюда» (кел=) и «длительно» (JAT);

Багай бого келип, АлдырбастыН шырказын таНыжып, чай-чуй АЗ=ЫП БЕР=ИП Jyр=ген=инеН бери узак та ой отпогон. (КТ,КJ, 48)- С тех пор как Багай, сюда придя, перевязала рану Алдырбаса,(она) готовила ему чаи, прошло немного времени. Семантические компоненты конструкции сказуемого АЗ=ЫП БЕР=ИП JyР=ген «готовила еду»(СА=), + «кому-то (бер=), + длительно и периодично, с оттенком и «пребывая в движении» (Jур=);

ВТОРОЙ КЛАСС глагольных АК, противопоставленный деепричастным, составляют конструкции «ИНФИНИТНОГО ТИПА», первый компонент которых в алтайском, хакасском, шорском языках и в сибирских диалектах татарского языка представлен , как правило, формами на =АРГА и =БАСКА, которые в грамматиках этих языков признанны инфинитивами. В тувинском и тофаларском языках специальные формы инфинитива не сформировались; в конструкциях- аналогах инфинитивных конструкций других языков здесь выступают разные падежные и внепадежная формы причастия будущего на =АР и БАС.

В зависимости от специфики второго компонента внутри этого выделяются подтипы. Из шести важнейших типов инфинитивных аналитических конструкций сказуемого:

1.Конструкции субъектного инфинитива

АКС с семантикой НАМЕРЕНИЯ (желания, готовности) совершить действие. Они делятся еще на два подтипа:

а) Идиоматические конструкции, которых над формой инфинитива доминирует один из полуслужебных глаголов состояния или действия « как такого»: ТУР=»стоять», ЧАТ= (алт. JAT=) «лежать», ЧОР / ЧоР= (алт.JyP) «ходить», ОТУР= (тув. ОЛУР=шор. ОДУР=) «сидеть» . В этих конструкция семантические компоненты желания, намерения, готовности совершить действие не противопоставлены друг другу, а слиты в неразрывеном единстве, и осуществление намерения мыслится как очень близкое. Эти конструкции были описаны в статье А.Т.Тыбыковой М.И.Черемисиной (1991).

ТРЕТИЙ КЛАСС составляют конструкции, где в качестве зависимых компонентов участвуют различные ПРИЧАСТНЫЕ формы. Этот класс также представлен нескольким конкретными типами со своими подтипами.

1.В особый тип выделяется причастно-глагольные АК, первый компонент которых- сложный глагол в причастной, а не деепричастной форме, а второй- вспомогательный глагол. По наблюдения Черемисина, причастие в таких конструкциях, всегда выступает в форме на = ган.

Глагольно-причастные сказуемые могут быть и двухкомпонентными, если первый глагол простой. Таких случаев касались в своей диссертации И.А.Невская. Она не без основания говорит о «деепричастизации» причастия на =ган в этой позиции.

Заключают эту конструкцию как глаголы бытийного типа, вносящие значение длительности – алт. ТУР=, реже JAT= и ОТУР= (последние в нередко сохраняют свою семантику «лежать» или «сидеть»)

В роли «средних» компонентов конструкции, наоборот, выступают обычно вспомогательные глаголы второй группы: КАЛ=, ИЙ=, САЛ=, и глаголы, вносящие значение быстроты, интенсивности. Сочетание БВК с этими глаголами с заключающими глаголами группы ТУР= позволяют выразить регулярность, «серийность» кратких, законченных действий. Например:

Содойыжып турган айылдар, туралар- ончозы аркадаН тушкен jаан кара колоткони jабылап алала, уйукта=П КАЛ=ГАН ТУР=ды=лар (ЛК,АК, 11) –Островерхие аилы, дома- все, укрывшись густой черной тенью, падавшей от леса, стояли уснувшие (уснули и так и стояли);

Алдырбасты Балбай баштаган кыргандар сууртегилеп апарала, стройдын сыраНай ла учына jыгыла бербезин деп колтугынаН туткула=П АЛ=ГАН ТУР=ДЫ=ЛАР (КТ, КJ, 67)- Старики под руководством Балбая, вытащив и уведя Алдырбаса в самый конец строя, чтобы он не упал, поддерживали его подмышки ( букв. Стояли держащие);

Багай катап ла сурак сураган кепту Алдырбас тоон чип-чике кор=уп АЛ=ГАН ТУР=ДЫ (КТ,КJ, 78)- Багай снова вопросительно посмотрела на него долгим пронизывающим взглядом. Ср. тув.: Уруг олче чиге корY=П АЛ=ГАН ТУР=ДУ – Девочка стоит посматривает на него пронизывающим взглядом.

Такие сказуемые можно назвать сложными глагольно-причастными.

М.И.Черемисина в своей работе отмечает, в выражении модальных значений активно участвуют, конечно, АК инфинитивного типа, со всеми теми формами, инфинитивами и его аналогами, которые были показаны выше, в качестве лексического компонента.

Центральное место в множестве этих форм занимают АК с конечными предикатами намерения. Среди них один подтип составляют сочетания инфинитивов с глаголами типа ТУР= и БОЛ=, в свободном употреблении намерения не выражающие, другой – АК с глаголами намерения, желания, готовности.

В выражении разнообразных модальных значений возможности, невозможности, долженствования и др. активно участвуют различные АК, первый компонент которых- причастие или деепричастие свободного глагола, а второй, грамматикализованный компонент- различные формы глаголов БОЛ=, ТУР=, возможно, и ЧАТ=/ JAT=. Они выражают намерение и обещание совершить действие.

В число АКС модальной семантики необходимо включить также конструкции, первый компонент которых, простой или сложный, представляет собою причастную форму, а второй- форму хотя и глагольного происхождения ( в частности, восходящую к глаголам БОЛ=, Э=, ТУР= и др.).

В свое работе А.Р.Тазранова «Деепричастные аналитические конструкции в алтайском языке» отмечает на базе БВК в алтайском языке идет процесс формирования новых временных форм, таких как форма настоящего времени Тv=n+jam=о (деепричастная форма на =n+ вспомогательный глагол jam= о «лежать»). Вхождение этого показателя в поле настоящего времени вызывает перестройку отношений между другими показателями настоящего времени в алтайском языке. Так, форма на =am, которая до сих пор считается показателем настоящего времени (ГОЯ, 1940; Чумакаев, 2007, с.8),сокращает сферу своего употребления, сохраняясь лишь в письменных текстах определенного стиля.

Тv= а+ Тv=п=+ Vauх

В данном типе трехкомпонентных АК, состоящих из деепричастия на =a первого компонента и второго компонента на =n, в качестве вспомогательного глагола, завершающего конструкцию, используются любые ВГ, но ВГ недлительной семантики более активно.

Андрей боругин алала, унчукпай турадан чыга берип турды. «Андрей, взяв шапку, молча, выходил из дома».

По отдельности ВГ тур= «стоять», замыкающий конструкцию, выражает многократность действия, второй компонент ВГ бер= указывает на направленность действия, но сочетание бер=иn тур= в трехкомпонентных конструкциях приобретает значение повторяющихся интенсивных действий в определенный промежуток времени за счет сложения сем.

Тv=п + Тv=п + Vauх

В АК, состоящих из двух деепричастных форм на =n и ВГ длительной семантики, в качестве второго компонента используются, как и в первой комбинации, знаменательные и вспомогательные глаголы недлительной семантики.

Коммунистерден взнос jууп алып jam (СМ,АК,134) «С коммунистов собирает (для себя) взнос».

В АК, выраженной сочетанием Тv=п+ал=ып+jam=, реализуется значение совершения действия в свою пользу. Значение всей АК – повторяемость длительных действий – в конструкцию вносит ВГ jam=.

Счетовод столдын jaнында книгалар ачып коруп отурды. (АЕ,С, 125) «Счетовод возле стола листал книгу».

ВГ отур= придает всей конструкции значение длительности в определенный момент в прошлом.

Тv= п+ Тv=бай+ Vauх

Формально данная конструкция является отрицательным вариантом конструкции Тv= п+ Тv=бай+ Vauх, но по семантике представляет собой конструкцию с уникальным набором аспектуальных и модальных значений, выражение которых зависит от второго компонента.

Ол карган энезине барып келбей турды. «Он перестал ездить к своей бабушке».

В этом примере данная конструкция передает значение прерванного действия.

Бис азыйда чылап, суре ле туштажып болбой jaдыбыс. «Мы, как раньше, не можем постоянно встречаться».

В приведенном примере сочетание Тv=n=Тбол=бой передает модальное значение невозможности совершения, а ВГ jam= является аспектуально-темпоральным показателем, т.е. в данный момент+процессуальность.

Таким образом, к деепричастию основного глагола могут присоединяться в различных комбинациях как глаголы длительной семантики, так и другие вспомогательные глаголы. В АК, состоящих из двух деепричастных форм на=n, в качестве завершающего компонента употребляются ВГ длительной семантики, а в роли в обеих комбинациях употребляются знаменательные глаголы и ВГ только с недлительной семантикой.

2.3. Бивербальные конструкции с бытийными глаголами в хакасском языке.

Обратимся к материалам хакасского языка. В хакасском языке, пишет В.Г. Карпов «Хакасский язык : проблемы и перспективы развития», слово одыр участвует в образовании различных аналитических глагольных форм, в которых он выполняет функцию временного или аспектного показателя действия, выраженного полнозначным глаголом преимущественно в форме деепричастия на –ып (-iп, -п).

Одыр в своей основной форме в сочетании с деепричастием на –ып (-iп) выражает очевидное процессное действие настоящего времени. Подчеркивается очевидность словами мына, ам, кōрзем, пу. Например:

Сабис хабына тӱскен: удур тозын килче, чахсаан кōрзе, Апах пу килир, iкi остал арға паана сōōртелiп одыр; тeгеезi, хомут хулахтарына кире тӱс парған, iкi пазынаң адының алын азахтарына урунып одыр. (Н.Г.Д.,217)

Хаңаазар кōрзе, ипчiзi –Арина Петровна - суғдаңох майығыбыстыр: харахтарын чадап ла азып одыр.(Н.Г.Д.,19) Смотря на телегу, жена – Арина Петровна- устала от воды: с трудом открывая глаза.

-Че, ам хабың систіп одыр, хабарың урып одыр, нанҷы,-тіпче анҷада Опан,-хайди хатығ чорыхты чōр килдің. (Н.Т.,190)-Ну, сейчас развязывай мешок, говори новости, друг,- говорит тогда Опан,- как сходил в трудную дорогу.

Часто одыр с глаголами речи употребляется в прямой речи, обозначая настоящее процессное время:

Туразар кiрiп, Пилика аҷа , тōкпес осхас чабызах одырчыхха одыр салып, пабамнаң сурып одыр: -Тоғынған кӱніңе тамах ханҷа килiстi?(Н.Т.,32) Войдя домой,дядя Пилика, сев на низенькую табуретку похожую на пенек, спрашивая отца: - Сколько пшеницы вышло за день?

- Че хабың систiп одыр, хабарың урып одыр,- тiпче Маниса.(Н.Т.,136) –Ну, развязывай мешок, рассказывай новости,- говорит Маниса.

Піс Колчак армиязында ол киректең тадылығ чуртаабыс, я,- махтанып одыр Сеерге.(Н.Г.Д.,234) Мы в армии Кочака по этим делам хорошо жили, да,- хвастаясь сидит Сеерге.

Нередко слово одыр принимает аффиксы временных форм. В этих случаях оно выражает длительное, многократное действие. Например:

Пайлары санын даа пілбинче полар чылғының,- хайдар-да ээп одыр Пычон. (Н.Г.Д.,203) Богатые люди однако не знают количество лошадей,- куда-то гнет Пычон.

Кōрзе, пудурғы ниме пазох хоғдырап одыр аал азаанаң пеер. (Н.Г.Д., 172) Смотри, опять что-то гремит от начало деревни сюда.

Одыр иногда используется для образования от некоторых глаголов формы повелительного наклонения, который придает дополнительные оттенки повеления. Например, употребляясь в сочетании с деепричастной формой на –ып ( -iп, -п) глаголов движения, одыр придает повелению некоторую резкость, исключающую возражение:

-Че, чоохтап одыр. Собетскайға киртінчезің ме? (К.Н.,30) Ну, говори. Веришь ли в Советскую власть.

-Че хабың систіп одыр, хабарың урып одыр, - тіпче Маниса. (Н.Т.,136) –Ну, развязывай мешок, рассказывай новости,- говорит Маниса.

Пар,- тiпчем, - чöрiп одыр (Л.Пан.) « Иди, говорю, шагай (отсюда)»;

Чаще всего слово одыр с указанным оттенком употребляется с эмоционально окрашенными глаголами типа сус «валять», талтанъна «ковылять», соплат «топать» и т. д. Например: Хайдаң килгезiң, андарох сÿзiп одыр (из разг. речи) «Откуда пришел, туда же и валяй»;

Ноға мында турчазың, парчатхан чирiңзер талтаңнап одыр ( из разгов. Речи) «Почему здесь стоишь, ковыляй, куда шел».

С глаголами движения в форме повелительного наклонения одыр образует аналитическую форму со значением действия, совершать которое повелевается лишь до указанного в предложении времени, соответствующее русскому обороту с наречием «пока» или предлогом «до». Например: Син ағырин парып одыр, мин синi тÿрчедең чидiп алам «Ты пока потихоньку иди, я тебя через некоторое время догоню».

Таким образом, форма –ып одыр- в хакасском языке выражает аспектуально-временные значения: длительный характер действия, очевидность, процессность, ограниченность – лимитативность, с одной стороны, и настоящее время, с другой стороны.

Форма на –п чат- в хакасском языке (в данном случае – ыр) при спряжении в настоящем времени аффиксы, выражающие значение лица, присоединяются непосредственно к самой основе, при этом конечный –т основы чат- в хакасском языке, в отличие от других языков, обычно выпадает: чоохтап-ча-м « (я) говорю», чоохтап-ча-зынъ «(ты) говоришь», ол чоохтап-ча «он говорит». Именно в силу того, что форма на –ча, изолировавшись от других видообразующих форм, постепенно лишилась своего видового значения ( указания на процессуальность действия, совершаемого в данный момент), в хакасском языке, употребляется его исходная полная форма на –п чадыр- или ее усеченный вариант –п чат-, при котором в настоящем времени форматива этого времени обычно не бывает. Форма на –п чат- в отличие от производной формы на –ча неизменно указывает на совершение действия именно в данный момент, без уточнения завязки, развязки или продолжительности действия, благодаря чему эта форма находится в определенных отношениях с аналитическими формами типа –п тур-, предназначенными для определения характера протекания действия.

Аналитические конструкции с вспомогательным глаголом ТУР активно употреблялись уже в языке древнетюркских письменных памятников:

а) в сочетании со смысловым глаголом в форме деепричастия на =уаli-=gali тур выражал намерение, готовность вот-вот совершить действие: baryali turur «собирается идти»;

б) с деепричастием на =u//=I длительность или постоянство действия: kotiju turur «подниматься вверх».

Во многих тюркских языках ТУР, утратив свое лексическое значение, функционирует как вспомогательный глагол (модификатор), участвуя в образовании различных конструкций с модальными, видовыми и прочими значениями. Например, В.Г.Карпов в своей работе отмечает, что в хакасском языке конструкция, состоящая из полной или усеченной формы деепричастия на –ып, -п основного глагола и вспомогательного глагола ТУР в спрягаемой форме означает:

Действие, которое совершается временно до определенного предела:

Наңмыр чағанҷа, ибде одыр тур. «Пока идет дождь, посиди дома»;

Длительное, повторяющееся действие, если глагол обозначает краткое действие:

Пiстi ундуба, пас тур. «Не забывай нас, пиши (многократно)»;

Действие настоящего времени:

Тасхар хар чаап тур. «На дворе идет снег»;

Значение «вот-вот совершится действие» в хакасском языке передается с помощью конструкции: инфинитиф +вспомогательный глагол ЧОР//ИТ (в сагайском диалекте), одыр (в кызыльском диалекте): парарға чōр, параға итче, параахчы « намеревается пойти, вот-вот пойдет».

У глагола Тур В.Г.Капов в хакасском языке отмечает еще одну интересную особенность: глагол тур иногда, употребляясь в своем основном лексическом значении, в настоящем времени не принимает никаких временных аффиксов: Анда хайдағда кiзi тур. «Там кто-то стоит»; Нога мында турзың? «Почему ты здесь стоишь?»

В таких случаях этот корень одновременно функционирует на двух уровнях языка- лексическом и морфологическом; он несет в себе и смысловую нагрузку и в то же время выражает грамматическое значение настоящего времени. Подобным свойством обладают также глаголы ОДЫР «сидеть» и ЧОР «ходить».

Приведенные факты свидетельствуют о чрезвычайной активности глагола ТУР, как самостоятельного слова, так и дериватов, на морфологическом уровне. По активности с ним могут конкурировать другие глаголы бытия- ЧАТ «лежать», одыр «сидеть», ЧОР «ходить», функции которых почти во всех тюркских языках часто переплетаются или взаимозаменяются, особенно когда они выступают в качестве аффиксов.

Более высокая, по сравнению с другими глаголами, способность перечисленных к грамматикализации, к трансформации в служебные слова, аффиксы, наблюдающаяся во всех тюркских языках, на наш взгляд, может быть объяснена тем, что первыми действиями, которые осознали предки тюрков, и дали названия, были ЧАТ «лежать», ОДЫР «сидеть», ЧОР «ходить». Все другие действия, которые они (предки) одно за другими усваивали, обязательно связывали в мышлении, а значит и в языке, с одним из четырех положений (состояний), в котором находится производитель действия.

Позже, развитием мышления, необходимость указания на положения субъекта в пространстве при совершении действия постепенно ослабла, а затем и исчезла вовсе. В связи с этим глаголы чат, одыр, тур и чōр в сочетании с другими глаголами стали терять свою семантику и приобретать грамматические и другие функции.

Следует отметить, иногда он (второй компонент), кроме грамматического значения, придает основному глаголу дополнительный лексический оттенок. Например, килiп одыр «вот идет (едет) сюда», кил тур «приходить (время от времени)».

Грамматическим признаком видовых конструкций является тот факт, что они, принимая форму настоящего времени на –ча, -че, никогда на выражают действия, совершающегося в данный момент, в момент речи. В отличие от синтаксических и лексических деепричастных сочетаний, названные конструкции в форме настоящего времени означают лишь действия, совершающиеся всегда при наличии тех или иных объективных условий, обычно отраженных в контексте.

Синтаксические же и лексические деепричастные сочетания ув форме на –ча, -че, могут выражать как действия, совершающиеся в момент речи, так и действия, повторяющиеся, т.е. действия, совершающиеся в расширенном настоящем времени. Например: кӱннiң сай чибiргiлер километр килiп одырча «ежедневно он проходит по 20 километров»; но:

а) азыранып одырча «сидит и кушает»; тамкы тартып турча «стоит и курит»;

В хакасском языке глагольные основы, в отличие от глагольных основ других тюркских языков (татарского, башкирского, казахского и др.), взятые сами по себе, не нейтральны по отношению к выражению совершенности и несовершенности действия, а, как было было уже сказано, выражают лишь действие несовершенного вида. Например, основы (совпадают с повелительным наклонением 2 л. Ед.ч.) чōр, одыр и т.д. обозначают: «иди» ,«сиди».

Кроме простых глагольных основ к глаголам несовершенного вида относятся деепричастные конструкции с вспомогательными глаголами одыр «сидеть», тур «стоять», выражают действия длительные, находящиеся в развитии или регулярно повторяющиеся. Например:

Хайзы чирде чахсы ōллелче, хайзы чирлер хуруғ халып одырча. (Г. Топанов. Чазыда.) «Некоторые участки орошаются хорошо, а некоторые остаются сухими.»

Уйбат суу, аннаң позып, пӱкке, сасха тарап турҷаң» (Н.Г.Доможаков. Уйбат чазызы.) «Воды Уйбата, освободившись, там разливались по лугам и болотам».

Таким образом, согласно функционально-семантическому подходу, в зависимости от грамматических значений, выражаемых глагольными аналитическими формами в тюркских языках, выделим аспектуальные, временные и модальные АК глагола.

Актуальность данного исследования определяется тем, что бивербальные конструкции с глаголами бытия (тур «стоять», чат «лежать», одыр «сидеть», чōр «ходить») до сих пор не были предметом специального исследования как в хакасском языке, так и в общей тюркологии, за исключением шорского языка. Они рассматривались лишь в общем контексте всех «сложных глаголов». Между тем в строе тюркских языков вообще и хакасского в частности эти аналитические конструкции играют важнейшую роль в выражении как аспектуальных, так и темпоральных и модальных значений. Значимость исследования аналитических конструкций с глаголами бытия определяется, прежде всего, особой важностью выполняемых ими грамматических функций: с их помощью образуются формы настоящего времени изъявительного наклонения от всех глаголов. Также они высоко частотны в тюркских текстах, но изучены пока очень слабо, и нет детально разработанных материалов по тюркским языкам.

Заключение

Таким образом, в соответствии с поставленной задачей нами были рассмотрены бивербальные (аналитические) конструкции с бытийными глаголами в тюркских языках Южной Сибири. В составе бивербальных конструкций в тюркских языках деепричастный компонент является носителем лексического значения всей конструкции, а вспомогательный глагол - носителем, показывающий время и способ глагольного действия.

А.А.Юлдашев, например, с учетом системных отношений форм и на основе выражаемых ими значений в тюркских языках выделяет следующие типы аналитических форм глагола:

- аналитические формы модальности, форманты которых обычно следуют за формантами вида

- первый класс характеризуется деепричастным характером зависимых компонентов;

- второй класс глагольных АК составляют конструкции «инфинитивного типа»;

Таким образом,В.Г.Карпов согласно функционально-семантическому подходу, в зависимости от грамматических значений, выражаемых глагольными аналитическими формами в тюркских языках, выделим аспектуальные, временные и модальные АК глагола.

Библиографический список

Боргояков В.А. Лексикология тюркских языков Южной Сибири: учебное пособие / В.А.Боргояков. – Абакан: Изд-во ГОУ ВПО «Хакасский государственный университет им. Н.Ф.Катанова», 2011. – 40 с.
Карпов В.Г. О полифункциональности бытийного глагола Одыр «сидеть» в хакасском языке// Хакасский язык: Проблемы и перспективы развития. Абакан, 2007. С. 78-85.
Карпов В.Г. О полифункциональности глагольного корня ТУР «Стоять» в тюркских языках// Хакасский язык: Проблемы и перспективы развития. Абакан,2007. С. 86-92.
Карпов В.Г. О полифункциональности глагольного корня Чат «лежать» в хакасском языке// Хакасский язык: Проблемы и перспективы развития. Абакан,2007. С. 92-94.
Кызласова И.Л. Глагольные аналитические формы в тюркских языках Южной Сибири: учебное пособие / И.Л.Кызласова. Абакан: Изд-во ГОУ ВПО Хакасский государственный университет им. Н.Ф.Катанова, 2011.С .48.
Тазранова А.Р. Бивербальные конструкции со вспомогательными глаголами бытия в алтайском языке. Новосибирск, 2005.
Черемисина М.И. Основные типы аналитических конструкций сказуемого в тюркских языках Южной Сибири// Языки коренных народов Сибири. Новосибирск, 1995. Вып. 2. С. 3-22.
Чугунекова А.Н. Глаголы действия и состояния в хакасском языке. Опыт функционально-семантического анализа / А.Н.Чугунекова. – Абакан: Изд-во ФГБОУ ВПО «Хакасский Университет им. Н.Ф.Катанова», 2012. – 120с.
Чугунекова А.Н. Глаголы движения в хакасском языке. Учебное пособие. – Абакан: Изд-во Хакасского государственного университета им. Н.Ф.Катанова, 2002 – 100 с.
Чертыкова М.Д. Лексико-семантические группы хакасских глаголов: учебно-методический комплекс по дисциплине: учебное пособие / М.Д.Чертыков. – Абакан: Изд-во ФГБОУ ВПО «Хакасский государственный университет им. Н.Ф.Катанова», 2014. – 100 с.

Шамина Л.А. Аналитические конструкции сказуемого в тувинском языке // Языки коренных народов Сибири. Новосибирск, 1995. Вып. 2 С. 23-39.
Юлдашев А.А. Глагольные аналитические формы в тюркских языках.Изд-во «Наука» Москва.-1965. С.275