Биография, Киреевский Иван Васильевич. Полные и краткие биографии русских писателей и поэтов.

Киреевский, Иван Васильевич

[22.03(03.04).1806—11(23).06.1856] — один из виднейших представителей славянофильства. Род. в Москве, в дворянской семье. Отец К. был близок к масонским кругам XVIII в.; мать — глубоко религ. женщина, племянница поэта Жуковского, была горячей поклонницей нем. романтизма. Его отчим — А. А. Елагин — являлся почитателем Канта и Шеллинга. Он пробудил в К. интерес к филос. К двенадцати годам К. владел в совершенстве франц. и нем. языками, изучал древние языки. С 1822 слушал лекции в Моск. ун-те, в частности по филос. Шеллинга. С 1824 К. служил в архиве Мин-ва иностр. дел, где встретил ряд талантливых молодых людей, вместе с к-рыми основал филос. кружок — «Общество любомудрия». В сер. и во второй пол. 20-х гг. происходит знакомство К. с А. С. Хомяковым, М. П. Погодиным, Е. А. Баратынским, А. С. Пушкиным, Н. М. Языковым, П. А. Вяземским. В 1830 в целях самообразования К. едет в Германию, слушает лекции Гегеля (с к-рым знакомится лично), Шлейермахера в Берлине, потом едет к Шеллингу в Мюнхен. «Общее впечатление Киреевского от пребывания за границей двойственное: с гордостью сознавая, что он «окружен первоклассными умами Европы»» (письмо к матери от 14 марта 1830), К. жадно пополняет свои знания; вместе с тем, в нем пробуждается и растет скептическое и негативное отношение к зап. — европ. просвещению и общему укладу жизни, что отзовется впоследствии в филос. и историософских концепциях критика («БСРП». Т.2. С.535). По возвращении в Россию издавал ж. «Европеец», запрещенный с 3-го номера. У К. пробуждается мечта о создании рус. самобытной филос. К. находит (и этот момент отмечен Э. Л. Радловым), что орудием для преобразования нац. рус. филос. может служить филос. Шеллинга. «Нам необходима философия,— все развитие нашего ума ее требует»,— говорит он. «Но откуда придет она?"— спрашивает он. И отвечает: «Конечно, первый шаг к ней должен быть присвоением умственного богатства той страны, к-рая в умозрении опередила другие народы. Но чужие мысли полезны только для развития собственных». Эти размышления были связаны с его переходом от западничества к славянофильству. Существенным моментом в этом переходе послужила глубокая религиозность его жены (она была дух. дочерью св.Серафима Саровского). Она обратила внимание К. на то, что идеи Шеллинга «давно ей известны — из творений Св. Отцов». Постепенно К. стал читать творения Св.Отцов. В этих творениях он нашел умозрение и размышления не менее глубокие, чем у Шеллинга. В них он нашел, пишет С. А. Левицкий, то истинное благочестие, тот дух смирения, ту дух. трезвость, к-рых недоставало, по его мнению, слишком горделивым и самонадеянным умам Запада. К. хочет поднять разум выше его обычного уровня, что возможно лишь в том случае, если разум движим верой. «Святые Отцы,— говорил К.,— не увлекаясь односторонностью силлогистических построений, держались постоянно той полноты и цельности умозрения, которые составляют отличительный признак христианского любомудрия». Это христ. любомудрие проникнуто духом смирения (в противоположность зап. горделивой вере в человеч. разум) и братства (в противоположность зап. индивидуализму). Но К. понимает, что возобновить филос. Св. Отцов в том виде, в каком она была в их времена, теперь невозможно. Ибо любомудрие Св. Отцов представляет собой только зародыш будущей филос— зародыш живой и ясный, но нуждающийся еще в развитии (Л. «ОИРФ». С.58—59). У К. завязались близкие отношения с дух. лицами. Особое значение имела близость имения К. к Оптиной пустыни. «К. в каком-то смысле ближе к Церкви, чем Хомяков,— он находился в постоянном общении с церковными людьми, особенно со старцами Оптиной пустыни. И если у Хомякова центр. понятием (не только в богословии, но и в филос.) является понятие Церкви, то для мысли К. таким центр. понятием является понятие дух. жизни. Отсюда исходил К. в своих филос. размышлениях; в известном смысле, его гл. построения базировались именно на понятии дух. опыта» (З. «ИРФ». Т.1. Ч. 2. С.12—13). В работах конца 30—50-х гг. К. развил филос. и социол. систему, явившуюся теор. основой славянофильства. В общем виде К. не принимает дилеммы «Или нац. — рус, или зап.": «...можно ли без сумасшествия думать, что когда-нибудь, какою-нибудь силою истребится в России память всего того, что она получила от Европы в продолжение двухсот лет? Можем ли мы не знать того, что знаем, забыть все, что умеем? Еще менее можно думать, что 1000-летие рус. может совершенно уничтожиться от влияния нового европ. Поэтому сколько бы мы ни желали возвращения рус. или введения зап. быта, но ни того, ни др. исключительно ожидать не можем, а поневоле должны предполагать что-то третье, долженствующее возникнуть из взаимной борьбы двух враждующих начал» (В ответ А. С. Хомякову // Русская идея. М., 1992. С.65). Ценя удобства зап. рационализма (происхождение к-рого К. связывает с рациональностью католицизма, берущей в свою очередь начало в класс. мире древнего язычества), он считает, однако, что в конечном развитии зап. рациональность «своею болезненною неудовлетворительностью явно обнаруживается началом односторонним, обманчивым, обольстительным и предательским», ставящим святость внешн. формальных отношений выше личности. Право для Запада — скорее условное установление, чем справедливость, правда. Это обстоятельство К. связывает с особенностями истории средневековой Европы — когда церковь вступала в союз с «разбойниками и грабителями», образуя из них рыцарей и освящая выгодные им условные постановления (относительно собственности и т. д.). Рационализму он противопоставлял веру и призывал к утраченной цельности и сосредоточенности духа. Зап. просвещение, согласно К., будучи основано на развитии распавшихся сил разума, не имеет существенного отношения к нравств. строению человека — в результате это просвещение не утоляет дух. жажды, а оставляет в душах пустоту. Мышление, отделенное от сердечного стремления, есть развлечение для души; чем глубже такое мышление, тем легкомысленнее в сущности делает оно человека. Отвлеченно-рациональной форме познания К. противопоставляет «живую», включающую в себя кроме рационального также этич., эсте-тич. и др. моменты. Совокупность моментов этого «живого знания» подчинена высшему познавательному акту — религ. вере. Эта форма познания в истинном и чистом виде свойственна православно-славянскому миру. Жизнь человека, нации, группы наций основана на религии, к-рая определяет тип образованности и весь характер об-ва. Гибель зап. цивилизации, пораженной язвой рационализма, считает К., неизбежна; ее может спасти только восприятие православно-славянской цивилизации, наиболее полно раскрывающейся в духе рус. народа. Славянофильские идеи К. тесно связаны с его учением о личности и с его антропологией (учением о дух. сфере как «внутр. ядре» в человеке). Посл. большая работа К. «О необходимости и возможности новых начал для философии» осталась незаконченной — опубликована лишь первая статья (1856). К. умер от холеры в Петербурге. Похоронен в Оптиной пустыни.

Соч.: О характере просвещения Европы и о его отношении к просвещению России // Московский сборник. T.I. 1852; Сочинения. T.I—II. М., 1861; Полн. собр. соч. Т.1—11. М.,1911; Критика и эстетика. М., 1979; Избр. статьи. М., 1984; В ответ А. С. Хомякову // Русская идея. М., 1992.

А. П. Алексеев

Все биографии русских писателей по алфавиту:

А - Б - В - Г - Д - Е - Ж - З - И - К - Л - М - Н - О - П - Р - С - Т - У - Ф - Х - Ц - Ч - Ш - Щ - Э - Я

Десятка самых популярных биографий:

1. Биография Пушкина
2. Биография Лермонтова
3. Биография Булгакова
4. Биография Гоголя
5. Биография Есенина
6. Биография Достоевского
7. Биография Чехова
8. Биография Маяковского
9. Биография Евтушенко
10. Биография Даля