Биография, Шевченко Тарас Григорьевич. Полные и краткие биографии русских писателей и поэтов.

Шевченко, Тарас Григорьевич

(1814—1861) — крупнейший украинский поэт, художник и политический деятель, гениальный выразитель революционных стремлений беднейших и наиболее угнетенных слоев крестьянства эпохи острейшего кризиса феодально-крепостнического строя. Ленин характеризовал Ш., «как великого украинского писателя», «великого творца живого украинского слова, лучшего представителя его литературы». «Ш. тем велик, — писал о нем Герцен, — что он совершенно народный писатель, как наш Кольцов; но он имеет гораздо большее значение, чем Кольцов, т. к. Ш. также политический деятель и борец за свободу».

Эпоха, к которой принадлежал Ш. и которая так замечательно рельефно отражена в его гениальных художественных произведениях, есть эпоха 30—50-х гг. 19 в., когда экономическое развитие все больше втягивало Россию на путь капитализма, когда старые формы крепостнического хозяйства рушились безвозвратно, когда все очевиднее становились гнилость и бессилие крепостной России, а крестьянские «бунты», возрастая с каждым десятилетием, заставили царское помещичье правительство взяться за реформы. Ш. выступил как великий художник-революционер в самую мрачную пору в истории крепостнически-рабского уклада — в николаевское время. На Украине положение трудящихся еще более ухудшалось жесточайшим национальным угнетением. Украинский язык, украинская культура находились под безусловным запрещением. Десятки миллионов бедноты были обречены на темноту, забитость, нищету и каторжный труд. Как колонизаторы выступали здесь русские помещики, капиталисты, многочисленнейший государственный аппарат и бюрократия, армия, полиция, жандармерия, православная церковь, десятки тысяч держиморд и палачей, расставленных по всем городам и селам, которые вместе с украинскими, польскими помещиками и промышленниками доводили социальный и национальный гнет трудящихся масс Украины до неслыханных размеров. «И, если, — говорит Ленин, — века рабства настолько забили и притупили крестьянские массы, что они были неспособны во время реформы ни на что, кроме раздробленных единичных восстаний, скорее даже «бунтов», не освещенных никаким политическим сознанием, то были и тогда уже в России революционеры, стоявшие на стороне крестьянства и понимавшие всю узость, все убожество пресловутой «крестьянской реформы», весь ее крепостнический характер». К числу этих крайне немногочисленных тогда революционеров принадлежит и Ш. В своей литературно-общественной деятельности Шевченко выступает одним из наиболее последовательных, наиболее непримиримых, наиболее глубоких выразителей лозунгов крестьянской революции, мужественным и смелым бойцом за свержение монархии и власти помещиков, за уничтожение всех крепостнических и кабальных приемов эксплуатации. Пламенные произведения Ш. вдохновляли крестьянское движение, все возраставшее накануне реформы 1861. В то время когда старые дворянские элементы от оставшихся в живых декабристов и вплоть до Герцена оказываются почти сплошь увлеченными потоком идущего сверху «обновления», Ш., наряду с другими немногочисленными революционерами 40—50-х гг., боролся за то, чтобы поднять угнетенные крестьянские массы на социальную революцию, создать общество свободных и равноправных мелких крестьян, общество «без холопа и без пана». Историческую роль Ш. нельзя отделить от его личной судьбы: во всей плеяде великих бойцов революционного фронта Ш. выделяется твердостью воли, непреклонной верностью своим убеждениям, пронесенным через величайшие испытания. «Я по плоти и по духу, — писал в одном из своих писем Ш., — сын и родной брат нашего горемычного народа; то как же соединить себя с собачьей панской кровью?".

Родился Ш. в с. Моринцах Звенигородского уезда Киевской губ. в бедняцко-батрацкой семье помещика Энгельгардта. «За что — не знаю, — говорит Ш., — называют хату в роще тихим раем: я в хате мучился когда-то, мои там слезы пролились, первые слезы. Я не знаю, есть ли на свете лютое зло, которое не жило бы в той хате. Меня там пеленала мать и, пеленая, пела, свою тоску переливала в свое дитя; в той роще, в той хате, в «раю», я видел ад... Там неволя, работа тяжкая. Там мою добрую мать, еще молодую, нужда и труд положили в могилу; там отец, плача с детьми (а мы были малые и голые), не вытерпел злой судьбы, умер на панщине..., а мы расползлись между людьми, как мышенята». В раннем детстве уже тяжелая жизнь по найму: он «носит воду», «наймитует» у более заможных односельчан, пасет общественных овец, позже — батрак у попа, «попыхач», и все это время мальчик ищет, кто бы его мог научить искусству рисования, к которому чувствует все большее влечение и способность. Ш. секут розгами за, рисование ночью, над ним всячески издеваются, беспощадно эксплуатируют. Уже и тогда волнует юношу-Ш. мысль: «почему бы и нам, невольникам, не быть людьми свободными?". В начале 1831 Ш. вместе с Энгельгардтом как лакей последнего попадает в Петербург, где барин отдает его в «аренду» на 4 г. в обучение мастеру-кулаку Ширяеву. Прячась от своего хозяина, Ш. во. время зарисовки одной из статуй в Летнем саду знакомится с художником Сошенко, который вводит талантливого юношу в кружок художника К. Брюллова. Усилиями Брюллова и поэта В. А. Жуковского Ш. выкупают у помещика (1838). Он получает высшее художественное образование, становясь человеком высокого для своего времени культурного уровня. Ко времени пребывания его в Академии художеств относятся и первые из дошедших к нам его поэтические произведения (1838 — «Причинна», «Витре буйный», «Тече вода в сине море», «Котляревскому» и др.). В мае 1840 выходит первая книга его стихов «Кобзарь» (первое издание), содержащая: «Думи мои», «Перебендя», «Тополя», «До Основяненка», «Думка», «²ван П²дкова», «Тарасова н²ч», «Катерина»). Присяжные критики монархических, реакционных петербургских журналов насмешками встретили первые литературные попытки «мужицкого поэта». Но Ш. упорно продолжает начатую им литературную деятельность именно в «мужицком духе»: «Называют меня энтузиастом, — писал Ш., — сиречь дураком. Пусть я буду и мужицкий поэт, лишь бы только поэт, мне больше ничего и не нужно!". Поэт так разрешает проблему своего поэтического творчества: с одной стороны — поэзия дворянских салонов, «султан», «паркет», «шпоры», с другой — «громада в сермягах» с ее «мертвым (т. е. мужицким) словом». В конце декабря 1841 выходит историческая поэма Ш. — «Гайдамаки». Крайне враждебно оценили дворяне уже эти ранние его произведения: «Сочинения Шевченки — «Гайдамаки», «Тарасова ночь», — писал предводитель дворянства Каневского уезда, — хотя и позволены цензурой, но заключают в себе рассказы, дышащие неумолимой ненавистью к нашему дворянству и притом резко. изображают картины гайдамацкой резни, что именно в наших сторонах, где народ и сам по сю пору сохраняет предания этих кровавых событий, крайне опасно для дворянства и всех других сословий общества, ибо народ, видя в них исключительно только изображения мести, резни, кровопролития, — побуждается к тому, чтобы повторить эти дела, столь прославляемые». В 1842 Ш. пишет на русском языке драму «Никита Гайдай», поэму «Слепая», на украинском языке — поэму «Гамалия»; рисует масляными красками большую картину «Катерина», а также выступает впервые как художник-иллюстратор. Весной 1843, после почти 15-летнего отсутствия, Ш. приезжает снова на Украину, посещает родные места, снова видит страшные картины батрацко-крепостного ада и, возвратясь в Петербург, дает ряд новых высокопоэтических произведений («Сова», «Чигирин», «Чого мен² тяжко», «Пустка», «Гоголю»), среди которых мы находим шедевр убийственной критики современного ему государственного строя, острейшую политическую сатиру на бюрократическую монархию — «Сон» (июль, 1844). В Петербурге Ш. сближается с подпольным кружком польских революционеров, с наиболее радикальными петрашевцами (Момбелли), зачитывается революционной нелегальной литературой и изучает французский язык, мечтая «удрать» за границу. В марте 1845 Ш. опять приезжает на Украину и пишет ряд своих выдающихся произведений («Еретик», «Великий Льох», «Суботтов», «Кавказ», «Послание», «Холодний Яр», «Давидов² псалми», «Запов²т» и др.). Сам Ш., как об этом рассказывают современники, нередко выступает как непосредственный агитатор среди угнетенного крестьянства, пытаясь поднять «закованных невольников» к революционному восстанию. В Киеве на Подоле, на Куреневке, в селе Марьинском, в Переяславе, в Вьюныщах, выступая перед крестьянами и городской «голытьбой», он нещадно бичует царских опричников, разоблачает трусость и подлость украинских панов — «патриотов», пресмыкающихся перед царизмом, беспощадно эксплуатирующих своих «земляков«крестьян. Ш. поднимается теперь во весь свой рост не только как блестящий художник, но и как пламенный политический боец. В то время как в своих ранних произведениях Ш., в поисках выхода из окружающего его крепостного ада, идеализировал крестьянские движения прошлых веков, часто обращался к картинам прошлого, прославляя под влиянием буржуазно-помещичьей историографии козацко-старшинский уклад и даже гетманов, — в дальнейшем он все больше освобождается от этих националистических представлений, все глубже подходит к пониманию классовой сути гетманщины и козатчины. Клеймя своих земляков «панов лукавых», разоблачая и высмеивая их увлечение украинским прошлым, Ш. безжалостно развенчивает и вождей «козацкой славы».

5 апреля 1847 отряд жандармов арестовывает Ш. у «въезда в Киев» (вследствие донора на Кирилло-Мефодиевское братство, к левому, «неумеренному» крылу которого примыкал Ш.), и генерал-губернатор под строжайшим караулом отправляет его из Киева в Петербург в знаменитое III Отделение секретной царской канцелярии. Андруский, привлеченный по делу Кирилло-Мефодиевского братства, при допросе показал: «В Киеве Славянское общество имеет две главы: Костомарова и Шевченко, из которых первый принадлежит к умеренной партии, а второй — к неумеренным, что главное правило Шевченко: «кто предан государю — тот подлец, а кто борется за свободу — тот благородный человек»". Шеф жандармов в докладной записке Николаю I подчеркивал, что Ш. «сочинял стихи на малороссийском языке самого возмутительного содержания. В них он то выражал плач о мнимом порабощении и бедствии Украины, то с невероятной дерзостью проливал клеветы и желчь на особ императорского дома...". Во время пребывания в каземате III Отделения, Ш. в апреле — мае 1847 пишет ряд новых стихотворений («За байраком байрак», «Мен² однаково», «В невол² тяжко», «Не спалося, а н²ч як море» и др.), в которых он разоблачает предательскую роль украинских старшин и гетманов, изливает свой гнев на душителей народа — помещиков, особенно своих «землячков», грустит о том, что не окончил начатого им дела — освобождения «невольничьих работящих рук». 30/V 1847 был объявлен «высочайший» приговор: «Художника Ш. за сочинение возмутительных и в высшей степени дерзких стихотворений, как одаренного крепким телосложением, определить рядовым в Оренбургский отдельный корпус, поручив начальству иметь строжайшее наблюдение, дабы от него ни под каким видом не могло выходить возмутительных и пасквильных сочинений». Николай I к этому приговору собственноручно добавляет: «под строжайший надзор с запрещением писать и рисовать». Десять лет (1847—57) крепости, каторги николаевской солдатчины и далекой Закаспийской ссылки за семь лет напряженной работы — такова плата, которую получил Ш. за то, что поднял знамя борьбы за социальное и национальное освобождение. Несмотря на запрещение и режим палочной дисциплины Ш., постоянно прячась от «бдительнейшего надзора», все же продолжает писать и рисовать. В продолжение 1848—50 им написаны выдающиеся по своей силе и революционному размаху произведения: «Княжна», «²ржавец», «Козачковському», «Москалева криниця», «Варнак», «Цар²», «Титар²вна», «Марина», «М²ж скалами ненае злод²й», «² вир²с я начужен²», «Чумак», «Сотник», «Петрусь», «Як-би ви знали, панич²», «Бувае в невол² ²нод² згадаю» и большое количество мелких, но очень важных с точки зрения идейно-художественного развития поэта стихотворений. В ссылке Ш. написал также несколько повестей на русском языке; среди них особенно замечательны: «Музыкант», «Несчастный», «Капитанша», «Художник», «Прогулка с удовольствием и не без морали», которые помимо глубокого биографического интереса имеют также громадное историко-литературное значение, давая неприкрашенную картину разгула крепостничества, «благородного» офицерства и бюрократии. В ссылке Ш. подвергается в 1850 новому аресту за «нарушение запрещения писать и рисовать». Ген. Обручев распорядился отправить Ш. в Орск «по этапу под строжайшим караулом, назначая от. станицы до станицы одного унтер-офицера и не менее 3-х рядовых». Все отобранные во время обыска бумаги и письма были отправлены в Петербург; о «деле» были немедленно уведомлены шеф жандармов, военный министр и другие сановники.

Более полугода просидел Шевченко в Оренбургской, Орской и Уральской тюрьмах и наконец в октябре 1850 был привезен под строжайшим караулом для продолжения ссылки в Новопетровское укрепление, «незамкнутую тюрьму», заброшенное поселение на Мангышлакском п-ове, на берегу Каспийского моря. За период 1850—57 нам известно лишь одно маленькое стихотворение всего лишь в восемь строк — отклик заключенного «политического преступника» на Севастопольскую войну, но сколько гнева и революционного возмущения слышится в этих строках: «Опять потекла мужицкая кровь... Венчанные палачи, как псы голодные из-за кости, грызутся снова». В 1857 Ш. по амнистии освобождается наконец из ссылки, оставаясь и дальше под «строжайшим надзором» полиции. Годы, проведенные в крепости, сблизили Ш. с выдающимися революционерами — политическими ссыльными (Сераковский и др.), еще более обострили его ненависть к современному ему строю, углубили революционное содержание его творчества. Так, Ш. пишет свои мощные, напоенные революционным гневом произведения «Неоф²т», «Юродивый», «Доля», «Муза», «Слава», «Окуют царей ненасытных в железные цепи и их «славных» оковами ручными окрутят и осудят неправедных судом своим правым!", — такова основная идея этих его стихотворений.

Возвратясь наконец в Петербург (1858), Ш. сближается с кружком русской революционной демократии, возглавленной Чернышевским, с польскими революционерами, готовящими почву для нового восстания (Сераковский). Во время своей последней поездки на Украину (1859), он снова был арестован за убеждения крестьян в том, что «не нужно ни царя, ни попов, ни панов» и был выслан в Петербург с запрещением дальнейшего въезда в пределы Украины как «лицо, скомпрометировавшее себя в политическом смысле». По возвращении в Петербург Шевченко дает ряд новых поэтических произведений: «Мар²я», «Ос²² гл. XIV», «Молитвы», «Гимн. Черненчий», «Св²те ясный», «Саул», «О люде-люде небораки», «Бували войни ² в²йськов² свари» и мн. др. Проповедь восстания и мести против угнетателей принимает теперь характер лозунгов революционного трибуна. Верный до конца своим революционным убеждениям, несгибаемый и непреклонный, окруженный бешеной ненавистью, дикой злобой, бесшабашным потоком лжи и клеветы, постоянными преследованиями, сошел Ш. в могилу. Вначале тело Ш. похоронено было в Петербурге, позже (май 1861) перевезено согласно его поэтическому завещанию на Украину, где и погребено в Каневе на горе, возвышающейся над Днепром. Вскоре предводитель дворянства Горват принужден был сообщить киевскому генерал-губернатору: «К могиле Ш., которого по внушению его друзей простонародье стало почитать пророком, а каждое его слово заветом для народа, — стекается множество посетителей и распространилась молва о надеждах крестьян в будущем завладеть безвозмездно помещичьей землей; о зарытых в могиле над прахом Ш. священных ножах; о том, что вскоре настанет час, когда по-прежнему будут резать панов, чиновников и духовенство, скрывающих права народа». Так и после смерти имя Ш. — пламенного борца за освобождение угнетенных масс — вселяло страшную тревогу в сердца дворян-помещиков и призывало «к сугубой бдительности» весь аппарат царской, самодержавной России.

Ш. пришел в литературу как боец: он в каждое свое произведение вкладывает боевой «мужицкий темперамент», свою глубокую ненависть к дворянско-помещичьему строю. Он пришел в Общественную жизнь и литературу для того, чтобы сказать горькую правду о жизни и заявить против рабских ее условий свой пламенный протест, который рвется с каждой страницы его произведений. Противоречие общественных интересов, понимаемых, как возмущение «несправедливым» отношением богатых и знатных к бедным, еще не было осознано молодым Ш. как классовое противоречие и борьба классов. Но вскоре поэт угнетенных бедняцко-батрацких масс освобождается из-под враждебных самому поэту буржуазно-националистических влияний, сдирает с себя паутину националистической романтики, развенчивает воспетых им самим недавно «национальных героев» и от воспевания «прошлой славы козацкой» переходит к главной теме своих художественных произведений — разоблачению дворянско-помещичьего строя, к срыванию всех и всяческих масок с «царства несытых палачей». «Поэзия Ш. — это сгущенная, сконцентрированная, выкристаллизированная действительность», — говорит о творчестве Ш. выдающийся украинский поэт и критик И. Франко. Но Шевченко не просто фиксирует быт самодержавно-крепостнического строя: показывая без прикрас, во всей наготе тяжелый быт крепостничества, кровь и грязь панских дел, разворачивая потрясающие куски жизни, — он зовет на борьбу. Творчество Шевченко — замечательнейший образец революционного, реалистического искусства. Идеей крестьянской революции, идеей борьбы масс проникнуты лучшие произведения Ш. Поэзия бедняцкой правды и борьбы, выраженная в формах энергичной сжатости, целиком соответствовала той социальной позиции, на которой стоял поэт. Богатству революционного содержания соответствует и необычайное богатство художественных форм. Реализм поэтического стиля Ш. сказывается как в самом отношении к действительности — в стремлении с максимальной правдивостью и революционной глубиной передать самые разнообразные явления жизни и собственные переживания, — так и в методе его обращения со словом, в его образах, рифмах, интонациях. Художественное новаторство Шевченко сказалось в создании им нового поэтического языка, новых образов, выражавших идеологию, переживания и мысли поднимающихся эксплуатируемых социальных низов. Творчество Ш. глубоко национально; Ш. полон чувства национальной гордости: он любит свой язык и свою родину, он больше всего стремится поднять трудящиеся массы Украины к борьбе за социальное и национальное освобождение. Его стихотворения, «Дневник», «Письма» показывают, как больно было ему видеть и чувствовать, каким насилиям, гнету и издевательствам подвергают его «сердечную», «сермяжную» Украину царские сатрапы, палачи, попы и помещики. Ш. гордится тем, что эти насилия неоднократно вызывали отпор трудящихся, что украинские народные массы были участниками великого революционного движения. Шевченко стремится к свободной, независимой, самостоятельной, бедняцко-батрацкой Украине, стремится на развалинах «тюрьмы народов» царской России создать новую Украину — Украину освобожденного беднейшего крестьянства, «семью вольную, новую». И эти его стремления совпадали с освободительным интересом угнетенных масс всех иных национальностей. Недаром он, разоблачая историю завоеваний царизма как историю насилий и грабежа, мужественно и пылко отстаивал свободу Польши и угнетенных народов Кавказа; недаром он неустанно бичевал усмирителей, палачей, вешателей и холопов русского самодержавия, призывая совместными силами угнетенных народов одолеть своих общих угнетателей. «Свобода и братство народов, — свидетельствует о Ш. Кулиш, — составляли его мечту».

Ш. ненавидел Россию дворян и попов, но вместе с тем благоговел перед памятью первых русских революционеров-декабристов, весьма близок был к русским революционным кружкам 40-х гг., особенно к левому крылу Петрашевцев. «В каждой нации есть две нации», — писал Ленин, и величие поэта — крепостного Ш. в том, что в каждой нации он был на стороне угнетенных рабов, невольников и батраков, призывая их «восстать, порвать цепи, и вражеской, злой кровью окропить волю».

Поэзия Ш., национальная по своей форме, по содержанию своему в основных произведениях является поэзией крестьянского восстания: накаленная атмосфера революционной ситуации 50-х гг. дышит на нас с каждой страницы и она то и делает Ш. особенно близким следующему

революционному поколению. Лучшие революционные произведения его долгие годы были сугубо запретными. «Кобзарь» выходил в свет изуродованным царской цензурой; руками жандармов и попов проводилось непосредственное истребление литературного наследства Ш. Но эти лобовые атаки не давали желаемых для царизма результатов: «Запрещение чествования Ш., — писал Ленин, — было такой превосходной, великолепной, на редкость счастливой и удачной мерой с точки зрения агитации против правительства, что лучшей агитации и представить себе нельзя. Я думаю, все наши лучшие социал-демократические агитаторы против правительства никогда не достигли бы в такое короткое время таких головокружительных успехов, каких достигла в противоправительственном смысле эта мера. После этой меры миллионы и миллионы «обывателей» стали превращаться в сознательных граждан и убеждаться в правильности того изречения, что Россия есть «тюрьма народов»".

Громадное значение Шевченко как поэта отодвинуло в тень его произведения как художника. Его картины и рисунки долгие годы не были собраны, не были так широко известны, как его поэтическое творчество. Между тем в этой области Шевченко оставил также большое наследство, превышающее 1000 картин, рисунков и набросков, доказывающих, что Шевченко и в области изобразительного искусства был большим и весьма оригинальным мастером. В годы учения в Академии художеств (1838—45) Ш. был до некоторой степени увлечен произведениями академического классицизма с его надуманной патетикой и высоким мастерством композиции и рисунка. Брюллов, выступивший против мертвенности и холода старой школы, внесший много жизни и движения в искусство, один из первых начавший приучать своих учеников к требованию жизни и натуры, имел на Ш. — художника громадное влияние, но вскоре Ш. отходит от ослепительного блеска и романтизма Брюллова в сторону углубленного психологизма и реализма, выявляя тем самым протест против ослепительно нарядного, барского академического искусства. Живопись Ш. многими моментами соприкасается с его поэзией. «Катерина» (1842), созданная еще по живописным приемам Брюлловской школы, но уже реалистичная всем содержанием своим, бросала вызов всему строю угнетения и насилия. В 1844 Ш. выпускает серию офортов «Живописная Украина» (всего вышло 6 листов), где художник вопреки академическому воспитанию, вопреки заветам Брюллова стремится дать верное представление о природе и быте его родины. Ш. все больше отходит от академических канонов, давая не нарядные, подслащенные фальшивым сентиментализмом, праздничные персонажи венециановского типа, а настоящие народные типы, настоящие народные сцены, рисуя задавленных тяжелым крепостным трудом простых людей в их реальном окружении. Во время пребывания на Украине Ш. много работает в различных отраслях искусства: пишет пейзажи, портреты, офорты вплоть до икон, изготовляемых «для хлеба». Вместе с тем в целях революционной агитации Ш. дает ряд политических карикатур, что подтверждается хотя бы тем, что «при осмотре бумаг (во время ареста 1847) найдены в портфеле Ш. дурно нарисованные самые безнравственные картинки, большую часть из которых составляли карикатуры на особ императорской фамилии, в особенности на государыню императрицу» (из показаний ген. Дубельта). Во время ссылки Ш. удается лишь тайком делать наброски киргиз, унылых степных ландшафтов, а в Новопетровском форте он подготовляет для офорта серию рисунков на тему «Блудный сын», задуманную как сатира на купечество, которая однако звучит таким грозным социальным протестом, до которого не поднимался ни один художник его времени. Сюжеты, которые Ш. вводит в живопись, никогда до него не затрагивались в русском и украинском искусстве. Картины солдатчины, наказаний «Блудного сына» («В казарме перед карою», «Шпицрутены», «В каторжной тюрьме») являются беспощадной, суровой иллюстрацией жизни и быта одной из самых мрачных эпох рабского уклада. Возвратясь из ссылки, Ш. последние 2—3 года работает над офортом, сначала под руководством Иордана, затем изучая офорты Рембрандта. Рембрандтом увлекался Ш. и раньше, и на его ранних автопортретах и в киргизских пейзажах заметны эти влияния. Теперь он начал его изучать. Правда жизни, простота, непосредственное чувство, насквозь враждебные формальной красивости и церемониальной условности — вот что привлекало Ш. в творениях Рембрандта — этого гениального голландского художника. Гравюры с картин Рембрандта, Мурильо и Брюллова создают Ш. славу «Русского Рембрандта», а 2/IX 1860 советом Академии ему было присвоено звание академика «за искусство и познания в гравировальном искусстве». Искусства для немногих Ш. не признавал. Художник для него — «носитель света истины», который должен быть «полезным людям». Именно отсюда и стремление Ш. к занятиям гравюрой. «Быть хорошим гравером, значит быть распространителем прекрасного и поучительного в обществе. Значит быть полезным людям...Прекраснейшее, благороднейшее призвание гравера. Сколько изящнейших произведений, доступных только богачам, коптилось бы в мрачных галереях без твоего чудотворного резца!» (Шевченко, «Дневник»). Значение Шевченко в истории общественного движения на Украине было настолько велико, что обойти его творчество означало бы отказаться и от влияния на широкие слои трудящихся. Наряду с прямыми атаками на Ш. одновременно велась фальсификация его творчества, превращение поэта-борца в безвредную икону, канонизация его имени, выхолащивание революционной социальной сущности его творчества, притупление его революционного острия. Вожди украинской буржуазии, лидеры всех ее националистических группировок — Грушевские, Ефремовы, Винниченки — создавали культ «батька Тараса» или зажигали лампадки перед выхолощенным «Кобзарем», а «чоботы» и «сорочки» Ш. превращали в фетиши для. «народного поклонения». Когда же грянули громы Октябрьской революции 1917, когда взвилось красное знамя пролетарской диктатуры, — все эти украинские эсефы, эсдеки, эсеры, все эти «незалежники» и «самостийники» — «добродии» Ефремовы, Грушевские, Шаповалы, Петлюры, Винниченки — пытались одеть мощную фигуру популярного, любимого в массах Ш. в «жовто-блакитное» одеяние гетманца, петлюровца, автокефалиста, кощунственно прикрывая именем Ш. политический бандитизм и погромы, выдвигая выхолощенного «батька Тараса» как знамя для кровавой расправы с революционными рабочими и крестьянами, как щит для прикрытия своих предательских сделок с международной контрреволюцией. Вожди украинской и русской контрреволюции, польские и немецкие фашисты в борьбе против социалистической Украины пытались и пытаются отравить ядом национализма сознание трудящихся и, используя разнообразные средства идеологической подготовки войны и интервенции, всячески фальсифицируют литературное наследство Ш., цепляясь за элементы национализма, славословия козатчины, за элементы религиозности (свойственные раннему Ш.), всячески раздувая их, одновременно тщательно обходя глубоко революционную социальную сущность певца угнетенного крепостного крестьянства. В системе пролетарской диктатуры творчество Ш., критически оцененное в свете марксизма-ленинизма, было и будет орудием революционного воспитания, всемерного укрепления братского единства трудящихся всех наций.

Для пролетариата, строящего новый социалистический мир, творчество Ш. наряду с литературным наследием великих демократов — Белинского, Чернышевского, Добролюбова — входит бесспорно в тот унаследованный от боевого революционного прошлого фонд, который должен быть использован при создании новой социалистической культуры.

Соч.: Академическое издание ВУАН: «Повне з²брання твор²в Тараса Шевченка», т. III — Листування, Харк²в, 1929, т. IV — Щоденн² записки, Харк²в, 1927 (пока вышли только эти два тома, под ред. быв. акад. С. Ефремова, осужденного как организатора СВУ. Работа По изданию полн. собр. соч. Т. Г. Шевченко продолжается под новой редакцией); Кобзар (под ред. и с примеч. И. Айзенштока и М. Плевакр), Харк²в, 1930; Кобзар (вступ. ст. В. Коряка), Харк²в, 1928 (попул. изд.); Повний зб²рник твор²в Т. Г. Шевченка, п²д редакц²ею Д. Дорошенка, Катеринослав, 1914 (изд. с цензурными пропусками, включающее и украинский перевод повестей Ш., писанных на рус. яз.); на рус. яз.: Дневник, Харьков, 1925; Кобзарь, пер. И. А. Белоусова, М., 1919 (перевод очень плохой).

Лит.:Коряк В., Боротьба за Шевченка, Харк²в, 1925; Шабльовский E. С., Пролетарська революц²я ² Шевченко, Харк²в — Ки¯в, 1932; Багpий О. В., Т. Г. Шевченко, т. I — II, Харк²в, 1930—31; Плевако М., Шевченко ² критика (Еволюция погляд²в на Шевченка), «Червоний шлях», Харк²в, 1924, No 3; Филиппович П., Шевченко ² декабристи, [Харк²в], 1926; Навроцкий Б., Шевченкова творч²сть (Зб²рка статт²в), Харк²в, 1931; Укра¯нське малярство. Тарас Шевченко, [Харк²в], 1930 (сб. главнейших картин и рисунков Ш. Предпосланная ему характеристика Ш. как художника акад. Новицкого националистична и крайне примитивна); на рус. яз.: Скворцов А. М., Жизнь художника Тараса Шевченко, М., 1929.

Е. Шаблиовский.

Все биографии русских писателей по алфавиту:

А - Б - В - Г - Д - Е - Ж - З - И - К - Л - М - Н - О - П - Р - С - Т - У - Ф - Х - Ц - Ч - Ш - Щ - Э - Я

Десятка самых популярных биографий:

1. Биография Пушкина
2. Биография Лермонтова
3. Биография Булгакова
4. Биография Гоголя
5. Биография Есенина
6. Биография Достоевского
7. Биография Чехова
8. Биография Маяковского
9. Биография Евтушенко
10. Биография Даля